Любко Дереш - Голова Якова Страница 20

– Надежда умирает последней. В вашем случае так рисковать необдуманно. Спокойной ночи.

8

– Что-то вы не звоните.

– У меня были боли. Не было сил говорить.

– У вас голос так изменился за эти дни.

– Нормальный у меня голос.

– Вы что-нибудь едите?

– Обратно возвращаю. Солженицына вспомнил. С ним же случилось чудо, разве не чудо? В день, когда умер Сталин, Солженицыну сообщили, что он здоров и опухоли больше нет. Потом Солженицын прожил еще пятьдесят лет. Представляешь? Пятьдесят лет. Это больше, чем я прожил на свете. Со мной может случиться чудо?

– Не знаю.

– Что нового дома?

– Ваш младший брат бросил в вашего среднего брата чашку с чаем, а ваш средний брат за это надавал ему по ушам и запретил спускаться к общему столу.

– Как это все знакомо, Йоланта. Ничего нового не происходит. Йоланта, я хочу тебя увидеть еще раз.

– Вот, эти мужчины вечно что-нибудь хотят и ничего для этого не делают.

– Я сейчас сяду в машину и приеду к тебе.

– Ах, дорогой мой. Не приманивайте надежду зря. Уже одиннадцать, мы все давно спим – пудели, композиторы, любовницы композиторов, любовницы любовниц, любовники любовниц любовниц – все скопом. Мы уже все спим.

– Я серьезно. Я сейчас сяду и приеду к тебе. Я тебе еще позвоню.

9

– Алло, Йоланта, ты еще не спишь?

– Нет, я решила проверить свою почту. Представляете, предлагают увеличить половой член. Говорят, что это реально.

– Я на выезде из Киева. Сейчас дороги пустые, гнать одно удовольствие.

– Прямо не верится! Неужели остались на свете рыцари?

– Через несколько часов я буду у тебя. Ты можешь составить мне компанию, пока я буду ехать?

– На меня может напасть сон.

– Поговори со мной, сколько можешь. Мне ужасно важно слышать тебя. Я гоню под двести по Киевской трассе, и ночь прекрасна. Эти фонари, Йоланта. Эти пустые дороги… Я будто в каком-то туннеле. Ты не слышала «Музыку для космических дальнобойщиков»?

– Нет.

– Я ее поставил в машине и чувствую себя космическим дальнобойщиком. И мне так жаль, что это все закончится… Я не знаю, может, это трамадол на меня так действует, мне так спокойно, так кайфово…

– Это точно трамадол.

– Да нет, это ночь вокруг меня. Она дышит. Печет в желудке. Если б я был самураем с катаной, я распорол бы себе живот и вытащил его оттуда. Живого, с клешнями и усами… Козел, что ж ты стоишь так посреди дороги… Фух-х-х… Едва в аварию не попал. В стиле Черновола… Ты помнишь Черновола?

– Нет, кто это?

– Был такой депутат. Приятель моего папы. Уф-ф-ф, что-то отца стало жалко… Я тебе перезвоню.

10

– Алло? Еще не спишь?

– Спала, но могу и не спать…

– Вспомнил отца, не захотел сдерживаться. Остановился на обочине, пока все не вытекло из меня. Теперь легче. Я уже возле Ровно.

– Ничего себе гоните!

– Хочу поскорее тебя увидеть.

11

– Алло, Йоланта.

– Яволь.

– Проснись. Слушай, мне сто километров до Львова, я скоро буду. Но тут случилось такое происшествие… Я сбил зайца.

– Ага.

– Сбил зайца и остановился.

– Вон как…

– Да нет, ты не въехала. Я стою посреди трассы на Львов, вокруг туман, а я вижу в фарах, что это заяц и он еще дышит. Понимаешь?

– Ага.

– Почему он бросился под колеса?

– Это судьба.

– Это не судьба. Он мог не бросаться. Он мог еще десять лет прожить спокойно и не знать про смерть. Почему он так не сделал?

– Не знаю, Матвей. Просто ему захотелось перебежать дорогу. Он не знал, почему так захотелось. Что-то дернуло, и он побежал. Вот и все.

– Он водит глазом и смотрит на меня. Я добью его.

– Не стоит.

– Чтобы не мучился.

– Ты же не знаешь, что для него эти минуты.

– Он же страдает.

– Как скажешь. Может, он тоже хочет пережить этот момент по-особенному.

– Может. Я уже сел в машину и поехал. Ты меня прибила. Скажи, почему он выскочил, именно когда ехал я? Разве ему не хотелось еще немного побегать, попрыгать с самочками на травке?

– Просто его время подошло к концу. Так бывает – время заканчивается, и тогда все происходит само по себе.

– Спи, я скоро приеду.

12

– Йоланта?

– М-м-м?

– Я уже на объездной возле Львова, буду минут через двадцать. Здесь туманы, ничего не видно. Я придумал хокку. Я тебе хочу прочитать его.

