Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью Страница 16

– Рад тебя видеть, господин, – сказал мне Домит.

– И я рад тебя видеть, Домит. Рад, что ты выжил в этой битве.

– Ничего особенного, господин, – ответил он. – Просто надо держать щит поближе к себе, а голову нагнуть пониже. И бить и колоть мечом вперед. Это нетрудно. Легче, чем сражаться верхом на коне.

– Драться в пехоте – это новое приключение и испытание для Пакора, – сказал Спартак. – Но он все равно не забывает про свой лук.

– Тебе и твоим людям вовсе незачем было тащить с собой все это оружие, – подначил я его. – Мы перебьем всех врагов еще до того, как они к нам приблизятся.

Акмон пребывал в своем обычном раздраженном состоянии.

– Конники это, конечно, вещь хорошая, но, как только противник смыкает щиты, они обречены.

– Но когда такое происходит, – возразил я, – противник становится похож на неподвижную статую, и мои конники могут атаковать его с любой другой стороны и буквально обгрызть его сзади и с боков.

Спартак хлопнул Акмона по плечу:

– Не могу себе представить, чтобы какой-нибудь конник сумел обгрызть Акмона.

Домит рассмеялся:

– Они отличные конники, могу засвидетельствовать. А в Парфии все воины конные?

– По большей части да, – ответил я. – В Хатре у нас стоит гарнизон – для обороны города. Это пехотинцы. Но помимо них войско моего отца состоит из конных лучников и катафрактов.

– А что такое катафракты? – спросил Домит.

– Это тяжеловооруженная конница. Всадники в доспехах, которые защищают руки, ноги и торс, а их кони тоже закованы в железо. Катафракт вооружен длинным тяжелым копьем, которое нужно держать двумя руками.

– Хотелось бы поглядеть на таких, – сказал он.

– Ты вполне можешь отправиться в Хатру вместе со мной, Домит. Если захочешь, конечно. Тебя там с радостью примут.

Кажется, он обрадовался:

– Правда?

– Конечно. Парфии всегда нужны хорошие воины.

Спартак доел яблоко, которое жевал и выбросил огрызок.

– И всех нас с радостью примут в царстве твоего отца, Пакор?

– Особенно тебя, мой господин, – ответил я.

Он засмеялся:

– Он ведь может не испытать особого восторга, принимая банду бывших рабов, которая вторгнется в его земли.

– Он с радостью будет приветствовать всех, кто сражается с римлянами, и особенно того, кто спас жизнь его сыну.

– Видишь, Акмон, – сказал он, – кажется, мы едем в Хатру.

– Если нас прежде не убьют, – фыркнул тот.

– Смерть всегда сопровождает воина, – небрежно заметил я.

– И гладиатора, – добавил Спартак. – Тебе бы понравилось быть гладиатором, Пакор?

Я хорошо помнил, что они с Акмоном – ветераны арены, так что тщательно подбирал слова для ответа.

– Не думаю, господин.

– А почему?

– Потому что у меня нет желания убивать, как на спортивных состязаниях.

– Ага, понятно, значит, ты и войну не считаешь спортом?

– Конечно, нет, господин.

– Тогда что она такое?

Я секунду подумал и ответил:

– Высочайшее проявление чести.

Спартак и Акмон разразились хохотом.

– Никогда не слышал, чтобы ее так называли, – сказал Спартак. – Стало быть, ты не станешь убивать только ради самого убийства, так?

– Не стану, господин.

– А как тогда насчет того торговца в Фурии, которому ты перерезал горло? Разве то убийство не было убийством ради спорта?

Я даже возмутился:

– Конечно, нет! Этот клятвопреступник устроил так, что меня чуть не убили! Кроме того, из-за него погибли мои люди. Он не заслуживал никакой жалости! Я-то держал свое слово, а он нарушил свое.

Спартак продолжал спрашивать, явно наслаждаясь самим процессом:

– Но ты же был для него всего лишь рабом, а римлянину солгать рабу ничего не стоит.

– Я не раб! – продолжал стоять на своем я.

– Нет, ты гораздо хуже, чем раб, – вклинился Акмон. – Ты беглый раб!

– Я не раб! – повторил я.

– Для римлян ты раб, – сказал Спартак.

– Они люди без чести, – сказал я. – Извини, Домит, это не в твой адрес.

– Но они тем не менее владеют половиной мира, – возразил Спартак. – Вот видишь, Домит, стоит человеку родиться в царской семье, и его взгляд на мир становится совершенно иным, нежели у других людей.

– Это никак не связано, – бросил я.

– Это очень даже связано, – настаивал на своем Спартак. – Ты сражаешься ради чести и славы, Пакор, а это опасная игра, – он хлопнул Акмона по плечу. – Вот мы с Акмоном сражаемся, чтобы остаться в живых, и ни за что другое. И на арене так было, и здесь так же.

