Эдвард Резерфорд - Ирландия Страница 28

– Конал, ты знаешь, зачем я здесь, – сказал Финбар внезапно охрипшим голосом.

– Напрасно ты приехал, Финбар. Добра от этого не будет.

И это все, что друг мог сказать ему?

– Уже больше года я ищу тебя, – взорвался Финбар.

– Что тебе приказал верховный король? – негромко спросил Конал.

– Доставить вас обоих обратно.

– Дейрдре не поедет, а я ее не оставлю.

– Это все, что для тебя важно – ты и Дейрдре?

– Похоже, что так.

– Значит, тебя не беспокоит то, – Финбар не сумел скрыть горечи, – что уже три года подряд урожай гибнет, что несчастные люди не умирают с голоду лишь благодаря помощи вождей и что все это – твоя вина, потому что ты опозорил верховного короля, своего дядю?

– Кто так говорит? – Конал как будто слегка удивился.

– Друиды, Конал, и филиды, и барды. – Финбар глубоко вздохнул. – И я тоже так думаю.

Конал задумчиво помолчал, прежде чем ответить, а когда заговорил, его голос звучал печально.

– Я не могу поехать с тобой, Финбар.

– Выбора нет, Конал. – Финбар показал на колесницу. – Ты ведь видишь, что я вооружен.

– Тогда тебе придется меня убить.

Это не было вызовом. Спокойно глядя на него, принц стоял неподвижно, словно ожидал смертельного удара.

Прошло несколько долгих мгновений. Финбар смотрел на своего друга. Потом, наклонившись, взял из колесницы три предмета и бросил их к ногам принца.

Это были копье Конала, его щит и сверкающий меч.

– Защищайся, – сказал Финбар.

– Не могу, – спокойно возразил Конал, даже не протянув руку к оружию.

И тут Финбар окончательно потерял терпение.

– Ты что, боишься сражаться? – закричал он. – Тогда мы вот что сделаем, Конал. Я буду тебя ждать у Плетеной переправы. Ты можешь прийти и сразиться со мной, как мужчина… и если победишь, уйдешь куда пожелаешь. Или ты можешь сбежать вместе со своей женщиной, а я вернусь к твоему дяде-королю и скажу ему, что позволил трусу удрать. Решай сам. – С этими словами он развернул колесницу.

Постояв еще какое-то время и не видя выхода, Конал подобрал свое оружие и грустно пошел вслед за Финбаром.

Место для схватки выбрали на травянистой полоске берега, недалеко от брода.

Перед битвой каждый кельтский воин совершал определенный ритуал. Прежде всего он снимал всю одежду; иногда, правда, рисовал на теле свой портрет синей краской. Однако гораздо важнее внешних приготовлений считалось подготовить к сражению свой боевой дух. Воины не шли в бой с холодным сердцем. Они разжигали себя с помощью грозных воинственных песен и устрашающих боевых кличей. Друиды кричали на врагов, обещая им поражение, воины осыпали их насмешками и оскорблениями, даже иногда швырялись грязью, а то и человеческими экскрементами, чтобы обескуражить их. Но самое главное – каждый воин должен был привести себя в особое состояние, что позволяло ему расширить границы владения собственным телом и придать ему такую ловкость и мощь, которую не могут обеспечить обычные кости и мускулы. Входя в такое состояние, он черпал силы не только от своих предков, но и от самих богов. Это было великое вдохновение воина, его боевая ярость, бешенство героя, прославленное поэтами.

Чтобы достичь этого, кельтский воин должен был выполнить определенные ритуальные движения, стоя на одной ноге, изгибая тело и искажая лицо, пока оно словно не превращалось в ожившую маску войны.

Финбар готовился по всем правилам. Согнув правую ногу в колене, он медленно изогнул тело, как будто оно было луком. Потом закрыл левый глаз, немного наклонил голову и, широко открыв второй глаз, устремил его на противника, словно хотел проткнуть того взглядом. Конал стоял совершенно спокойно, но Финбару показалось, что принц общается с богами.

– Несдобровать тебе, Конал! – выкрикнул Финбар. – Напрасно ты пришел сюда! Я – кабан, я растопчу тебя, Конал! Дикий кабан!

Конал молчал.

Они подняли с земли копья и щиты, и Финбар с огромной силой метнул свое копье в Конала. Бросок был безупречен. Именно таким броском он однажды пробил щит врага и пришпилил его к земле. Однако Конал отступил в сторону так стремительно, что Финбар почти не заметил его движения, и копье лишь скользнуло по щиту. А уже через мгновение в него самого полетело копье Конала. Оно мчалось прямо к сердцу Финбара. Будь на месте принца другой воин, Финбар оценил бы бросок как вполне сносный. Но он хорошо знал, на что способен Конал, если сражается в полную силу, и мысленно выругался, когда копье принца в треском вонзилось в его щит. И тут же, выхватив меч, Финбар ринулся на Конала.

