Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней Страница 3

Тут можно читать бесплатно Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней. Жанр: Проза / Зарубежная современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней

Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней» бесплатно полную версию:
После смерти маленького сына и развода с женой Пол Лейбовиц отгородился от людей, предпочитая жить в уединении на маленьком острове. Воспоминания – вот все, что отныне составляет жизнь Пола, остальное перестало его интересовать. Ситуация изменилась после случайного знакомства с американкой, которая тоже потеряла сына. Пол не смог отказать ей в помощи, ведь он уже тридцать лет живет в Китае и хорошо знает местные нравы и обычаи. Вынужденный покинуть свой старательно охраняемый мир, Пол, неохотно втягиваясь в расследование убийства, постепенно начинает понимать, как многого он лишился. Пол размышляет о смысле своего существования, заново учится любить, доверять не только своему единственному другу, но и людям вообще. Впервые на русском языке!

Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней читать онлайн бесплатно

Ян-Филипп Зендкер - Пробуждение дракона. Шепот теней - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ян-Филипп Зендкер

И когда, спустя почти год после смерти Джастина, Мередит объявила ему, что собирается в Лондон, чтобы, как она выразилась, навсегда закрыть в своей жизни тему Гонконга, он не почувствовал ни малейшей обиды. Как будто сам не был частью той темы, которую она сочла разумным закрыть. Он просто пожелал ей всего самого лучшего. Она поблагодарила его и протянула руку. И лишь спустя несколько дней он осознал всю абсурдность этого их расставания у подъезда отеля «Мандарин ориентал». С тех пор связь между ними почти оборвалась. Ничего удивительного, если учесть, что последние полгода он жил без телефона и компьютера. Пол читал когда-то, что большинство брачных союзов распадаются по той же причине, по которой когда-то возникли. Очень похоже на правду, по крайней мере в их с Мередит случае.

И все-таки когда же их пути разошлись? Может, в первые дни после постановки диагноза, когда они спорили о том, где должен лечиться Джастин? Мередит настаивала на Лондоне, где, как она считала, и врачи, и больницы не в пример лучше. Пол же предпочел бы оставить сына в Гонконге: как уверяли их и онкологи из больницы Королевы Елизаветы, и их коллеги из Англии, химиотерапия здесь ничем не хуже европейской. Скрепя сердце, Мередит уступила, но, когда препараты гонконгских медиков оказались бессильны, ни на минуту не усомнилась, кого винить в неудаче. