Лайза Джуэлл - Слова, из которых мы сотканы Страница 15

Робин скорчила гримаску.

– Ненавижу моль, – сказала она. – Это сущее зло.

– Абсолютное зло, – со смехом согласился покупатель. – Поэтому я решил, что пришло время купить новый джемпер от «Zara». Это прекрасная возможность расстаться с серым цветом.

В конце концов Робин продала ему три джемпера: коричневый, еще один серый и черный. Его привлекательность вовсе не означала, что она не сможет заработать на нем дополнительную комиссию.

После того как Робин сняла ценники, сложила джемперы и упаковала их, атмосфера стала вязкой и напряженной. Она уклонилась от его единственной попытки продолжить беседу о джемперах, и он явно не собирался предпринимать новую.

– Сто восемнадцать фунтов, пожалуйста, – сказала Робин.

Он приподнял бровь с таким видом, словно 118 фунтов для него были целой кучей денег, и передал Робин дебетовую карту.

– Спасибо. – Робин попыталась прочитать его имя на карте за тот короткий момент, пока вставляла ее в приемник. Ей удалось заметить «мистер», двойные инициалы и фамилию Харт. Мистер такой-то и такой-то Харт.

Робин Харт.

Эта мысль промелькнула у нее в голове со скоростью пассажирского экспресса. Робин моргнула, чтобы убедиться, что все закончилось. Раньше она никогда не соединяла свое имя с мужской фамилией. Никогда, даже в школе. Она вообще не имела желания менять собственную фамилию, которая принадлежала ей, отцу и матери, сестрам. Она никогда не откажется от нее, ни ради кого. Но вот же оно: Робин Харт. Доктор Харт. Это воспринималось уже не как школьная фантазия, а скорее как пророчество.

– Будьте добры, введите пин-код, – слабым голосом попросила Робин.

Она посмотрела, как покупатель сильным указательным пальцем вводит номер, и облизнула губы. Его сумка лежала на стойке, готовая и собранная. Автомат напечатал чек, и Робин оторвала его часть.

– Положить в сумку?

– Да, конечно. – Харт кивнул.

Их мимолетное знакомство неотвратимо близилось к концу. Сейчас он подхватит сумку за ручки, улыбнется и уйдет. И это, вдруг поняла она, будет трагедией.

– Вы работаете здесь? Все время?

Робин ощутила, как напряжение покидает ее. Мистер Харт бросил спасательный круг для утопающей. Она подхватила его и благодарно улыбнулась.

– Нет, – ответила она после небольшой заминки. – Нет, только вечером по четвергам. А еще по субботам и воскресеньям в местном отделении сети, рядом с моим домом.

– А чем вы занимаетесь в остальное время?

Робин снова улыбнулась:

– Я студентка. Учусь на медицинском факультете.

Приподнятые брови обозначили его удивление.

– Ого, это классно. В какой области специализируетесь?

– Педиатрия.

– Напомните-ка, это что-то, связанное с ногами? Или с детьми?

– С детьми. – Она рассмеялась. – Я хочу лечить больных детей. Ну и, разумеется, стремиться к миру во всем мире.

Харт тоже рассмеялся.

– Значит, в один прекрасный день вы станете врачом?

– Да, по идее, примерно так. Но, конечно, сначала мне придется пройти долгий путь. Я еще в самом начале. Но если упорно работать, то можно надеяться, что когда-нибудь я буду лечить одного из ваших еще не родившихся детей.

Он поморщился. Сначала она подумала, что его покоробило от одной мысли о детях, но потом она поняла скрытый смысл собственных слов.

– О господи, нет, конечно же, я не имела в виду… Если у вас будет ребенок, я очень надеюсь, что мне не придется лечить его…

– Если только это не будет ваш ребенок, – с улыбкой закончил он.

Ее мысли лихорадочно скакали, пока она старалась интерпретировать его слова в таком виде, который бы не означал того, что явно угадывалось за его словами.

– Что? Вы хотите сказать…

Он выглядел немного смущенным.

– Ничего, – сказал он. – Просто сморозил глупость. Не обращайте на меня внимания. Так или иначе, – он повел разговор к стремительному завершению, – спасибо за то, что были так терпеливы и внимательны в вопросе о выборе коричневого джемпера. И… э-э-э… желаю удачи.

– Спасибо, – сказала она. – Надеюсь, что вы и ваши новые джемперы будете счастливы вместе.

Он натянуто улыбнулся. Робин видела, что какие-то новые слова пытаются пробиться через эту улыбку. Ей хотелось, чтобы это произошло, но ничего не случилось.

Когда он уходил, его фигура выглядела не такой подвижной и жизнерадостной, как двадцать две минуты назад. Магазин опустел. Часы на стойке показывали 20.54. Пора было снимать кассу, выключать приборы, приглушать освещение и уходить.

