Али Абев - Миссия сдвига на Фа# Страница 16

– Прости, понимаю, вопрос звучит по-идиотски, но как я сюда попала? И-и… где моя одежда?!

– Аналогично, коллега! – еле выдавил из себя, растирающий виски руками, Константин…

– Давай знакомиться, что ли? Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?! Меня – Константин Гагарин, – он стукнул себя кулаком в грудь, сморщил от боли лоб, и, еле раскрывая рот, рассмеялся.

Женщина, вторя ему, тоже и смеялась, и заливалась слезами, одновременно.

Когда тихая истерика подошла к концу, она протянула Константину ледяную ладонь и еле слышно проговорила:

– Анна. Будем знакомы!

Кивая Анне, Константин взглянул совиным взором на висящий над кроватью календарь, потом на голую гостью, потом нащупал рукою свои лежащие рядом под одеялом трусы и вновь затрясся от смеха.

– Анна, Анна Сергеевна?! Отель «Атлаунтик», двухкоечный нумер?! Ну, Штольц! Вот, зараза! Подфуропил! Сегодня же 1 апреля! Разыграл, так разыграл!

– Да? Первое апреля?! – удивленно переспросила Анна. А вы откуда знаете моё отчество? И… причём здесь Штольц? Вы знакомы с Александром Викторовичем?

Константин, рыдая, молча, встал и начал одеваться. Слава Богу, его одежда висела на месте!

– Костя, простите, а мы сейчас в какой стране находимся? – Анна смотрела на Снопова взором потерявшейся собаки.

– Стоп, Анечка, хватит играть роль потеряшки-брошенки, скажи, пожалуйста, твоя фамилия Поспишилова?

– Да. Вы и фамилию мою знаете?

– Сорока на хвосте принесла. Значит, разыграть меня решили на пару с Сашкой, да?! – поддавшись неумолимой логике восприятия бытия, Константин изгнал из головы память ночного видения, сдвинул брови и строго посмотрел на женщину. – Мы что, много выпили, прежде чем в койку улеглись? Ты что-то подмешала в спиртное, да?

– Я что, дура, подмешивать что-то и самой это пить? Чем я от вас-то отличаюсь?! Господи, как же башка трещит! И вообще, я не понимаю о чём ты, простите вы, говорите, Костя. Какой может быть розыгрыш? Я легла спать у себя в 525-м номере отеля «Истамбул Плаза». Потом, во сне, ко мне заявился какой-то индеец, и я попала к вам на квартиру. Но не сюда, а на другую… За окном лежал снег. Я отлично помню.

– И мы стали спина к спине и полетели? – спросил Константин.

– Ну вот, слава Богу, вы и сами всё знаете!

Анну трясло. Она с головой закуталась в одеяло.

– Значит всё-таки амиго, Дон Хулиан… Ну, Оцео-ла, твою мать! Что же ты делаешь с людьми?! – Хороша шутка! – прорычал Снопов. – Я всё больше начинаю склоняться к той же мысли, что и покорители Дикого Запада: «Хороший индеец – мертвый индеец!»

– Костя, что вы такое говорите?! – Анна укоризненно посмотрела на Снопова.

– Ничего! Нервы, знаете ли, Анечка, нервы! Так. Что мы имеем? Раз мы с вами остановились в одной стране, одном городе и одном отеле, то это значительно упрощает ваше возвращение в свой номер. Только вот вашей одежды нигде не видно… Может я, будучи подшофе, её в окно выбросил, чтобы вы не сбежали?

Ища хоть какое-то логическое объяснение произошедшего, Костя выглянул на улицу.

– Да нет, не похоже. Окна здесь, фиг, откроешь, да и внизу на крыше пристройки никаких тряпок не видать.

Что лишний раз подтверждает очевидное-невероятное: наш совместный перелёт. Не голая же вы пришли?!

Снопов попытался задействовать звенящую, как пустая кастрюля, голову. Но та явно отказывалась варить.

– Так, сделаем вот что! Одевайте из моего гардероба всё, что хоть как-то можно надеть или просто завернитесь в висящий в ванной халат, и мы проследуем на ресепшн, – предложил Константин. – Просто, мне другой ключ от вашего номера не дадут. А вас, будем надеяться, запомнили в лицо. Ну что, пойдём?

– Нет. Вы что, хотите, чтобы надо мной весь отель смеялся? Давайте не будем… – она прикусила губу и попыталась напрячь больную голову, но в голове царил белый шум. Функция мысли была явно утрачена.

– А вы, правда, Гагарин, Костя? – после долгого молчания вдруг спросила Анна.

– Конечно, нет! Снопов я. Константин Дмитриевич Снопов. У нас сегодня с вами встреча назначена, если Штольц меня не обманул.

– Александр Викторович?

– Ну да, он самый. Это я тот страшный ревизор, которого вы ждёте.

При этих словах, Анна ещё больше раскрыла невидящие глаза и замерла.

– Господи, за кого же вы теперь будете меня принимать? – пролепетала она, сгорая со стыда. – Это же надо, а?! Ну, амиго, твою мать! Проститутку из меня делать?! Прибью, собаку!

– Ну, вот вы и сами, Анна Сергеевна, озвучили мысль покорителей дикого Запада!

– Да обалдел он, что ли, идиот, такие фортели вытворять!

