Мартин Винклер - Женский хор Страница 16

Она подняла голову, но посмотрела не на Карму, а на меня, прямо в глаза. И я помню, что подумала тогда: И что ты хочешь от меня ус лышать? И потом, как случается тогда, когда человек приглушает звук телевизора, потому что больше не в силах слушать все эти глупости, я увидела, как она повернулась к нему, потому что я закрылась, я больше ничего не слышала, я больше ее не слушала, я думала: «Если бы ты знала, несчастная девочка, как же мне самой надоело их принимать, эту проклятые тупые таблетки!»

МАЛЬЧИШКИ

Они как девчонки, только покрепче,

Но красоты в них нисколько не меньше,

Они прелестны, когда детишки, —

Мальчишки.

Их в голубое всегда наряжают,

Волосы коротко им подстригают,

Их одевают в смешные штанишки —

Мальчишки.

Мамы вскармливают их с любовью,

Очень надеясь на то, что вскоре

Они вернут ее им, и с лишком, —

Мальчишки.

Припев

Мой кроха, мой милый малыш,

Мой сладкий любимый крепыш.

Я закутываю его в слова,

Я схожу по нему с ума.

Они повсюду сеют хаос,

Ломают все, что им попалось,

Когда бегут за мячом вприпрыжку, —

Мальчишки.

Им не сидится и не лежится,

С ними покой нам только снится,

Летают и прыгают, как зайчишки, —

Мальчишки.

С потом и кровью мы их растим,

Учим всему, выбиваясь из сил,

Но они ненавидят уроки и книжки —

Мальчишки.

Припев

Мой сладкий растущий малыш,

Мой милый любимый крепыш.

Однако школа ему не мила,

И это сводит меня с ума.

Отдав им всю свою любовь,

Обнять хотим мы их, – и вновь

Они нас оттолкнут, глупышки, —

Мальчишки.

Чего им хочется – нам не понять,

Почему они морщатся, злятся, грубят?

Порой они такие дурачишки, —

Мальчишки.

Спросим их: «Зачем ты это сделал?»

Потупив взор, они солгут умело,

Вопросов наших их злит излишек —

Мальчишек.

Припев

Мой сладкий огромный малыш.

Мой милый любимый крепыш.

Хорошая взбучка ему бы нужна,

Ребенок сводит меня с ума.

Поцеловать их не дотянуться,

Только их шеи мы можем коснуться.

Они становятся все выше —

Мальчишки.

Целыми днями они на диване,

Вокруг грязь и хаос, они же в нирване.

Прибить их хочется, и даже слишком, —

Мальчишки.

Они начинают гулять по ночам,

Пьют, жгут петарды и здесь, и там

Наши прыщавые шалунишки —

Мальчишки.

Припев

Он мне безумно нравится

Мой милый верзила красавец,

Но он бросает на ветер слова,

И это сводит меня с ума.

Байки и шлемы себе покупают,

Сутками где-то они пропадают,

В дом наш приводят странных людишек

Мальчишки.

Они сходят с ума от ягодиц,

Баб, телок, женщин, девиц,

А иногда от ягодиц парнишек —

Мальчишки.

А мы дрожим и надеемся только,

Что они не выбросят жизнь на помойку

Из-за какой-нибудь глупой бабищи —

Наши мальчишки.

Припев

Он совсем еще невинный —

Мой мальчик маленький любимый.

Вдруг его соблазнит какая-нибудь кума

И сведет его с ума?!

Если нам повезет, они замуж возьмут

Красавицу милую, добрую, ту,

Что полна иллюзий из книжек, —

Наши мальчишки.

Когда они решат переселиться,

Мы поймем, что перевернули страницу,

Мы потеряли их – и как жить дальше?

Мальчишек наших.

И вот прекрасный день настал:

«Мамулечка, я папой стал!»

И мы ответим: мир так устроен,

Мальчик мой.

Припев

Он стал настоящим мужчиной,

Мой милый огромный малыш.

Не зря растила его я Как сумасшедшая.

…А потом к нам придет она,

С кругами под глазами, с растрепанными волосами,

Смертельно уставшая, скажет тогда:

«Я не могу, он мне надоел,

Плачет все время, а тут заболел,

Он перепачкал все мои блузы,

Кто ж знал, что дети – такая обуза?

Я хотела у вас спросить:

Как своего вы умели растить?»

Мы ее впустим в дом,

Малыша сморит сном.

Мы ей скажем: «Дай соску ему,

Мальчугану твоему».

Они как девчонки, только покрепче,

Но красоты в них нисколько не меньше,

А когда маленькие, они большие милашки —

Мальчишки.

Ты будешь в синее их наряжать,

Будешь волосы им подстригать,

Будешь им покупать штанишки —

Мальчишкам.

Ты будешь закармливать их любовью

И кетчупом, зная, что вскоре

Они тебе это вернут, и с лишком, —

Твои мальчишки.

Припев

А это маленькое чудо твое

В объятиях задушим мы вдвоем

Как сумасшедшие, как сумасшедшие,

Как сумасшедшие.

СРЕДА (Адажио) [20]

РАЗРЕШЕНИЕ

Всегда обращай внимание

на то, что они говорят,

входя в кабинет.

