Хумаюн Ахмед - Все в лес пошли… (сборник) Страница 2

Я хотела бы поблагодарить переводчиков этой книги, моих учеников, тогда студентов МГИМО: Инну Ашмянскую, Юлию Калинину, Андрея Волкова, Павла Бронникова и Артура Гербста. Сейчас это уже солидные и занятые люди, какими бывают только очень молодые специалисты. Кто-то из них стал дипломатом, кто-то избрал другую стезю. Но мне кажется, что месяцы, потраченные на перевод повестей, составивших эту книгу, еще не раз всплывут в их памяти как замечательное время, наполненное творчеством и восторгом общего дела. Для меня же – это период полного счастья, полного единения со своими учениками, тот момент, о котором, наверное, мечтает каждый преподаватель – когда видишь, как увлечены твои подопечные делом, которому ты отдаешь всю свою жизнь.

Все в лес пошли…

Ну и погода. Настроение портится от одного взгляда на небо. Нанесло туч, стало темно, и словно бы сам Шива разошелся в яростной пляске, предвещавшей бурю.

Анис собирался выпить кофе, погода его немного расстроила, эти тучи вызывали ностальгические воспоминания.

Андерсен шел на стоянку, но, увидев Аниса, остановился.

– Ты еще не уехал? – спросил он своим высоким голосом. – Ожидается сильная гроза, возможно, буря – особое предупреждение метеобюро.

– Сначала кофе попью.

– Может, тебя подвезти? Я могу. Я на машине.

– Нет, не стоит.

Здесь сильных дождей не бывает, вот все и переполошились. Студенческий городок опустел. В кофейне, неожиданное дело, несмотря на уик-энд, никого не было. Обычно сидят приодетые по случаю девушки, ребята назначают здесь свидания.

Анис взял чашку кофе и пошел в левую часть зала. Там, в дальнем конце кофейни, стояли пять разделенных перегородками столиков. Анис больше всего любил третий, даже в час пик там всегда было пусто. Сегодня же вся кофейня была пуста, но за его столиком сидела какая-то старушка.

– Можно здесь присесть?

Старушка, вероятно, спала – от слов Аниса она вздрогнула.

– Да-да, конечно.

Уже сев, Анис понял, что совершил ошибку. Эти американские старушенции молча сидеть не умеют: своей трескотней за десять минут доведут до головной боли.

– Ты из Индии, конечно?

– Нет, я не индиец.

– Значит, из Малайзии?

– Нет, я бангладешец.

– Это где?

– Маленькая страна между Индией и Бирмой.

– Насколько маленькая?

– Очень маленькая, в два раза меньше Северной Дакоты.

Старушка уставилась на Аниса. Он затаил дыхание: сейчас она передохнет немножко, и снова начнется.

– Слыхали, особое предупреждение: ожидается гроза, возможно, буря.

– Да, слышал, очень плохая погода.

– Ты здесь в университете учишься?

– Нет, я здесь преподаю.

– А какой предмет?

– Химию. Химию полимеров.

Анис начинал раздражаться. Нет границ старушечьему любопытству, оно может кого угодно из себя вывести. Его собеседница тем временем вынула из сумочки сигареты и зажигалку и, прикуривая, спросила:

– Ты слышал об Эмили Джахан?

– Нет, а кто это?

– Здесь она известный поэт, в прошлом году получила награду Писательской гильдии.

– Нет, не слыхал, я не силен в литературе.

Старушка сильно затянулась сигаретой и протянула Анису руку:

– Я Эмили Джахан, очень рада с тобой познакомиться.

Анис растерялся, а старушка, помолчав немного, продолжала:

– Я подумала, раз ты так долго выбирал столик в пустой кофейне и в конце концов сел со мной, значит, ты меня знаешь и хочешь поговорить. Ну скажи, кто еще сядет со старухой?

Анис не знал толком, что сказать, но что-то сказать было надо.

– Ты еще не сказал, как тебя зовут.

– Анис Сабет. Рад знакомству с таким известным поэтом.

Старушка тихо, почти шепотом, произнесла:

– Да я не слишком и «такая». Награду Писательской гильдии вручают только самым посредственным поэтам. Ни один стоящий автор ее еще не получал. Я тогда так расстроилась, что и сказать не могу. Это не награда, а ярлык: «Осторожно, третий сорт!»

Старушка поднялась.

– Может, еще увидимся? – спросила она и, прежде чем Анис что-нибудь ответил, произнесла:

Один полетел в чащу,Другой полетел к опушке,А третий пролетел над гнездом кукушки.

Анис долго еще сидел один. Отсюда не было видно неба, только падающие капли воды. Нет, разница слишком велика: не слышно ни звона дождя, ни шороха листьев, ни кваканья лягушек. Так сразу и не скажешь, что снаружи небо объято тьмой и штормовой ветер рвет облака.