Через полчаса Робин надела пальто, сменила шпильки на кроссовки, перекинула сумку через плечо и вышла из магазина через парадный вход, сопровождаемая оглушительным звоном поставленной на взвод охранной сигнализации.

Вместе с менеджером и другой девушкой Робин собиралась повернуть налево и направиться к станции подземки Тоттенхэм-Корт-роуд, когда сбоку появилась мужская фигура.

– Прошу прощения, – сказал мистер такой-то и такой-то Харт. – Я полчаса околачивался поблизости, как сумасбродный охотник. Просто было интересно. Я знаю, что уже поздно, но вам обязательно прямо сейчас идти домой, или у вас есть время для беседы?

Робин посмотрела на него, потом на свою подругу. Та послала ей предостерегающий взгляд. Робин снова посмотрела на Харта. «Я верю тебе, – подумала она. – Я знаю тебя». А потом она выразила свое согласие простым кивком.

Она познакомилась с Хартом всего лишь час назад, но уже мечтала стать его женой, а он уже говорил о том, что может стать отцом ее детей. Иначе и быть не могло.

Дин

– Ты хоть понимаешь, что выглядишь жалко?

Дин вздрогнул. Он упирался лбом в сжатые кулаки, а его нос уткнулся в пол. Он смотрел на грязное пятно на сером ковре. Происхождение грязи было трудно определить. Это могла быть подпалина или просто растоптанный комок дерьма. Под таким углом зрения было трудно судить, выпуклое оно или вогнутое. Жилка на виске Дина начала пульсировать в такт с голосом Скай. Вы думаете, что у девушки по имени Скай должен быть голосок жаворонка или голубицы? Думаете, девушка по имени Скай должна носить цветы в волосах и благоухать жасмином или розовой водой? Нет. Эта Скай, его Скай, была жесткой и суровой. Она была маленькой, даже крошечной, словно недоношенный ребенок, который никогда не вырастет до нормального размера. Но она возмещала нехватку объема своей манерой поведения. Скай пугала. Пугала еще в то время, когда была обычной девятнадцатилетней девушкой, не имевшей более важных забот, чем выбор одежды для вечернего выхода… но теперь, когда забеременела, вообще стала похожа на одержимую дьяволом. Она относилась к Дину как к грязи или еще хуже. Как будто он был досадным пятном. Непонятно, чего Скай могла ожидать от грязи – быть немного менее грязной?

– Я жду ребенка, – процедила Скай. – Настоящего ребенка. Я отказалась от выпивки, отказалась от сигарет, даже отказалась от гребаной диет-колы. Так? И я всего лишь прошу тебя перестать курить эту вонючую дрянь, так? Ты не можешь себе этого позволить, и это плохо для твоей головы. Так?

Он медленно оторвал голову от кулаков и посмотрел на Скай через опущенные ресницы. Хуже всего, что она была права. Он не мог себе этого позволить. И это было плохо для его головы. Но это был его личный выбор, пусть и неправильный. А Скай хотела его лишить даже этого. Он вздохнул. «Оставь мне хоть что-нибудь, – хотелось сказать ему. – Ты забрала мою юность и мою свободу. Оставь мне это. Только это». Но он лишь улыбнулся.

– Ты права, – он указал на коробочку, лежавшую на столе, – клянусь, я завяжу, хорошо?

Скай подняла брови.

– Так. Хорошо. Я верю тому, что вижу. Но это нечестно, – продолжала она. – Только я приношу все эти проклятые жертвы. Мое тело… ты только посмотри на это. – Она приподняла край туники. – Сплошные долбаные растяжки. Они никогда не сойдут. Они останутся у меня на всю жизнь, понимаешь? Мне девятнадцать лет, и я уже просрала свое тело. А для тебя это просто большая игра. – Скай опустила тунику. – Просто большая игра. Ты. Маленький. Дрянной. Мальчишка.

Скай выбралась из глубины дивана и с некоторым усилием подняла себя и свой раздутый живот (Дин подозревал, что тут не обошлось без дополнительного драматического эффекта). Потом она зашаркала в поношенных кожаных шлепанцах, устало придерживаясь одной рукой за копчик, вошла в спальню и театрально хлопнула дверью.

Дин провел пальцами по коротко стриженной голове и снова вздохнул. Еще недавно он работал на перевозках, зарабатывал больше 250 фунтов в неделю, имел достаточно денег на развлечения, спиртное и все остальное, чего душа пожелает. У него была ладная подружка Скай Донелли, секс по предъявлению спроса, хорошая жизнь. Потом работа пропала, Скай забеременела, стала фригидной и покрылась растяжками. Он никак не мог бросить ее, и не имело значения, как сильно она грызла его и собачилась с ним. Никаких шансов. Так уж он был воспитан. Кроме того, он вырос без отца и не мог допустить, чтобы такое случилось с кем-то из его детей.