Карма протянул руку пациентке и бархатным голосом, наблюдая за мной краем глаза, спросил:

– Здравствуйте, мадам! Вы не против, если наш интерн, доктор Этвуд, будет присутствовать на консультации?

Она посмотрела на него, потом на меня, потом снова на него:

– Почему бы и нет?

Она опустила глаза и, избегая наших взглядов, пожала плечами:

– Мне все равно.

Она улыбнулась:

– Конечно, никаких проблем.

Она равнодушно покачала головой:

– Как хотите. Я к этому уже привыкла.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

– Девушке ведь нужно учиться.

Она посмотрела на Карму, поколебалась и, наконец, сказала:

– Да, но не во время осмотра.

Она долго молчала, затем вздохнула и сказала:

– То есть…

– Вы не обязаны, вы же знаете.

– Правда?

– Конечно. Поэтому я вас и спрашиваю. Ваше согласие необходимо. Если вы не хотите, доктор Этвуд подождет в коридоре.

– Тогда я бы предпочла, чтобы на консультации присутствовали только вы.

*

Я это ненавижу.

Ненавижу, что он их постоянно об этом спрашивает, ненавижу тон, которым он задает этот вопрос. Ненавижу то, как они отвечают или не отвечают. А больше всего я ненавижу долю секунды, когда он останавливается на пороге двери, чтобы задать этот проклятый вопрос, и когда мне приходится ждать, пока она примет решение, внимательно на меня посмотрев или не посмотрев вовсе, подумав некоторое время или же ответив машинально. Я ненавижу это мгновение, когда стою в ожидании своей участи – обрадуются ли мне, примут ли, смирятся ли со мной или от меня откажутся?

*

– Тогда я бы предпочла, чтобы на консультации присутствовали только вы.

Вскользь взглянув на меня и как-то странно улыбнувшись, она добавила: «Сожалею», а Карма сказал: «Никаких проблем», впустил ее в кабинет и закрыл за собой дверь.

Дверь захлопнулась перед самым моим носом, и я почувствовала себя обманутой и униженной.

Неужели этой бабе есть что от меня скрывать? Что настолько уж важного и интимного она может сказать этому типу, чтобы это могло оправдать мое изгнание? Неужели она думает, что мне есть дело до ее ягодиц и прочих прелестей?

Неужели она думает, что я неспособна забыть все, что она будет рассказывать и до чего мне нет ну никакого дела? Все, что меня интересует – да и это еще не факт, – так это ее симптоматика, история болезни, зуд или жжение, или у-меня-болит-здесь, или у-меня-болит-там, месячные идут как-то странно, почему они в этом месяце приходили два раза, симптомы, которые она подсунет ему под нос, и решение, которое он ей даст: Это не страшно, это пройдет… или для ее микоза-вагинита-болей-кровотечений все же требуется лечение… Все эти вопросы, в которых нет ничего интересного, но которые так их занимают и на которые необходимо дать простые ответы, чтобы они нас этим не допекали, чтобы наконец можно было перейти к серьезным вещам.

Я знаю, я должна поблагодарить ее за то, что она отказалась от моего присутствия, у меня и без того ощущение, что я зря теряю время, что задыхаюсь на этом дефиле жалоб, стонов, сетований и причитаний, что небольшая передышка даже пойдет мне на пользу, пока он обволакивает ее своими медовыми речами и осуществляет наложение рук.

Если только не…

Что означала эта улыбка? Она смеялась надо мной? Или же эта улыбка предназначалась ему? Может быть, ее смущение и нерешительность, ее удивленный взгляд были всего лишь маскарадом, цель которого – ввести меня в заблуждение? А он, это его «Вы не обязаны», может быть, было частью сайнеты [21] , постановки, призванной заставить меня поверить, что он соблюдает протокол и уважает пациентку, в то время как на самом деле все было предусмотрено, ее улыбка «Сожалею» – это игра, уловка, они в заговоре, они подготовились, а я, как дура, растерялась, но я знаю, что происходит, понимаю, что они затеяли, чем хотят заняться за дверью наедине.

Она положит сумку на кресло, затем повернется к нему и станет развязывать пояс плаща, а он подойдет вплотную, засунет руки под плащ, обнимет ее за талию, а она положит руки на него, как будто чтобы оттолкнуть, закроет глаза, поднимет лицо к нему, приоткроет губы, чтобы что-то сказать, но в этот момент он прикоснется к ним, ущипнет их и проглотит, а затем запустит свой язык, обшарит ее рот и едва не задушит ее, а она, несмотря на внезапность его действий, положит руки на затылок этого мерзавца, и ее язык вытолкнет его и скользнет в его рот, их языки станут биться друг о друга, как на дуэли, как Андре и Ноэль на балконе театра в «Скарамуше», и, все еще крепко держа его голову, она почувствует, что он роется у нее под плащом, тянет за блузу, скользит горячими руками по ее спине, бедрам, ягодицам и снова по спине, потом его руки поднимутся к застежке бюстгальтера, расстегнут ее и освободят мои груди, он перенесет руку вперед, сожмет в ладони ее левую грудь, как всегда это делал, и сожмет другой рукой мою правую ягодицу, моя рука опустится вниз и расстегнет его пояс, другая рука отпустит его затылок, а наши языки все еще будут бороться, и пока нельзя…