– Внимание, внимание. Через десять минут кофейня закрывается. Внимание…

«Глупо это, – подумал Анис, выйдя из кофейни, – надо было давно уже ехать домой. Ну и гроза!»

На улице было пусто, на стоянке ни одной машины. Анис отправился в здание Мемориал-холла, там можно было почитать журналы, а в крайнем случае – даже скоротать ночь на диване. В зале стояло пианино в викторианском стиле и два автомата: с горячим шоколадом и пепси.

В дальнем углу на диване парень обнимался с совсем молоденькой девушкой. Одной рукой он пытался расстегнуть крючки на ее блузке, а она хихикала и делала вид, что сопротивляется. Анис притворился, будто ничего не видит, и прошел к автоматам, как вдруг выключили свет. Обычно здесь такого не бывает. Что бы ни произошло, электричество есть всегда.

Анису показалось, что девушка поднялась с дивана.

– У тебя сигаретки не найдется?

– Найдется.

– Не одолжишь?

Анис достал сигареты, девушка щелкнула зажигалкой и затянулась. Стали видны волнистые каштановые волосы и большие глаза. Виной тому свет зажигалки или по какой другой причине, но Анису подумалось, будто лицо девушки только что написали акварелью.

– Спасибо за сигарету, – произнесла девушка.

Парочка скрылась за пианино. Девушка все время как-то странно хихикала, наверняка выпила пива больше чем надо. Анис вытянулся на диване, света все еще не было.

– Это неприлично, руки убери, пожалуйста, – зашипела девушка на своего приятеля и захихикала. Потом наступила долгая тишина, только гроза на улице разошлась еще сильнее, молнии сверкали непрерывно. Анис еще полежал и заснул.

Когда он открыл глаза, буря уже улеглась, дали электричество, и зал Мемориал-холла был ярко освещен. Девушка сидела в полном одиночестве, забравшись с ногами на диван.

– Можешь мне еще сигаретку дать?

Анис дал ей сигарету, девушка спокойным тоном продолжала:

– Ты на машине?

– Нет, а что?

– Я бы тогда попросила подбросить меня до дома.

– Извини, но машины у меня нет.

– А где ты живешь?

– Двенадцатая авеню.

– А я могу с тобой дотуда прогуляться?

– Можешь.

– У меня сильно болит голова, – девушка провела рукой по лбу.

– А где твой приятель? – спросил Анис.

– Мой приятель? С чего это ты взял? Где он? Кто его знает. От его болтовни у меня голова разболелась.

Дождь перестал, дул холодный ветер. На улице девушка с самым непринужденным видом взяла Аниса под руку.

– У тебя дома аспирин есть?

– Есть.

– По-моему, у меня жар. Сейчас бы пару таблеток аспирина и чашку горячего кофе.

Анис ничего не ответил, у нее и вправду была температура, рука очень горячая.

– Я могу выпить у тебя чашку горячего кофе? Время еще раннее, вот я и спрашиваю.

– Да, на здоровье.

– Дай мне еще сигаретку.

– Голова только сильнее разболится.

– А мне все равно. Мне абсолютно все равно.

– Это хорошо.

– Хорошо, плохо – мне все равно.

Подойдя к дому, девушка встала как вкопанная и удивленно произнесла:

– Ну и здоровый! И он твой?

– Нет, я его снимаю.

– Я думала, ты студент.

– Нет, я не студент.

Анис принес аспирин и бутылку воды.

– У меня жар, – тихим голосом произнесла девушка, – у тебя есть термометр?

– Нет, нету.

– Была бы у тебя машина, ты бы мог меня подвезти.

– Я позвоню своему другу, он тебя подбросит.

– А я могу у тебя сегодня переночевать? Не хочу возвращаться домой.

Анис промолчал.

– Можно? – немного погодя переспросила девушка.

– Да, можно.

– Покажи мне спальню, я себя очень плохо чувствую.

Спальня была хорошо обставлена. Девушка некоторое время внимательно ее разглядывала, а потом немного нерешительно спросила:

– Ты будешь спать со мной?

– Нет.

– У тебя еще есть спальня?

– Да.

Девушка сняла туфли, развязала и сняла с головы шарф, вытерла им лицо и как ни в чем не бывало произнесла:

– Огромное тебе спасибо. Если хочешь, ты, конечно, можешь спать со мной, мне совершенно все равно.

– А как тебя зовут?

– Мелисса.

– Спокойной ночи, Мелисса.

Мелисса ничего не ответила. Анис нахмурился. «Что-то здесь не так, – подумал он. – Нельзя пускать домой всяких бродяжек.