– Да-а, не знаю как на счёт Творца, но вытворенец он тот ещё! Уж можете мне поверить, Анечка! Считайте, что сегодня нам крупно повезло. Мы легко отделались от присутствия этого «дорогого мальчика», добежав до своей Канадской границы. Так что, перестаньте переживать! Вы – Терешкова. Я – Гагарин. На том и порешим. Давайте, впредь, не думать друг о друге дурного… И перестаньте дрожать, я… Я не смотрю на вас! – проговорил Снопов, отворачиваясь от незнакомки. – Да и если смотрю, – что толку? Сами знаете – в глазах всё расплывается! Сидим, как два голых филина на свету! Один хрен, – ни вы, ни я ничего не видим дальше вытянутой руки, только пар. Угу?

– Угу! – отозвалась Анна.

– Костя, вы только не торопите меня, хорошо? Я ещё не совсем здесь. Боюсь, как бы вместо похода на ресепшн, не пришлось бы мне на карачках ползти к унитазу.

В комнате воцарилось молчание.

Они сидели, прислонившись спиной к спине. Такая взаимная опора вполне устраивала обоих.

– Ань, а скажи, ты тоже двуликой была, словно мы слились воедино, в одно существо? – первым нарушил тишину Константин.

– Была. Двуединой. По-другому и не скажешь. Что это было, Костя?

– Что, что… Не что, а кто?! Это амиго, дон Хулиан, учитель Хауна Матуса. Его проделки!

– Дон Хулиан? Хм, странно, мне это имя ни о чём не говорит. А ведь там, во сне, у меня была полная уверенность, что я его давно знаю, и тебя знаю, только откуда? – Анна соединила свои руки с руками Константина, как в старой квартире, в которой оказалась по воле загадочного индейца. Костя, машинально, сжал её ладони. Энергия пошла по позвоночному столбу, накрыла голову тёплым капюшоном, снимая спазм с глаз. Зрение восстановилось. Вернулось цветовосприятие. Шум в ушах исчез.

Через полчаса Снопов позвонил на ресепшн и сообщил, что к нему обратилась хозяйка номера 525 с просьбой заказать второй электронный ключ от её номера. Анна выхватила трубку из его рук и добавила:

– Я извиняюсь! У меня сквозняком захлопнуло дверь. Помогите, пожалуйста!

Они не успели положить трубку, когда за дверью уже возник, вызванный в номер Константина метрдотель. В руках он сжимал новую карточку-ключ для мадам из 525го. Вместе с одетой в халат и тапочки, на босу ногу, Анной провожатый проследовал по коридору до двери её номера и, справившись о желаниях мадам, испарился.

«Вот это сервис! Видать, мы для них дорогие гости! – подумал наблюдавший за действиями прислуги Константин. – Хм, а она чертовски привлекательная женщина! И чего я сплоховал? Старею!»

Переговоры. Здравствуй, Прага!

Сидя на переговорах в составе делегации «Ойлэнерго», Константин старался не смотреть в сторону Поспишиловой.

«Надо же так вляпаться! – думал он. – Ну, какая может быть у меня в её адрес, теперь, после случившегося, отстранённая объективность? Хорош ревизор! А что, если позвонить Штольцу и всё рассказать? Мол, имел с чешской стороной полёты во сне и наяву. Так ведь он сразу слово «имел» по-своему истолкует».

В голове у Снопова всё ещё теплилась тающая с быстротой апрельского снега надежда на Сашкин первоапрельский розыгрыш. Потому, он время от времени бросал короткие прямые взгляды на Анну.

Чем черт не шутит? Может, всё же, она дрогнет, даст слабину в исполнении морочащей его роли? Но лицо, закованной в строгий деловой костюм, мадам Поспишиловой выглядело, скорее расстроенным и ужасно усталым, нежели собранным или игривым. Она тоже не смотрела на него. Наоборот, по всякому маломальскому поводу, Анна отворачивала голову в противоположную сторону.

«Да, худо ей придётся, если мужу кто из персонала отеля или из чешских сотрудников, разместившихся в «Истамбул Плаза» стуканёт! Илья Пастухов говорил мне, что Вацлав Поспишил скор на расправу. А, если в номерах стоят камеры, то Аньке точно не позавидуешь!

Кто поверит в сказки о Силе Карлоса Кастанеды при зафиксированном видеоматериале? Стоп. А что я всё о ней?.. Я же, получается, тоже в этом замешен. Поехал голых девок по номерам таскать! Да-а, бедная Иришка! Будем надеяться, что Штольц – могила. Иначе…»

В памяти Снопова всё чаще всплывали слова жены – выхваченные цитаты из фильма «Бриллиантовая рука»: «Значит, Анна Сергеевна… в девять, ровно в девять!.. Я видела твоё спецзадание! Эх, Семён Семёныч!»

«Про что это я? – спохватился потерявший начало мысли Константин. – Ах, да! Про камеры. Так они, сто процентов, стоят в переговорке, где мы сидим. Молодец Поспишилова! – Старый подпольщик. Наш человек! Сразу просекла фишку, и ни разу на меня даже не взглянула. Надо сдвинуть брови и недовольно оттопырить губу. Вот так, по горилло-генеральски: «У! У! Мать вашу!» Пожалуй, сойдёт. Вон их финансовый, Сметана, как сразу напрягся. Аж, пот его прошиб. Вся лысина засияла».