Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы Страница 26

На фронт все чаще стало прибывать подкрепление, свежие силы, резервные формирования с островов. Мало-помалу численный перевес перешел к греческой армии. Наконец-то удалось оттеснить итальянцев к исходным позициям на границе с Албанией. И снова победа досталась грекам слишком большой ценой. Да, итальянцы были разгромлены в Янине, но их поражение обернулось огромным количеством военнопленных, многие из которых нуждались в срочной медицинской помощи. Их доставляли к ним в госпиталь такими же оборванными, голодными, обмороженными, с тем же выражением отчаяния в глазах, которое раньше Пенни читала в глазах греческих солдат. Они рады были просто куску хлеба, просто месту под навесом. Отчаянно не хватало свежей крови, медикаментов, многие итальянцы умирали от истощения и авитаминоза еще до того, как их успевали переправить в лагеря для военнопленных на юге страны.

В госпитале Красного Креста врагов не было. Вчерашние противники на поле боя, все эти израненные люди с исковерканными телами и душами отчаянно хватались за любую надежду, пытаясь выжить вопреки всему, и были благодарны за малейшее участие в их судьбе. В этой войне нет победителей, с грустью размышляла Пенни. В ней есть только проигравшие.

Каким облегчением стал приказ срочно вернуться назад, в Афины! От той невинной девушки, какой она отправлялась на фронт несколько месяцев назад, не осталось и следа. Назад возвращалась взрослая женщина, воистину принявшая крещение кровью в самом пекле военных сражений. Всю дорогу назад Пенни мечтала лишь об одном: вот она вернется домой, наполнит до краев ванну, вольет туда ароматизирующие масла и погрузится с головой в эту пену. Она будет лежать вечность, пока не смоет с себя все ужасы войны, свидетелем которых ей пришлось стать.

Город наводнили части британской армии. Их в спешном порядке отправляли на север для укрепления новых границ Греции. Пусть «Державы Оси» видят, что Великобритания не бросит Грецию в беде. Она не одна! Особенно бросались в глаза летчики в своей щеголеватой синей форме. Базы королевских ВВС разместили в Татои и Элевсине. В городе снова воцарилось радостное оживление, как если бы с врагом уже покончили раз и навсегда. Но Пенни чувствовала себя чужой на этом чересчур бравурном празднике жизни. По всему было видно, что жители Афин не имеют ни малейшего представления о том, что на самом деле творится на севере страны. Неужели они не понимают, размышляла она, что Германия не останется в стороне. Итальянцы потерпели поражение и отступили – что ж, на помощь к ним поспешат немцы.

Между тем оставался еще один курс, который ей было необходимо прослушать, – военно-полевая хирургия. В экстренных случаях, когда не хватало персонала, Пенни уже доводилось ассистировать во время операций, но знаний явно не хватало, и теперь надо было срочно восполнить пробелы. Настроена она была весьма решительно, ведь дополнительные знания ей нужны были для дела, а дело прежде всего.

Оказавшись снова в госпитале, она стала расспрашивать об Йоланде, но толком никто ничего не знал. Ситуацию прояснил один молодой врач.

– Так ее же поместили вон в ту палату, если я не ошибаюсь, – кивнул он в сторону ближайшей двери.

– Йоланда ранена? О боже! – страшно разволновалась Пенни и в эту самую минуту увидела подругу. Та шла по больничному коридору с перебинтованной рукой, держа ее на перевязи.

– Господи, что с тобой? – бросилась навстречу Пенни.

– Да так, ничего страшного. Небольшая царапина, которая стала гноиться, – постаралась успокоить подругу Йоланда. Но вид у нее был неважный, она сильно похудела и осунулась. – Мне дали недельный отпуск на лечение.

– Значит, там не просто царапина! – Пенни пристально посмотрела на подругу. – Но как бы то ни было, надо отпраздновать наше возвращение. Твое и мое.

– О, нет! Не могу! Я такая разбитая!

Пенни догадалась, что у подруги попросту нет денег. Видно, большую часть своего довольствия она отправляла родителям на Крит.

– За все плачу я! На меня пролился золотой дождь! – тут же солгала Пенни. В кошельке у нее завалялось всего лишь несколько драхм, оставшихся от той пухлой пачки банкнот, которую буквально силой затолкал ей в сумочку отец перед отъездом из Греции. Это был ее неприкосновенный запас, который она берегла на случай непредвиденных расходов. Кажется, такой случай наступил. – Так идем, да? В какой-нибудь клуб, в «Зонар» или в «Аргентину». У меня такое настроение, что я готова протанцевать всю ночь. Душа жаждет веселья.

– Мне даже и надеть нечего, – стала отнекиваться Йоланда. – И потом, что я скажу равви? Я ведь только что вернулась с фронта – и сразу на танцы. Он может не одобрить подобного легкомыслия.

