Анна Матир - Гавань моего сердца Страница 2

– Тебе лучше вернуться в дом, пока ты окончательно не замерзла.

Я кивнула, стиснув зубы, чтобы они не застучали. Меня окружало тепло Блэйна. Я не могла заставить себя отстраниться.

– Не беспокойся о нарциссах. Я посажу для тебя несметное количество цветов, когда у нас будет собственный…

Его взгляд скользнул по моим губам. Я с трудом сглотнула, обвивая его шею руками. Блэйн склонился ко мне. Едва мне удалось уловить сладкий аромат его дыхания, как скрип задней двери на миг заглушил завывания студеной зимы.

– Сэди, к тебе пришли, – послышался голос миссис Фор, а затем дверь громко хлопнула.

Я приникла лбом к груди Блэйна и застонала. Наступит ли наконец день, когда никто не сможет помешать нам наслаждаться поцелуями?

Шатенка с тусклыми волосами, стоявшая в холле, плотнее укутала плечи шерстяной шалью. Облизнув губы, она пробежала глазами от двери к лестнице, на которой стояла я, и ее взгляд был быстрее, чем взмах крыльев колибри.

– Меня зовут мисс Силсби, я помощница управляющей, – представилась я. – Чем могу быть вам полезна?

Еще до того как шатенка заговорила, из-за ее юбок выглянула девочка. Я обратила внимание на лохмотья, в которые превратилась одежда малышки, а затем мой взгляд упал на ее личико. Оно было прекрасно, вот только глаза глядели на кончик носа, вместо того чтобы смотреть прямо перед собой.

Я почувствовала во рту знакомый вкус рыбьего жира и, ощутив спазмы в желудке, положила руку на живот. Нет в мире такого напитка, который мог бы излечить болезнь этой малышки. Ей не помогут ни хорошее питание, ни солнечный свет. Неловкое молчание заполнило пространство между нами.

Женщина раздраженно фыркнула, стукнув кулаком по бедру:

– Мне говорили, что вы принимаете детей, которых не могут прокормить.

Ее слова вызвали в моей душе лавину воспоминаний. Я уронила руку вдоль тела. Передо мной была еще одна мать, ищущая помощи для своего ребенка. Я взглянула на закрытую дверь и прикусила нижнюю губу. В мои обязанности не входил прием детей. Такая ответственность лежала на Хейзел Брайтон, управляющей Рэйстоунским домом. Но она ушла, чтобы отвести ребенка в приемную семью, и должна была вернуться лишь поздно вечером.

– Мне очень жаль, но нашей управляющей, мисс Брайтон, сегодня не будет. Если вы придете утром…

– Я пришла сейчас. Я не смогу зайти утром. Вы примете ее или нет?

Я изучала лицо матери, пытаясь разгадать ее характер, ее мотивы. Она казалась гораздо старше меня (мне было двадцать три), и все же упругая кожа вокруг ее глаз заставила меня усомниться в своем первоначальном предположении. Возможно, ей было не так уж много лет, но ее жизнь была очень трудной. Мое сердце сжалось. Я вспомнила другие глаза. Та женщина тоже выглядела старше своих лет. Она мрачно заглянула мне в глаза, а потом отвернулась и отпустила меня…

Глубоко вздохнув, я выпрямила спину и сказала, изо всех сил стараясь подражать спокойной манере Хейзел:

– Мы рассматриваем случаи, когда речь идет о нуждающихся, но, как я уже говорила, я не уполномочена…

Шатенка окинула меня с головы до ног таким взглядом, как будто я была нищенкой, а она королевой.

– Мне сказали, что это – приют христианской миссии, – бросила она. – Видимо, они ошиблись. – Она схватила ребенка за руку и повернулась к двери.

– Подождите!

Женщина замерла.

Я перевела взгляд на девочку. Казалось, она была сделана из снега – кожа у нее была почти прозрачной, а лицо обрамляли белоснежные кудри. Малышка смотрела на меня не мигая. Я взяла ее за подбородок. Что же она видела своими глазенками, которые стремились навстречу друг другу, вместо того чтобы смотреть на меня? Мне до боли захотелось привлечь этого ребенка к себе и шепнуть ему, что все будет хорошо. Я по опыту знала, что и душа, и тело малышки смогут найти исцеление в этом приюте.

В моей душе поселилось сомнение. В последние месяцы Хейзел часто выражала обеспокоенность по поводу денег. Но это дитя нуждалось в нашей помощи, я чувствовала это всем сердцем. Сегодня Хейзел пристроила ребенка в новую семью. Эта малышка сможет занять его место за нашим столом. Да и в комнате для девочек было много свободных кроватей…

Хейзел не захотела бы, чтобы я прогнала эту малышку.

– Прошу вас, миссис…

– Эшворт. – Женщина подтянула шаль повыше, укрыв одно плечо.

– Миссис Эшворт, я думаю, мы сможем все устроить.