– М-м-м.

– Погоди-ка… «В тумане заяц на трассе, мертвый. Почему красны мои руки?»

– М-м-м… А где задний план?

– Какой задний план?

– У хокку должен быть задний план. «На голой ветке ворон сидит одиноко. Осенний вечер». Одинокий ворон – это передний план. «Осенний вечер» – задний план.

– Я спрашиваю: «Почему красны мои руки?» Это задний план. Все то, что я сделал с зайцем, вся эта ситуация – это задний план.

– Не слишком убедительно.

– Для меня убедительно. «В тумане заяц на трассе, мертвый. Почему красны мои руки?» Это произошло со мной. Понимаешь?

– Наверное.

– Нет, не понимаешь. Но это неважно. Я через десять минут буду.

13

– Алло? Это я. Открой мне дверь. Тут такие туманы… Ты не хочешь прогуляться к озеру?

14

Фигуры мужчины и женщины проникали все глубже в туман, пока не вышли к воде. Перед пробуждением он, стоя на берегу озера, спросил у себя: «Почему красны мои руки?»

А потом он проснулся, тяжело дыша, и посмотрел на руки.

XIII. Все проклятия когда-нибудь спадают Andante comodo (удобным шагом)

1

После того случая с Майей Иван общался с ней осторожнее. Да и вообще, она много о себе воображала. Была о себе непонятно какого мнения.

Сначала, когда Майя готовила вместе с ним уроки, Ивану было интересно. Они смеялись, Иван радовался красоте округлостей под ее обтягивающим топиком, Майя рассказывала ему почерпнутые из Интернета истории про майянский календарь, эволюцию планеты и такое прочее.

Когда она ударила его по заднице, Иван понял, что Майя иногда не дружит с головой, и решил больше дела с ней не иметь.

Он начал было думать, что его жертвование собой ради того, чтобы обрести ее тело, оправданно, до тех пор, пока не появились Йоланта и Яна.

Иван увидел Яну и удивился, как он мог вообще пожелать себе нечто такое, как Майя.

Яна в первый же день пришла к нему знакомиться. Она сказала, что познакомилась с его братом в Киеве. Сначала она работала крупье в подпольном казино «Монте-Карло», а потом, когда ее задолбало смотреть на пьяные морды, пошла работать официанткой. Там она и познакомилась с Яковом. Она созналась Ивану, что у нее было чувство, будто она идет официанткой временно, чтобы понять, чем ей хочется заниматься по-настоящему. Когда она встретила Йоланту, то поняла, что дождалась этого. Она поняла, что хочет делать то, что ей больше всего нравится.

Больше всего Яне нравилось показывать красоту.

Иван воспринял это нормально, красивые груди Майи тоже привлекали его внимание и радовали. Значит, показывать красоту – благо. О\'кей.

– И ты поехала с нею к нам?

– Представляешь?

– Обалдеть.

– Ты меня пофотаешь? – спросила Яна, увидев солидный «Никон» – подарок отца на его тринадцатилетие. – Я хочу на лестнице. У вас такая классная лестница.

2

Иван фотографировал ее весь день. Ему это пришлось по вкусу. Яна была хорошей моделью.

Когда она шла по лестнице мимо витража, свет упал на нее под таким углом, что Иван увидел: все светится. На него снизошел покой, и Иван увидел в кадре, что все едино. Между Яной, этим светом и им, фотографом, – между ними не было разрывов. Иван видел, что это прекрасно.

Он увидел это своими глазами, и каждый кадр с этого момента стал оконцем туда, в красивое единое. Иван подумал, что влюбился в Яну, в красивое единое, в фотоаппарат, в то, как это происходит.

Иван знал, что сегодняшний день – самый важный в его жизни.

Сегодня он понимал: теперь все его дни станут самыми важными.

3

Первое изнасилование произошло с Яной в двенадцать. Она рассказала ему это вечером. С сестрой они, подкрасившись, пошли в парк на фестиваль.

Иван любил допоздна читать. Около часу ночи в дверь постучала Яна.

Иван пригласил ее.

Она была в своей салатной пижаме и напоминала Ивану зеленую почку чая, свежую и терпкую. Яна закурила у него в комнате, он попросил не курить, она послушалась. Она не спала и хотела общаться. Яну перло, она была в хорошем настроении.

Они заговорили о девушках. Яна непринужденно поинтересовалась его опытом, Иван честно сказал, что опыта ноль, и Яна порадовалась за него.

Трое взрослых пациков предложили поехать на спортивную базу за городом выпить пива и поесть раков. На базе парни пригрозили, что побьют их, если девушки им не дадут. Сестра отмазалась – у нее были месячные.

С сестрой после этого отношения разладились, зато наладились отношения с мужчинами. Яна сказала, что ее влекло к сильным и опытным. Она стала жить с одним взрослым пацаном приблизительно такого возраста, как те парни.