Джеймс Боуэн - Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество Страница 2

– Отлично повеселились, друг? – подмигнул я рыжему.

И, как это нередко случалось в прошлом, улицы Лондона вернули меня обратно в реальность. Темнело; с Трафальгарской площади, где переливалась огнями гигантская рождественская елка, дул промозглый ветер, унося с собой отголоски переполнявшей меня в отеле эйфории.

– Пойдем, Боб, поймаем такси, – поежился я, и мы направились в сторону площади.

Надо сказать, что фраза «поймаем такси» тоже лишь недавно стала частью моей жизни. Раньше я о таком и подумать не мог. Были дни, когда у меня с трудом хватало мелочи на автобус. Даже теперь я редко пользуюсь такси и всякий раз не могу избавиться от чувства вины за потраченные деньги. Хотя в тот момент я имел на это полное право: Боб устал и замерз, а Бэлль ждала нас на Оксфорд-Серкус.

На улицах было многолюдно: лондонцы спешили в магазины за подарками к Рождеству или просто возвращались домой с работы, – и свободные такси раз за разом уводили у меня прямо из-под носа. Очередная машина отъехала от тротуара, когда я заметил на углу красную накидку продавца «Big Issue». Я сразу узнал шапку с помпоном, перчатки и шарф – каждую зиму сотрудники журнала раздавали их своим работникам, нуждавшимся в теплой одежде.

Впрочем, с самим продавцом я раньше не встречался, заросшее бородой и покрасневшее от ветра лицо ни о чем мне не говорило. На вид мужчине было лет пятьдесят, грязные седые волосы выбивались из-под шапки.

Рядом с ним на тротуаре лежала большая стопка журналов. Либо человек недавно приступил к работе, либо у него был неудачный день. Основываясь на собственном опыте, я бы скорее предположил последнее. А еще я ясно видел, что продавец замерз. Он топтался на месте, подпрыгивал, похлопывал себя по бокам, стараясь разогнать кровь, и дул на руки, пытаясь хоть немного согреться.

Я подошел к нему и протянул купюру в двадцать фунтов. Мелочи у меня не было.

– Спасибо, мужик! – удивленно выдохнул продавец.

В его взгляде читалось недоверие – он никак не мог понять, почему случайный прохожий дал ему столько денег. Когда мужчина протянул мне сдачу, я покачал головой.

Несколько секунд он пристально разглядывал нас с Бобом. На его лице застыл немой вопрос.

– Поверь, я знаю, каково это, – вздохнул я. – Знаю, как тяжело работать зимой на улице. Пожалуйста, возьми деньги, я понимаю, что такое несколько лишних фунтов.

Продавец понятия не имел, кто я такой, что неудивительно – меня сложно назвать знаменитостью. Недоверие на его лице сменилось скептическим выражением, но он все-таки улыбнулся.

– Я, правда, знаю, – повторил я.

– Ладно, поверю тебе на слово.

Я уже собирался уйти, когда продавец вдруг остановил меня:

– Погоди-ка! Вот, возьми. – Порывшись в рюкзаке, он протянул мне рождественскую открытку. Наверное, купил на распродаже или в благотворительном магазине. Внутри я обнаружил незамысловатую надпись: «Счастливого Рождества. Спасибо за неравнодушие. Брайан».

– Спасибо, – улыбнулся я. – Надеюсь, твое Рождество тоже будет счастливым.

Я бы постоял и поболтал с продавцом еще немного, но вдруг заметил свободное такси. Боб уже места себе не находил, поэтому я махнул рукой, останавливая машину. Едва я открыл дверь, как кот нырнул внутрь и свернулся на сиденье, благодарно урча. Кажется, он собрался проспать всю дорогу до Оксфорд-Серкус.

Когда мы отъезжали, я повернулся и посмотрел, как Брайан медленно растворяется в лондонских сумерках. Серая фигура в красной накидке скоро слилась с огнями Трафальгарской площади и пропала из виду, но я никак не мог выкинуть этого человека – и то, как он меня отблагодарил, – из головы. Простая открытка всколыхнула множество воспоминаний, счастливых и не очень.

Ведь совсем недавно я ничем не отличался от Брайана. Почти десять лет я тоже был в толпе невидимкой, чья жизнь зависит от доброты случайных прохожих. Последнее Рождество, когда мне пришлось работать на улице, случилось всего три года назад. И пока такси ехало по Риджент-стрит, освещенной яркой праздничной рекламой, я мысленно вернулся в то недалекое время.

