Даниэла Стил - Высшая милость Страница 21

– Я помогаю не только тем, у кого телесные раны, но и тем, у кого душевные, – тихо сказала Мэгги. – И вы думаете, что я более медсестра, чем монахиня, потому что это для вас привычнее. Но, по правде, я больше монахиня, чем кто-либо еще. Пусть мои розовые башмаки не вводят вас в заблуждение. Я ношу их для смеха. Но быть монахиней – серьезное дело, и это самое главное в моей жизни. Я думаю, береженого Бог бережет. Мне всегда нравилось это выражение, я полностью с ним согласна. Людям будет некомфортно, если я буду бегать тут и всем сообщать, что я монахиня.

– Это почему? – спросил Эверет.

– Видите ли… люди, по моим наблюдениям, боятся монахинь, – уверенно ответила Мэгги. – Если не боятся, то относятся к ним с настороженностью… сторонятся их… видят в этом ненормальность какую-то… вы меня понимаете? Вот почему меня радует, что теперь можно ходить, не облачаясь в рясу. Она приводит людей в замешательство.

– А мне кажется, раньше монахини были и впрямь хорошенькие. Когда я был моложе, мне нравилось на них смотреть. Они были такие красивые, по крайней мере, некоторые из них. Просто сейчас редко увидишь молодую монахиню. Возможно, это и к лучшему.

– Да, может быть, вы и правы. Сейчас в монастырь не идут так рано. В мой орден в прошлом году поступили только две женщины, и то уже обеим было за сорок, и еще одна вдова, которой исполнилось пятьдесят. Времена изменились, но хорошо, что сейчас те, кто уходит в монастырь, знают, зачем они это делают. В мое время очень многие совершали ошибки. Они уходили в монастырь, а им не следовало этого делать. Там трудная жизнь, – честно сказала Мэгги. – Приходится сильно приспосабливаться, независимо от того, какая жизнь была у тебя до этого. Жизнь в монастыре – это всегда серьезное испытание. Она очень далека от мирской жизни. То есть – должна быть далека, но трудно избавиться от простых привычных реакций – мелкой человеческой ревности, зависти, негодования, каких-то бытовых нехороших чувств… Хочу признаться, я скучаю сейчас по тому времени. Но, к счастью, я прихожу в свою квартиру только спать.

Маленькая комната в ужасном квартале. И женщина, живущая в ней, говорит, что она счастлива… Чудны дела твои, Господи…

Прибыла новая партия пациентов с легкими травмами, и Мэгги вместе с Мелани вынуждены были опять приступить к работе. Эверет договорился с ними о встрече в столовой вечером, если они смогут сделать себе перерыв. Накануне им не удалось поужинать, и, как оказалось, они и сейчас пропустили ужин. На «Скорой» привезли женщину, и Мэгги позвала Мелани помочь ей наложить швы. Мелани узнала от Мэгги очень многое и продолжала думать об этом даже тогда, когда вернулась в свой ангар, к своей праздной свите. Они сидели и умирали от безделья и скуки. Мелани несколько раз предлагала Джейку и Эшли попробовать поработать тоже. Могло случиться так, что они и правда проведут здесь не меньше недели, как было сообщено нынче утром. А что, если больше?

– Ну что ты все в госпитале, да в госпитале… – жаловалась Джанет. – Ты закончишь тем, что подхватишь там какую-нибудь заразу.

Мелани строптиво повела головой и посмотрела матери в глаза.

– Мам, мне кажется, я хочу стать медсестрой, – она улыбалась, говоря это, наполовину шутя, наполовину желая ее подразнить. Но она действительно чувствовала себя счастливой, помогая в госпитале. Ей нравилось работать с Мэгги, и она узнавала жизнь совсем с другой стороны.

– Да ты с ума сошла! – взвилась мать и взглянула на нее как на умалишенную. – Медсестра? После всего того, что я сделала для твоей карьеры? Да как у тебя язык поворачивается говорить мне такое? Ты думаешь, я надрывалась, делая из тебя то, чем ты стала сейчас, лишь для того, чтобы ты на все наплевала и начала выносить судна?

Два чувства, борясь, захлестнули Джанет – испуг и обида. От одной мысли, что Мелани может бросить карьеру певицы как раз в тот момент, когда у ее ног распростерся весь мир, она приходила в ужас.

– Я еще ни разу не выносила, – упрямо ответила Мелани. – Но что в этом такого плохого, если надо кому-то помочь… В этом деле тоже нужна сноровка…

– Ну, значит, будешь выносить судна, поверь мне. Чтобы я этого больше не слышала. Сноровка… Вы только ее послушайте! Суперзвезда с ночным горшком!