Жестом я пригласила ее и девочку в кабинет и включила электрические канделябры, висевшие на стенах. Яркий свет заставил миссис Эшворт прищуриться и озарил ее пыльные, поношенные платье и шаль. Когда их в последний раз стирали?

Она присела, а девочка продолжала стоять. Они не выказывали ни малейшего желания коснуться друг друга. Миссис Эшворт не могла остановить на чем-нибудь взгляд, ее внимание постоянно отвлекалось.

Сидя за столом в кресле управляющей, я, сложив руки, вспомнила слова, которые так много раз слышала от Хейзел, и, молясь о том, чтобы поступить правильно, заговорила:

– Мы рассматриваем случаи, когда родителям нужно немного времени, чтобы найти работу и оплатить свои счета. Когда речь идет о кратковременном уходе за ребенком, мы обычно просим сделать небольшой взнос на поддержку приюта, для того чтобы покрыть расходы на ребенка.

Миссис Эшворт помрачнела. Бахрома ее шали коснулась пола.

– Если бы у меня были деньги на ее содержание, разве я пришла бы сюда?

Ее угрюмость меня раздражала. Мне пришлось глубоко вдохнуть и прикусить язык. Наконец в моем голосе появились интонации Хейзел, которая была воплощением сердечности и сострадания.

– Я вас понимаю. Но нам известно, что довольно часто находится член семьи или друг, который может принять участие в судьбе малютки и пожертвовать небольшую сумму, чтобы помочь ухаживать за ней. Мы не просим оплатить содержание девочки полностью, вы можете дать лишь немного денег, чтобы помочь компенсировать расходы. Уверена, вы понимаете, что мы существуем исключительно за счет добровольных пожертвований.

Миссис Эшворт фыркнула и подобрала край шали, волочившейся по полу.

– Если бы мне было к кому обратиться, можете не сомневаться, я сделала бы это в первую очередь.

– Как я уже говорила, это не обязательное условие, но я должна была спросить.

Миссис Эшворт помедлила, заколебавшись, а потом наклонилась ко мне, натруженной рукой сжимая край стола:

– То есть вы примете мою Лили Бет?

Я вытащила большую книгу с верхней полки шкафа, стоявшего между окнами, и открыла ее на чистой странице.

– После того как вы ответите на несколько вопросов, я полагаю, мы сможем принять вашу дочь.

Я хотела убедиться в том, что мы сможем помочь этой девочке, этой Лили Бет.

Несмотря на то что у нее такая мать.

Или, возможно, именно поэтому.

Глава 2

Передав Лили Бет в заботливые руки миссис Фор и закрыв дверь за миссис Эшворт, я вернулась к книге, в которой мы вели записи о маленьких обитателях Рэйстоунского дома. В графе, где делались комментарии о происхождении матери, я поставила пометку «сомнительное». Помедлив минуту, я добавила «немного» и только тогда закрыла книгу. Там, где следовало записать имя отца, стояла пометка «неизвестен». Если бы миссис Эшворт вернулась за ребенком через три месяца, как мы договаривались, я раскаялась бы в своих безжалостных мыслях по отношению к ней. Но я понимала, что это вряд ли произойдет. Мне уже доводилось видеть таких людей раньше. Они редко возвращались.

Пока я вносила детали нашего с миссис Эшворт договора в книгу регистрации приемных детей, в моей голове вихрем проносились мысли о будущем. Нужно вылечить глазки Лили Бет. Малышке следует хорошо питаться. Ее нужно познакомить с Господом. Найти ей новую семью. Я знала, в чем она нуждается, потому что сама в ее возрасте прошла через это.

Прогоняя воспоминания, которые лучше хранить в чемодане на задворках памяти, я вернулась в столовую к детям. Полдюжины девочек оживленно о чем-то болтали, а одиннадцать мальчиков вертелись и ерзали за столом. Миссис Фор выглядела очень усталой. Я похлопала ее по плечу и, шепотом поблагодарив, отправила обратно на кухню.

Затем я заметила Миранду Дженнингс, нашу горничную. Она сидела на моем стуле. Миранда перегнулась через стол, чтобы помочь Тимми вытереть каплю бульона с подбородка, и вдруг увидела, что я наблюдаю за ней. Тело Миранды напряглось. Она отодвинулась от Тимми и с холодным, жестким выражением лица тяжело поднялась на ноги.

– Спасибо, Миранда.

Я заняла привычное место за столом, когда она убрала свои чашку и тарелку.

Я ожидала, что она покинет комнату, но Миранда не ушла. Она опустилась на свободный стул во главе стола. Это был стул, на котором всегда сидела управляющая Рэйстоунским домом. Стул Хейзел.

Это место в отсутствие Хейзел могла бы занять я, но я не сделала этого. Не осмелилась. А Миранда позволила себе это. Миранда, женщина средних лет, которая мыла у нас полы и окна и стирала нашу одежду.