Выживать на улицах всегда непросто, но в 2010-м начало зимы стало для меня настоящим испытанием. Тем не менее три года спустя я вспоминаю об этом времени с благодарностью, ведь именно тогда жизнь преподнесла мне немало важных уроков, которые невозможно приобрести ни за какие деньги. И хотя теперь меня ждало совсем другое Рождество, я понимал, что в жизни есть вещи, забывать о которых нельзя.

Три года назад. Лондон, канун Рождества

Глава I. Золотые лапки

Путь домой был долгим и трудным.

Декабрь 2010 года выдался одним из самых холодных за всю историю метеонаблюдений, а накануне Лондон накрыла сильнейшая за последние двадцать лет метель. За несколько часов выпало почти шесть дюймов[2] снега, и на следующий день мостовая превратилась в неровный блестящий каток. Она предательски скользила. Занося ногу для очередного шага, я всякий раз задавался вопросом, смогу ли удержаться в вертикальном положении или разобью лицо о тротуар. Ситуацию осложнял еще и тот факт, что при малейшем движении правое бедро простреливала острая боль.

Она-то и выгнала меня сегодня из дому. Болеть нога начала еще месяц назад, и на прошлой неделе доктор подтвердил мои опасения: тромбоз, который однажды уже уложил меня на больничную койку, вновь обострился. Врач прописал мне болеутоляющие и посоветовал пореже бывать на улице до конца арктических холодов.

– Холод замедляет кровоток, что способствует образованию тромбов, – сказал он. – Поэтому лучше сидите дома, в тепле.

«Если бы я мог! – хмыкнул я про себя. – Приближается Рождество, в Лондоне снега больше, чем в Сибири. Если я не буду работать, то на что куплю еды и как заплачу за отопление?»

Тем не менее дня два я все-таки не высовывался из квартиры – снежная буря бушевала с такой силой, что я предпочел отсидеться в тепле. Но сегодня боль в ноге стала нестерпимой, и я с трудом поковылял за лекарством. Было воскресенье, поэтому я не сразу нашел открытую аптеку.

Скользко было невероятно, и, купив таблетки, я добирался до дома довольно долго. В одном месте мне даже пришлось держаться за стену и передвигаться приставным шагом, чтобы не растянуться на льду. Когда я наконец добрался до подъезда дома, в котором прожил последние четыре года, то вздохнул с облегчением. Я радовался не только тому, что сумел остаться целым и невредимым. За полчаса, проведенные на улице, я промерз до костей, поэтому оказаться в тепле было очень приятно.

Работающий лифт еще больше улучшил мое настроение. В этом году в доме установили современный аппарат с электрическим табло. Новый лифт был куда быстрее и надежнее своего гидравлического предшественника, все время ломавшегося. Я побаивался нового лифта, но перспектива подниматься с больной ногой на шестой этаж нагоняла на меня такой ужас, что я все-таки решил рискнуть. И не прогадал. Лифт, негромко гудя, поднимался вверх, и мое настроение вместе с ним. А уж зрелище, открывшееся мне на пороге квартиры, и вовсе заставило меня широко улыбнуться.

В тот день к нам в гости заглянула моя подруга Бэлль. Она, как и я, пыталась избавиться от наркотической зависимости. Если бы Бэлль в свое время не пошла по кривой дорожке, то обязательно стала бы художником или дизайнером: она создавала волшебные вещи из всякого мусора. Как обычно, в это время года Бэлль занялась рождественскими украшениями и открытками. Несколько готовых уже лежали на диване. А журнальный столик посреди гостиной почти скрылся под грудой бумаги, блесток, ленточек и мишуры. И судя по тому, что творилось в комнате, Боб тоже принимал активное участие в творческом процессе.

Первым делом мне бросились в глаза ленточки. Они были буквально повсюду! Видимо, Бэлль приклеивала бантики к открыткам, и Боб стащил обрезки, когда она отвлеклась. Такое чувство, что кот пытался украсить ленточками всю квартиру: они валялись на ковре, свисали со спинки дивана и даже с телевизора. Рыжий крайне серьезно подошел к выполнению поставленной перед собой задачи!

Но одними ленточками он не ограничился. Помимо них на ковре и на диване красовались золотистые отпечатки кошачьих лап. Цепочка блестящих следов тянулась на кухню – очевидно, «маэстро» бегал попить воды. На журнальном столике я заметил штемпельную подушку, по которой Боб явно старательно потоптался. Да, про «Голдфингера» я слышал, а вот с золотыми лапками столкнулся в первый раз!

Бэлль была так поглощена рождественскими украшениями, что даже не заметила, как рыжий с головой ушел в творчество.