Мелани ничего не ответила. Она немного поболтала с ребятами, обменялась шутками с Джейком и Эшли и, не снимая штанов и футболки, рухнула на кровать и провалилась в сон. Ей приснилось, что она убежала служить в армию. А оказавшись там, с удивлением обнаружила, что муштрующий ее днем и ночью сержант – ее мать. Утром Мелани вспомнила сон – и спросила себя, был ли это ночной кошмар, или это ее реальная жизнь.

Глава 6

В воскресенье утром в Пресидии объявили, что удалось спасти большое количество пострадавших. Спасатели извлекали их отовсюду: из застрявших лифтов в центре города, вытаскивали из-под разрушенных домов и завалов. С момента предыдущего землетрясения в 1989 году правила застройки домов были ужесточены, и благодаря этому разрушений было меньше, чем ожидалось вначале. И все же последнее землетрясение нанесло очень существенный ущерб городу, а число погибших уже перевалило за четыре тысячи человек. Но в городе оставалось довольно много мест, которые предстояло еще проверить. Службы спасения искали выживших – под завалами и обрушившимися путепроводами над центральными трассами. Прошло всего шестьдесят часов после удара стихии, который потряс город ночью в четверг. Все еще оставалась надежда найти и спасти многих.

Это сообщение было пугающим и вместе с тем ободряющим. Люди хмуро покидали площадку, где передавались ежедневные сообщения. Большинство пошли в столовую завтракать. Было также сообщено, что, скорее всего, потребуется несколько недель, для того чтобы они смогли вернуться в свои дома. Большая часть районов города все еще была закрыта. Мало что говорилось о том, когда восстановят подачу электричества, и еще меньше – когда жизнь в городе сможет войти в обычное русло.

Эверет тихо разговаривал с сестрой Мэгги, когда вошла Мелани. Она возвращалась из столовой, куда ходила завтракать вместе со своей матерью, помощницей, Эшли, Джейком и несколькими музыкантами из своего оркестра. Вид у всех был усталый – все были измотаны ожиданием, но ничего другого не оставалось, а только сидеть и ждать. По лагерю поползли слухи, что Мелани Фри тоже здесь, среди нашедших здесь пристанище людей. Ее заметили в столовой, куда она пришла с друзьями, а до этого кто-то слышал, как ее мать хвасталась дочерью. Но до сего дня никто в госпитале не обращал на нее большого внимания. Даже если кто-то узнавал ее, то просто улыбался и проходил дальше. Все понимали, что сейчас она выполняет тяжелую работу волонтера. Из всей ее команды только Пэм вызвалась исполнять обязанности регистратора. Люди постоянно прибывали, так как в городе уже практически не осталось еды, и они были вынуждены искать приют в Пресидии.

– Привет, детка, – без лишних церемоний поздоровался с ней Эверет. Она в ответ радостно улыбнулась. На ней была новая футболка, которую ей выдали накануне, и огромный мужской свитер с дырками, в котором она была похожа на сироту. Она все еще была в армейских штанах и шлепанцах. Сестра Мэгги тоже переоделась. Она прихватила из дома кое-какие вещи и сейчас щеголяла в футболке с надписью: «Иисус – мой кореш». Эверет громко рассмеялся, увидев монахиню:

– Это что, современная версия рясы?

Помимо футболки, на ней были высокие красные кроссовки, и она очень походила на наставника в спортивном летнем лагере. Ее миниатюрность молодила ее, больше чем на тридцать она не выглядела, хотя была только на шесть лет моложе Эверета. Но тот казался старше ее на целую жизнь, его вполне можно было принять за ее отца, и лишь в разговоре становилось понятно, что Мэгги зрелая и умудренная опытом женщина.

Эверет в тот день собрался еще поснимать. Сказал, что намерен пробраться в округ Марина и Пасифик-Хайтс. Ему хотелось посмотреть, что там происходит. Людей предупреждали, чтобы они пока не совались в центр города, где здания были более высокие и больше опасных зон. Полиция предупреждала об опасности обрушений. Легче было пробраться в жилые районы. Над городом продолжали патрулировать вертолеты, они пролетали так низко, что иногда можно было рассмотреть лица пилотов. Время от времени вертолеты приземлялись на посадочную площадку в Пресидию, и летчики болтали с людьми, которые тут же обступали вертолет плотным кольцом. Люди выспрашивали о событиях в городе и ближайших окрестностях. Многие из тех, кто сейчас находился в Пресидии, жили в округе Ист-Бей, на Полуострове и в округе Марина. Правдивая информация была скудной, и слухи множились – о количестве погибших, истинных размерах разрушений и о многочисленных случаях мародерства в городе. Услышать новости из первых уст всегда лучше, и пилоты в этом случае вызывали полное доверие.