Зэди Смит - Время свинга Страница 16

Тут можно читать бесплатно Зэди Смит - Время свинга. Жанр: Проза / Зарубежная современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Зэди Смит - Время свинга

Зэди Смит - Время свинга краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Зэди Смит - Время свинга» бесплатно полную версию:
Делает ли происхождение человека от рождения ущербным, уменьшая его шансы на личное счастье? Этот вопрос в центре романа Зэди Смит, одного из самых известных британских писателей нового поколения.«Время свинга» – история личного краха, описанная выпукло, талантливо, с полным пониманием законов общества и тонкостей человеческой психологии. Героиня романа, проницательная, рефлексирующая, образованная девушка, спасаясь от скрытого расизма и неблагополучной жизни, разрывает с домом и бежит в мир поп-культуры, загоняя себя в ловушку, о существовании которой она даже не догадывается.Смит тем самым говорит: в мире не на что положиться, даже семья и близкие не дают опоры. Человек остается один с самим собой, и, какой бы он выбор ни сделал, это не принесет счастья и удовлетворения. За меланхоличным письмом автора кроется бездна отчаяния.

Зэди Смит - Время свинга читать онлайн бесплатно

Зэди Смит - Время свинга - читать книгу онлайн бесплатно, автор Зэди Смит

– Тебе нужно будет забрать ее внизу в этот день и проводить в студию Б12, остаться с ней и приносить ей все, что потребуется.

Из той комнаты для совещаний я выходила так, как Одри Хепбёрн всплывала по лестнице в «Моей прекрасной леди»[43], на облаке клубящейся музыки, готовая танцевать по всему простору нашей конторы с открытой планировкой, кружиться, и кружиться, и кружиться – на улицу и всю дорогу до дома. Мне было двадцать два года. Однако я не слишком удивилась: такое ощущение, будто все, что я видела и пережила за последний год, двигалось именно к этому. В те дни умирания 90-х была в «УайТВ» некая чокнутая жизнерадостность, атмосфера безудержного успеха, зиждущегося на шатких основаньях, что как-то символизировало даже само здание, в котором мы размещались: три этажа и подвал старой телевизионной студии «ПРОСНИСЬ, БРИТАНИЯ» в Кэмдене (у нас до сих пор в фасад оставалось встроено громадное восходящее солнце, яично-желтое, ныне – совершенно неуместное). Сверху к нам вклинивались «Ви-Эйч-1»[44]. Наша внешняя система трубного отопления, выкрашенная в вырвиглазные основные цвета, напоминала Центр Помпиду для нищих. Внутри все было зализано и модерново, тускло освещено и темно меблировано – берлога немезиды Джеймса Бонда. Некогда здесь располагался торговый зал подержанных автомобилей – еще до телевидения как музыкального, так и завтрачного, – и внутренняя тьма, казалось, была рассчитана на то, чтобы скрывать конструктивные особенности постройки, сварганенной на скорую руку. Воздухозаборники так скверно отделали, что из Риджентс-канала туда заползали крысы и гнездились в них, оставляя повсюду помет. Летом – когда включали вентиляцию – летний грипп косил людей целыми этажами. Поворачиваешь шикарные затемнители света – и ручка реостата чуть ли не каждый раз остается в руке.

То была компания, ставившая все на показуху. Двадцатилетние секретарши становились ассистентами продюсера просто потому, что казались «клевыми» и «не против». Моя тридцатиоднолетняя начальница выросла со стажера производства до главы отдела талантов за каких-то четыре с половиной года. Сама я проработала всего восемь месяцев, а меня повысили уже дважды. Иногда мне становилось интересно, что бы случилось, если б я там осталась – если б цифра не убила звезд видео. В то время я чувствовала, что мне везет: никаких особых планов на карьеру у меня не было, однако моя карьера все равно продвигалась. Свою роль сыграло пьянство. На Хоули-лейн пьянство было обязательным: выскакивать выпить, держать выпивку, выпивать с другими под столом, никогда не отказываться от выпивки, даже если ты на антибиотиках, даже если болеешь. Стремясь в ту пору избегать вечеров наедине с отцом, я ходила на все конторские выпивки и вечеринки и спиртное в себе держать умела – я совершенствовала этот очень британский навык с тринадцати лет. В «УайТВ» большая разница заключалась в том, что пили мы бесплатно. Компания просто купалась в деньгах. «Халява» и «открытый бар» – вот были два наших самых часто повторяемых оборота. В сравнении с другими местами, где я до этого работала, – даже по сравнению с колледжем – тут было ощущение затянувшейся переменки, когда мы все вечно ожидали появления взрослых, а те никогда не приходили.