– А ты ничего ему не говори! Как говорится, меньше знаешь, лучше спишь. Давай устроим праздник только для нас двоих. Сбросим с себя униформу, нарядимся в красивые платья и отправимся на бал. Неужели мы не заслужили небольшого праздника?

Пенни была настроена крайне решительно. В самом деле! Разве мало страданий и ужасов они увидели за последние месяцы? А сейчас ей хочется забыть о них, вычеркнуть все это из памяти хотя бы на несколько дней.

– Часто вспоминала сестру Маграт и ее «страшные» слайды?

– Всё! Ни слова о работе! Я запрещаю! Только танцы, танцы до утра!

– А ты изменилась! – улыбнулась Йоланда.

– Мы несколько месяцев прожили бок о бок со смертью. Так давай же вдохнем в себя хоть немного жизни. Кто знает, куда нас отправят в следующий раз. Вперед! Магазины ждут нас!

К Марджери, хозяйке Пенни, они вернулись, обвешанные пакетами с головы до пят. Нарядное платье для Йоланды, красивые туфли для Пенни, туалетное мыло, благоухающее ароматами роз, и другие туалетные принадлежности, духи. Обедали они в городе, на открытой террасе. Аппетитные булочки с сыром, знаменитый шоколадный торт «Захер», шедевр венского кулинара, в честь которого и назван этот торт. Впервые за долгие месяцы они шутили и смеялись.

– Боже мой, какой разврат! – воскликнула Йоланда, когда они стали собираться на танцы. Она с восхищением разглядывала свой наряд: белое шелковое платье с синим узором, длинные рукава, пышная юбка, собранная по талии. – Что сказала бы мама, увидев меня в этом платье! Ведь оно же такое короткое!

– Оно тебе очень идет! – улыбнулась Пенни, заметив, как на бледном личике Йоланды выступила краска. – Тебе стало лучше, да? Тогда давай вначале я перебинтую тебе руку.

Когда она сняла повязку, то увидела глубокую и безобразную рану. К счастью, она уже начала подсыхать.

– Что это?

– Ничего страшного. Просто ожог.

– И где ты его заработала?

– Да так, несчастный случай. Один солдат, он бредил от боли, схватил раскаленную кочергу и стал размахивать ею. А тут я как раз ему под руку попалась. Он ведь не нарочно, бедняга! Потом он умер. Врачи сказали, что он перед смертью впал в бешенство.

– А у тебя из-за этого сумасшедшего на всю жизнь останется шрам на руке! Марджери! Мы уходим на всю ночь! Вернемся только тогда, когда станцуем до дыр подошвы своих башмаков! Ключи я беру с собой!

Марджери лишь весело фыркнула в ответ и устроилась поудобнее в кресло с томиком своей любимой Агаты Кристи.

Клуб «Аргентина» полнился веселящимся народом. Все столики были заняты офицерами и их подружками. Но Пенни стала членом клуба еще в свою бытность студенткой Британской школы археологии. А потому их пропустили беспрекословно, и они сразу же направились к стойке бара. Вокруг было полно знакомых лиц, в том числе и из посольства. Друзья стали энергично махать руками молоденьким медсестрам, приглашая их за свой столик, и вскоре они уже сидели за столом в одной из компаний. Оркестр играл чудесно, офицеры рвались на танцпол, горя желанием продемонстрировать свои недюжинные танцевальные умения. Они лихо кружили партнерш по паркету, в промежутках между танцами были щедры на угощение и уважительно расспрашивали девушек о том, как там, на фронте. Всем хотелось прикоснуться к правде как она есть, без прикрас. Но Пенни не была настроена на воспоминания о войне. Она даже порекомендовала молодым людям подыскать себе другую компанию, если они не прекратят расспросы. «И откуда во мне столько раскованности и независимости?» – удивлялась она мысленно. Каких-то полгода назад она вряд ли рискнула бы явиться в ночной клуб без сопровождения кавалера. Но времена изменились, а вмести с ними изменилась и она. И, быть может, даже к лучшему. На фронте быстро учишься тому, как следует ценить маленькие радости и уметь дорожить жизнью во всех ее проявлениях. Они с Йоландой честно заработали пару часов беззаботного веселья – и кто посмеет бросить в них камень? Впрочем, Йоланда была настроена не столь оптимистично.

– Если мне встретится здесь кто-нибудь из знакомых, то не миновать беды! – прошептала она Пенни, напряженно разглядывая толпу. – У нас не принято, чтобы молоденькие девушки посещали такие места. Увидит кто из своих, а потом еще расскажет моим хозяевам. А равви возьмет и напишет письмо маме. Даже не представляю, что тогда будет. Пожалуй, я пойду домой, а?