Джек Кэнфилд - Куриный бульон для души: 101 история о чудесах Страница 2

Мое лицо стало пунцовым от унижения, я опустила голову и в отчаянии бросилась прочь со сцены.

Участники соревнований должны были посещать все танцевальные занятия, чтобы быть допущенными к конкурсу. Это меня очень расстроило. Уроки танца и театральные семинары проходили одновременно. Я хотела сделать то, о чем просил меня Бог, но это доставляло все больше неудобств.

Заливаясь слезами разочарования, я решила, что лучше будет отказаться от танцевального конкурса, который теперь казался ребяческой блажью. Тогда у меня было бы время посещать театральный тренинг. Я надеялась, что Бог поймет: порой то, чего Он от нас ждет, оказывается слишком трудным и требует непомерных жертв.

И снова просьба, уже более настойчивая, прозвучала в моем сознании: «Танцуй для Меня».

Борясь с собой, я подчинилась.

Участие в обязательных танцевальных занятиях не только заставляло меня трудиться на пределе возможностей, но и ложилось тяжелой нагрузкой на организм. Мышцы, которыми я не пользовалась годами, грозили полностью отказать.

В полуобморочном от усталости состоянии я плюхнулась на свое место после выступления на концерте. Но когда ведущий объявил финалистов конкурса, я чуть не подскочила… Мое имя! Это что, ошибка – или чудо? Неважно! Теперь я могла сказать всем, кто дарил мне финансовую помощь, молитвы и моральную поддержку, что их вера в меня не напрасна.

Перед финальным состязанием мое сердце переполнилось благодарностью: «Спасибо Тебе, Господи, за то, что ответил на мои молитвы! Впервые в жизни я чувствую себя настоящей танцовщицей. Могу ли я еще что-нибудь для Тебя сделать?»

Все мое существо наполнил мгновенный ответ: «Танцуй для Меня – без парика».

Я сжалась, словно укушенная гремучей змеей. «Я чувствую себя голой без парика, Господи! Я не могу это сделать. Проси чего угодно, но, пожалуйста, не требуй от меня этого!»

Я носила парик семнадцать лет. Операция по удалению раковой опухоли и сердечные приступы в 1980-х привели к тому, что мои густые кудрявые волосы выпадали клочьями. После них выросли реденькие пепельные прямые волоски, которые трудно было назвать иначе, как позорищем. Мысль о том, чтобы показаться людям на глаза без «защитного кокона», парализовала меня страхом.

Меня охватила настоящая паника, и я не понимала, зачем Богу вздумалось требовать от меня невозможного.

«Веруй в Господа всем своим сердцем и не полагайся на собственное понимание», – мелькнуло в моих мыслях. Я хотела верить, хотела быть покорной, но все во мне протестовало.

В конце концов я подчинилась. Я принесла Богу самые трудные для меня дары: послушание, покорность и доверие. Я вернусь домой преображенной, победительницей, каков бы ни был результат конкурса. Я стащила с головы парик и в «обнаженном смирении» отправилась на финальные соревнования.

Когда выступления завершились, я испытала огромное чувство облегчения и про себя объявила свой долг выполненным. Я отдала все, что могла. На этот раз я выходила из аудитории с гордо поднятой головой.

Глава жюри подошла ко мне:

– Мне очень нравится ваша новая стрижка, Би-Джей. И вы отлично выступили.

Я благодарно улыбнулась.

– Мне выпала честь сообщить вам, что судьи единодушно назвали вас победительницей танцевального конкурса! – продолжала она.

Онемев от изумления, я только и подумала: «Чаша моя переполнена. Спасибо Тебе, Господи, за чудеса!»

– К тому же вам присужден гран-при победителя всех художественных конкурсов. Сегодня вечером вы будете танцевать на центральной сцене во время заключительной церемонии, – закончила глава жюри.

Слезы хлынули из моих глаз. Бог сотворил чудо, чтобы ответить на молитвы увечного ребенка, которому медведь наступил на ухо! Он вознаградил мое послушание и мужество, и награда эта превзошла все мои самые смелые мечты.

В тот вечер раскрепощенная бабулька с торчащими седыми пучками волос предстала перед 600 конкурсантами и 3000 зрителей, чтобы свидетельствовать своим танцем, как можно подняться над жизненными обстоятельствами и ограничениями.

Какое это невероятное переживание – взобраться на вершину горы!

Каким было твое перышко?

Что за сила у меня, чтобы надеяться мне? И какой конец, чтобы длить мне жизнь мою?