Одной из моих первых задач было клепать списки гостей для вечеринок нашего отдела, которые происходили с частотой раз в месяц. Проводили их по большей части в дорогих заведениях в центре города, и на них всегда бывало много халявы: футболки, кроссовки, плееры мини-дисков, стопки компакт-дисков. Официально они спонсировались той или иной водочной компанией, неофициально – колумбийскими наркокартелями. Мы ходили строем в уборную и из нее. Наутро – парад позора, кровь из носа, высокие каблуки свои носишь в руках. Кроме того, я архивировала квитанции компании за мини-такси. Их вызывали ради всего, от перепихонов до поездки в аэропорт, чтобы вылететь в отпуск. Под утро рабочего дня – в круглосуточные винные магазины и на домашние вечеринки и обратно. Я однажды вызвала мини-такси съездить к моему дяде Лэмберту. Один исполнительный директор стал знаменит на всю контору тем, что заказал себе такси в Манчестер – он проспал и опоздал на поезд. После моего ухода оттуда я слышала, что эту практику прекратили, но в тот год счет за транспорт превысил сотню тысяч фунтов. Однажды я попросила Зои объяснить мне логику всего этого, и мне сообщили, что видеокассета – которые сотрудники компании часто возят с собой – в подземке может «размагнититься». Однако большинство даже не знало, что таково их официальное алиби: бесплатные поездки они принимали как должное, считали неким правом, прилагаемым к тому, что «работают в СМИ», и ощущали, что уж это-то они заслуживают. Разумеется, по сравнению с тем, что́ их старые друзья студенческих лет, кто предпочел работать в банках или адвокатурах, каждое Рождество находили в своих премиальных конвертах.

Банкиры и юристы, по крайней мере, постоянно работали. А у нас не было ничего, кроме свободного времени. Мои собственные задачи по работе завершались подчистую к половине двенадцатого – это учитывая, что на рабочее место я прибывала к десяти. О, время тогда ощущалось совсем иначе! Когда я уходила на свой полуторачасовой обеденный перерыв, тратила я его именно на это – на обед. В конторе никакой электронной почты ни у кого не было – по крайней мере, пока, – а у меня не было мобильного телефона. Я выходила через грузовые ворота прямо к каналу и шла вдоль самой воды, в руке – обернутый в пластик, сущностно британский сэндвич, наслаждалась днем вокруг, наркосделками на открытом воздухе и толстыми утками, что крякали, выпрашивая у туристов хлебные крошки, разукрашенными жилыми баржами и печальными молодыми готами, что свешивали ноги с моста, прогуливая школу, – тени меня самой десятилетием раньше. Частенько я доходила до самого зоопарка. Там садилась на травянистый откос и глазела на Сноудонский птичий вольер, в котором вилась стая африканских птиц – костяно-белых, с кроваво-красными клювами. Я так и не выяснила, как они называются, пока не увидела их на их собственном континенте, где у них все равно другое имя. После обеда я прогуливалась обратно, иногда – с книгой в руке, особо никуда не торопясь, и, что мне сейчас поразительнее всего, – не считала ничего подобного необычайным или каким-то особым везением. Я тоже полагала свободное время своим богоданным правом. Да, на фоне злоупотреблений своих коллег, я себя мыслила работящей, серьезной, продуктом своего воспитания с таким ощущением соразмерности, какого не хватало остальным. Слишком юная, чтобы пускаться в какие-то их множественные «выезды по укреплению внутрикомандных связей», я лишь бронировала им авиаперелеты – в Вену, Будапешт, Нью-Йорк – и втайне дивилась ценам за место в бизнес-классе, самому существованию бизнес-класса, никогда не могла решить, подшивая в папку эти их «расходы», всегда ли происходило такое повсюду вокруг меня, все мое детство (но невидимое мне, на уровне выше моего осознания) или это я просто достигла совершеннолетия в особенно бодрый миг истории Англии, в тот период, когда деньги обрели новое значение и применение, и «халявы» стали разновидностью общественного принципа, о котором в моем районе и слыхом не слыхали, однако в других местах это нормально. «Халявизм» – практика дарения чего-то бесплатного людям, которые в этом не нуждаются. Я думала о детишках в школе, кто мог бы легко выполнять мою нынешнюю работу: они гораздо больше меня знали о музыке, были истинно «четкими», по-настоящему «уличными», какой меня повсюду считали ошибочно – но они в этих конторах оказались бы с такой же вероятностью, как на Луне. Мне было интересно: почему я?

В огромных кипах глянцевых журналов, валявшихся по всей конторе, мы теперь читали, что Британия – это клево, – ну, или что-то подобное, что даже меня поражало своей пылкой не-клевостью, – и через некоторое время начали понимать, что, должно быть, компания наша едет на гребне именно этой оптимистической волны. Оптимизм, проникнутый ностальгией: парни у нас в конторе выглядели, как перезапущенные моды, с прическами «Причудей»[45] тридцатилетней давности, а девушки напоминали крашеных блондинок Джули Кристи[46] в коротких юбочках и с размазанными черными глазами. Все ездили на работу на «веспах», у каждого в загончике, казалось, висел портрет Майкла Кейна в «Элфи» или «Ограблении по-итальянски»[47]. То была ностальгия по эпохе и культуре, которая с самого начала для меня ничего не значила, и, вероятно, поэтому я в глазах своих коллег была клевой – исключительно из-за того, что я – не они. К моему столу новый американский хип-хоп торжественно приносили исполнительные директора средних лет, полагавшие, что у меня должно быть насчет него какое-то весьма ученое мнение, и в самом деле то немногое, что я о нем знала, в этом контексте выглядело значительным. Даже задание нянькаться с Эйми в тот день, я уверена, мне дали потому, что предполагалось: я – слишком клевая, чтоб из-за этого париться. Мое неодобрение большинства всякого всегда уже подразумевалось: «Ой, нет, ее и просить не стоит, ей не понравится». Говорилось иронично, как и всё в те времена, однако – с холодной струйкой оправдательной гордости.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.