– Но сегодня мы сражаемся, чтобы отомстить за предательство, – заметил я.

– Нет, не так! – резко ответил он. – Мы будем продолжать убивать галлов, потому что они наши враги. И ты первым из всех остальных должен об этом помнить. Они же выкрали у нас Галлию!

– Но мы разгромили галлов в бою.

– Верно, – кивнул Спартак. – Но их вождь еще жив, и пока это так, на нас в любой момент могут напасть. Кроме того, огонь и меч – весьма действенный метод воспрепятствовать возможным действиям противника. Не можем же мы все время сражаться, только чтобы умилостивить богов, Пакор! Кое-кому из нас следует думать и о практических вещах.

Мы продолжали идти через лес, где непрестанно кипела жизнь. Я видел кабанов, диких кошек, оленей, слышал перестук дятла, который внезапно смолк при нашем приближении. Над головой, сквозь ветви деревьев, можно было разглядеть ястребов, соколов, уток и травников. Вокруг порхали белые бабочки с черными пятнышками на крыльях, а потом из густого подроста выломился вдруг огромный бурый медведь и уставился на нас маленькими черными глазками, глубоко сидящими в массивной голове. Рыкнув, зверь повернулся и исчез за кустами. Заливаемый солнечными лучами лес представлял собой прекрасное зрелище, так отличающееся от выжженной и выбеленной солнцем земли Хатры, и теперь я понял, почему людям так нравится жить именно здесь, в его глубине.

Через три часа непрерывного марша к голове колонны подлетели два всадника. Это были покрытые пылью Бирд и один из его разведчиков, человек с темным лицом и впалыми щеками, тощий и вымотанный, как и его конь. Бирд казался озабоченным.

– Галлы идут нам навстречу.

– Сколько их? – спросил Спартак.

Бирд пожал плечами и посмотрел на воинов позади нас:

– Больше, чем вас.

– До них далеко? – спросил Акмон.

– Полторы мили, может, меньше, – ответил Бирд. – Разворачиваемся и идем назад?

– Нет уж, идем вперед, навстречу им, – решительно сказал Спартак.

Бирд громко выдохнул:

– Лучшее место здесь. Дальше дорога сужается, негде будет развернуться.

Я огляделся. Хотя по обе стороны от дороги было лишь по пятьдесят шагов до ближайших деревьев, это место не казалось подходящим для боя.

– Они могут обойти нас с флангов, просочившись между деревьями, – заметил я. – К тому же они лучше нас знают местность.

Спартак внимательно посмотрел на дорогу впереди – она и впрямь здорово сужалась сотни через три шагов отсюда. Акмон скреб землю ногой, а Домит вытащил свой меч и теперь внимательно осматривал его острие. Спартак повернулся ко мне:

– Пакор, быстро выдвигайся со своими лучниками вперед. Найдите место, где можно хорошо укрыться. Обстреляйте галлов из засады, а потом быстренько возвращайтесь сюда. Если их как следует раздразнить, они, вероятно, позабудут про любые фланговые маневры и в ярости бросятся прямо на нас, как у галлов в обычае. Они же именно так всегда воюют.

– Хорошо, господин.

Я поспешил к лучникам, а Домит тем временем начал разворачивать свои две когорты в линию, перекрывая поляну. Впереди колонны шагал Гафарн.

– Все ко мне! – крикнул я.

Лучники тут же собрались вокруг меня. Здесь были парфяне, даки, фракийцы и испанцы, все превосходные стрелки.

– Мы сейчас быстро выдвинемся вперед и устроим засаду на банду галлов, что идут нам навстречу. План такой: прячемся, расстреливаем их, сколько успеем, затем так же быстро возвращаемся сюда. Никаких героических выходок! И пусть все стрелы летят в цель!

Через пять минут, потные и задыхающиеся, мы спрятались в густых дубовых зарослях, по пятьдесят лучников с каждой стороны дороги. Едва мы успели укрыться, как я расслышал топот множества ног и хруст песка под ними. Я чуть высунулся из-за толстого ствола, за которым прятался, и увидел массу галлов, идущих на нас. Я оказался к ним ближе всех, мои люди растянулись позади меня, тоже прячась за деревьями. Я глянул в сторону Гафарна – тот засел за деревом и уже натягивал тетиву. Он кивнул мне. Лицо у него было спокойное и мрачное. Я снова посмотрел на галлов – они шли плотной неорганизованной толпой. Их длинные усы и волосы были заплетены в острые косички. У некоторых на головах имелись шлемы. Галлы несли ярко раскрашенные щиты, но почти ни на ком не наблюдалось доспехов, если не считать двух или трех человек, ехавших верхом. Они находились в пятистах футах от нас, двигались медленно, держа щиты сбоку, а копья несли на плечах.