Лора Флоранд - Француженки не терпят конкурентов Страница 2

– Я не возражала бы видеть их как можно в большем количестве, мама.

– Ну, мы и увидим. Ты не забыла? Не далее как в следующем месяце, милочка, у тебя гастроли в Новой Зеландии и Австралии. С заездом в Гонолулу! Может быть, нам стоило еще заключить контракт с Японией? Мы вполне могли бы успеть завернуть туда на обратном пути. Как тебе такая идея? По-моему, мы не выступали там с тех самых пор, когда тебе было шестнадцать!

– Да-да, я еще училась тогда в Джульярдской школе[4], и наша группа там давала концерт, – напомнила дочь.

– Ах да, верно. Как раз твоему отцу делали операцию, а то я непременно поехала бы с тобой.

Войдя в крошечный аванзал, обе женщины проскользнули на стулья за столик, притулившийся между пианино и застекленным стендом с выставочной композицией: в окружении зловещего леса могучих, грубо высеченных шоколадных деревьев притаилась избушка из черного шоколада, и саму избушку так изобильно и соблазнительно увивали лианы из засахаренных лепестков фиалок, листьев мяты и апельсиновых цукатов, что у каждого посетителя независимо от пола и возраста невольно возникало почти непреодолимое желание отломить и попробовать какой-нибудь дразнящий вкусовые рецепторы кусочек. Дочь заинтересованно созерцала все эти лакомства, сложив руки и продолжая массировать их кончиками пальцев.

«Если бы эти принцессы стали поменьше слушать своих родителей, это им пошло бы только на пользу», – подавляя в себе раздражение, подумала Магали и, вернувшись на кухню, в сердцах принялась энергично помешивать шоколад, мысленно приговаривая: «Желаю, чтобы ты взяла свою жизнь в свои руки!»

Тетушка Эша понесла посетителям очередной поднос, и, едва она вышла из кухни, серебряный колокольчик над входной дверью опять затренькал, и его пронзительный серебристый звон отозвался у Магали в самом сердце. Она порывисто прикрыла ладонями уши, пытаясь заглушить громкость звуков, и черпачок, упав на стол, забрызгал его шоколадом.

Но мелодия продолжала вибрировать в ней. Тогда она топнула пару раз ногой и шлепнула вдобавок ладонью по столешнице, заставив внутренний звон стихнуть.

Голос неизвестного, негромкий, но пылкостью заполнивший всю кондитерскую, вдруг словно окутал Магали бархатным покрывалом, заставив ее ощутить внезапный протест против взметнувшегося в ней трепетного восторга.

– Какое удивительное местечко, – со смехом произнес замечательный голос. Адресатом восклицания была, по-видимому, тетушка Эша. – La Maison des Sorciиres[5]. «Волшебная избушка». Вы околдовываете всех прохожих или только детей?

Магали, изогнувшись, выглянула в узкий арочный свод дверного проема. За второй аркой, которая отделяла эту крошечную заднюю комнату от равно крошечного аванзала кондитерской, она мельком увидела статного широкоплечего мужчину с золотисто-каштановой шевелюрой. Его исполненный беспримерной значительности вид заставил ее оцепенеть. Ей так и представилось, что их маленькое кафе вот-вот лопнет, как стянутая обручами бочка, в которую упрятался такой гигант, одного пожатия плеч которого хватило бы, чтобы разорвать все стягивающие ее обручи.

Но великан на редкость прекрасно держался. Ничто вокруг него не могло подвергнуться никакой опасности, даже миниатюрное шоколадное веретено, так искусно подвешенное в выставочном стенде, что могло уколоть в лоб любопытных посетителей, наклонившихся слишком близко.

Наконец-то у них в кафе человек, не нуждающийся в ее помощи! Она с усмешкой взглянула на черпачок, набирая в него порцию шоколадного напитка, и на секунду задумалась. Что же ей пожелать этому полному жизненных сил господину? «Пусть сбудутся твои самые удивительные мечты».

Вновь раздался нетерпеливый перезвон дверного серебряного глашатая. Вернувшаяся с прогулки тетушка Женевьева задержалась у входа, энергично стряхивая на крыльце дождевые капли с зонтика. И теперь уже двое людей недюжинного темперамента и внешнего вида заполнили собой маленькое кондитерское заведение, и на мгновение Магали почувствовала себя зефиром под слоновьей тушей.

– Нет, простите, мне пока ничего не надо, – сообщил приятный мужской голос. – Я просто заглянул на минутку. Обещаю, что в следующий раз, зайдя к вам, – он рассмеялся, и Магали опять задрожала от странного трепетного удовольствия, – я задержусь здесь подольше и позволю вам околдовать меня.