Я закрыла кран в кухне и наклонила голову, прислушиваясь к звукам телевизора. Тема сегодняшнего ток-шоу звучала так: «Каким было твое перышко?» – и я, занимаясь хозяйственными делами в кухне отцовского дома, слышала грохот аплодисментов и вступительный монолог ведущего. С тех пор как умерла моя мать, я ежедневно приходила сюда после работы, чтобы готовить, убирать и помогать постаревшему отцу и брату-инвалиду. Вечером то же самое повторялось у меня дома. Сказать, что я уставала, – значит не сказать ничего. Поэтому я решила выйти из кухни, посмотреть программу и хоть немного отдохнуть.

Гостья, женщина средних лет, муж которой умер после недолгой борьбы с раком, рассказывала, что случилось через несколько месяцев после его смерти. Она шла по дорожке в одном из своих любимых мест – в парке, где они с мужем когда-то ежедневно гуляли вместе. Ее скорбь была так глубока, что она взмолилась о знаке, который дал бы ей понять, что муж любит ее и продолжает о ней заботиться. Опустившись на скамейку и уронив лицо в ладони, она залилась слезами. В тот момент белое перышко слетело с небес и мягко приземлилось у ее ног. Она подняла его и, изумленная тем, что на ее мольбу ответили, принесла этот ниспосланный свыше знак домой, вставила в рамку и хранила в своей гостиной как напоминание о любви мужа.

«Какая сентиментальщина! – мысленно фыркнула я. – Это просто совпадение. Ничего больше».

Женщина написала ведущему ток-шоу о кончине мужа, о своем скорбном пути и о поразительном происшествии с перышком. Редакторов программы так растрогала эта история, что они прислали строительную бригаду, чтобы бесплатно сделать ремонт у нее в гостиной. Перо в рамке должно было стать центральным элементом декора. Была показана видеозапись ремонта, и аудитория приветствовала ее одобрительными возгласами.

Затем участников программы попросили поделиться собственными «историями с перышками», и начался настоящий парад рассказов. Люди говорили о посмертных стихах, необычных записках, фотографиях, которые символизировали ушедшую любовь. Каждый такой предмет занимал особое место в их пути через скорбь к исцелению. Ведущий призвал всех телезрителей вспомнить о своем «перышке», пока будет идти реклама.

Я устало поднялась с места и вернулась в кухню к своим обязанностям. Измученная усталостью, я в какой-то момент горько посетовала, что ко мне на дом почему-то никого не присылают, чтобы перестирать груду белья или купить продукты. Я обдумывала предложение ведущего программы – вспомнить мое собственное «перышко».

Мое перышко? Ничего похожего. После того как я была сиделкой при матери все пять лет, которые врачи называли ее «последними стадиями», у меня не осталось никаких перышек. Только ужасные воспоминания о вечерних и ночных звонках, после которых мы сломя голову мчались в отделение неотложной помощи; о бесконечных часах, проведенных в кабинетах врачей, и о непонятных медицинских объяснениях. А теперь, при всех добавившихся обязанностях перед близкими, у меня не было даже минутки, чтобы перевести дух.

Жалость к себе росла, пока я вспоминала, какая любовь связывала нас с матерью. Мы искренне наслаждались обществом друг друга и даже несколько раз ездили вдвоем в отпуск. Мы были ближе, думала я, чем большинство знакомых мне матерей и дочерей. Но когда мне пришло время заводить семью и жить своей жизнью, ей хватило силы воли, чтобы отпустить меня.

После того как я вышла замуж, мы не отдалились друг от друга. Мы каждый день говорили по телефону и часто встречались за обедом, поглощая бургеры и картошку фри под беседы «о своем, о девичьем». Мы оставались друг для друга источником силы. Она помогла мне не сорваться, когда ближе к тридцатилетию меня охватил страх перед раком, а я была рядом все долгие годы ее болезни. В те последние дни она всегда гладила меня по руке, когда я уезжала домой. «Помни, – говорила она, – не надо никаких сожалений, когда я уйду. Мы прекрасно провели вместе время здесь, на Земле».

В тот вечер, возвращаясь домой, я сетовала на эти воспоминания, и плохие, и хорошие. Разве мне не положено перышко? После всего, что пережили мы с матерью, я тоже заслужила весточку, которая приободрила бы меня и стала подтверждением любви из того мира. Слезы текли по моим щекам.

Я приехала домой, припарковала машину, вытерла глаза и сделала глубокий вдох. Потом медленно, с опущенной головой, пошла по дорожке к дому. Поднявшись на крыльцо, я застыла в изумлении. На верхней ступеньке лежало безупречно белое перышко.