Очень немногие могли сравниться с Финбаром в искусстве боя на мечах. Он был отважен, стремителен и силен. Когда Конал отступил под его натиском, он не мог сказать, сделал ли это принц намеренно или просто потому, что долго не брал в руки оружие. В воздухе раздавался лязг металла, летели искры. Противники дошли до края отмели. Конал продолжал отступать, скоро он стоял уже по лодыжки в воде. Неожиданно Финбар осознал, что ни на одном из них пока нет ни капли крови.

Чем сильнее он напирал, тем более таинственным образом Конал ускользал от него. Испустив боевой клич и бешено размахивая мечом, Финбар ринулся через воду. Он использовал все известные ему приемы. Но, как ни странно, его меч либо без всякого толка ударялся о меч или щит Конала, либо вовсе рубил пустоту.

Один раз, когда Конал опустил щит, а его меч взлетел в воздух, Финбар сделал стремительный как молния выпад – и снова ударил в пустоту. Как будто Конал на мгновение превратился в туман. «Я сражаюсь не с воином, – подумал вдруг Финбар. – Я сражаюсь с друидом».

Странная схватка продолжалась еще какое-то время, и кто знает, чем бы все могло закончиться, если бы волею судеб Конал не поскользнулся, наступив на камень. Финбар мгновенно нанес ему удар в предплечье. Конал упал и закрылся щитом, и Финбар полоснул его по ноге. Уже через мгновение Конал вскочил и отразил несколько следующих ударов, но теперь он прихрамывал. В воде рядом с ним расплывалась кровь. Он снова отступил, но Финбар понимал, что виной тому только его ранение. Сделав ложный выпад, Финбар снова застал Конала врасплох и ранил его в плечо. Они продолжали биться, нанося удар за ударом, но как ни искусен был Конал, Финбар чувствовал, что его противник теряет силы.

Он одолел Конала. Теперь он это знал. Окончательная победа лишь вопрос времени. Они обменялись еще парой десятков ударов, Финбар все напирал, плеща ногами в воде, покрасневшей от крови Конала. Принц начал промахиваться. Казалось, он вот-вот упадет.

И тогда у Финбара, уже готового торжествовать, вырвался крик.

– Только не думай, что я убью тебя, Конал! – Все разочарование прошедшего года, долгие годы зависти, которую он даже не осознавал, выплеснулись в этом крике. – Тебя свяжут, и ты пойдешь за моей колесницей вместе с Дейрдре, чтобы предстать перед королем! – С этими словами Финбар высоко занес меч и прыгнул вперед.

Он не видел, как мелькнул клинок. Меч Конала двигался так быстро, что охваченный яростью Финбар в первую секунду даже не почувствовал удара. Лезвие пронзило его грудь прямо над сердцем. Он нахмурился и словно в недоумении посмотрел на рану. А потом вдруг ощутил нестерпимую, саднящую боль. Горло и рот его наполнились кровью, он понял, что задыхается, и когда он рухнул в воду, все вокруг начало стремительно удаляться от него, словно бурная река. Он еще почувствовал, как его переворачивают, увидел лицо Конала, который смотрел на него с бесконечной печалью. Почему он так печален? Лицо Конала стало расплываться.

– Ох, Финбар… я не хотел тебя убивать.

Почему Конал так говорит? Он что, убит?

Финбар попытался что-то сказать смутному очертанию:

– Конал….

А потом глаза его широко открылись, и свет вдруг стал ослепительно ярким.

Конал и возница перенесли его в колесницу, чтобы отвезти к королю. Только теперь Конал заметил, что пес Кухулин привязан к колеснице и ждет своего хозяина. Бросив последний грустный взгляд на устье Лиффи, Конал, хромая, пошел назад, к Дейрдре и их острову.

Единственный глаз Гоибниу внимательно оглядывал каждого: верховного короля, королеву, вождей и друидов. Кузнец слушал, но сам молчал.

После тяжелой двухдневной дороги измученный возница наконец довез тело Финбара до королевского лагеря. Женщины начали готовиться к похоронам. А в большом зале с плетеными стенами разгорелись жаркие споры.

Не меньше двадцати молодых воинов изъявили желание найти Конала. И это понятно. Убить героя, который убил доблестного Финбара, – какая прекрасная возможность для жаждущих славы молодых людей. Большинство друидов думали точно так же. Ларине тоже был в зале; он выглядел печальным и больше отмалчивался. А вот королева не молчала. Гоибниу казалось, что раньше она никогда не горела желанием поймать Конала, но теперь была непреклонна в своем решении. Конал и Дейрдре должны быть убиты.