И опять прозвонил серебряный колокольчик, на сей раз как-то уныло. Магали вынырнула из укрытия проводить взглядом того, кто ушел. Сквозь переплетенные ветви шоколадных деревьев в витрине она поймала заинтересованный взгляд синих глаз. Гость смотрел на нее. Хотя она глядела на него в упор, весельчак, вероятно, не мог видеть ее, скрытую в тени арки. Дождь поливал его капельным водопадом, и он, встряхнув головой, как лев гривой, сказал что-то стоявшему рядом с ним спутнику в деловом костюме. А потом удалился широким уверенным шагом.

Тетушка Женевьева, повернувшись всем корпусом и с явным интересом приподняв брови, проводила его долгим взглядом. Взметнувшиеся полы восточного кафтана еще больше подчеркнули ее властную шестифутовую стать.

Магали ретировалась на кухню, испытывая непонятное ей облегчение. Она не понимала, что такое с ней едва не произошло, но мысленно возблагодарила Бога. Рассеянно взяв чашку шоколада, налитого для весельчака с львиной гривой, она обняла ее ладонями и сделала глоток ароматного напитка.

Его тепло согрело ее до самого сердца.

– Пожалуй, мне следовало предложить ему зонт, – как в тумане пробормотала она.

Один из тех многочисленных зонтиков, что забывали забрать со стойки принцессы, если к их уходу погода решительно менялась в лучшую сторону.

– Если тебе захотелось вручить что-то тому мужчине, то лучше считать это подарком, потому что понравившуюся вещицу он и не подумает возвращать, – заметила тетушка Женевьева, просовывая кончик зонта в арочный проем кухни.

Даже в сложенном виде зонт дотянулся до плеча Магали. Женевьева была кровной родственницей Магали, родной тетушкой – сестрой ее матери, – но никто не догадался бы об этом, взглянув на разницу в их размерах.

– В любом случае таким роскошным котам, как он, иногда полезно помокнуть, – проворчала Женевьева.

Глава 2

Две недели спустя, когда Магали околдовывала детей кусочками своей таинственной шоколадной избушки, в кафе ворвался носитель плохих новостей.

В данном случае его роль сыграла владелица магазина игрушек, расположенного на той же улице через три дома.

– Вы уже слышали, кто скоро обоснуется на нашем острове? – задыхаясь, спросила Клер-Люси.

Магали, сохраняя спокойствие, продолжала отламывать кусочки избушки и раздавать их детям. Даже если Супермен вздумает заехать к ним для раздачи автографов, этот остров в сердце Парижа и место Магали в нем останутся неизменными. А все остальное не имеет большого значения.

Тетушки тоже приложили руку к шоколадной избушке, но именно Магали придумала композицию этой сентябрьской выставки. Разумеется, в дело пошел только лучший темный шоколад. Молочный шоколад в «Волшебной избушке» не жаловали. Правда, по задумке Магали, на оконные рамы пошли лаймовые цукаты, а на соломенную крышу – апельсиновые. Стены домика она украсила изящными цветущими лианами из засахаренных листиков мяты и лепестков фиалок, с заготовками для лиан постаралась тетушка Эша, но ее работа на этом не заканчивалась, она искусно раскрасила тоненькой кисточкой все листики мяты и множество хрупких фиалковых лепестков. Каждый цвет наносился тончайшим слоем, один за другим. Только тетушке Эше удавалось подобное кропотливое действо! У Женевьевы и Магали быстро заканчивалось терпение.

Зато ежемесячное угощение этими деликатесными экспонатами жадных до сладостей и красоты ребятишек доставляло Магали огромное удовольствие. Тетушка Эша призналась, что когда-то они с Женевьевой стряпали такие же затейливые выставочные экспозиции и по молодости отказывались разрушать сделанное, предоставляя шоколадным изделиям самим портиться, покрываясь белесым налетом. И такой шоколад уже терял изрядную долю восхитительного вкуса. И так, согласно тетушке Эше, они познали быстротечность шоколадной жизни. Однако Магали относилась к быстротечности с особой неприязнью, поэтому нашла другой выход: нужно раз и навсегда осознать, когда именно следует отдать волшебство детям, жаждущим попробовать его на язык.

И с тех пор каждые несколько недель она сочиняла и воплощала в жизнь для выставочного стенда свежие композиции, и дети со всего острова Сен-Луи и примыкающих к нему округов Парижа в первую среду месяца – по средам занятия в школах заканчивались рано – появлялись в кафе-кондитерской, таща за собой на буксире родителей или нянь, чтобы отведать колдовских сладостей.

На лужайке садика перед этой сентябрьской избушкой, затерявшейся в чаще темных шоколадных деревьев, клевала зернышки крошечная черная курица. Эта черная курица родилась в формочке из обширной коллекции массивных форм девятнадцатого века, скрупулезно собираемых в течение всей жизни тетушкой Женевьевой, преданной почитательницей блошиных рынков. В глубине шоколадного леса виднелся всадник на лошадке из белого шоколада – возможно, какой-то принц, приехавший к черной курице, чтобы снять заклятье или выпросить какой-то подарок. Магали и ее тетушки никогда не рассказывали сюжета изображаемой сказки, они лишь запускали процесс богатого воображения своих клиентов.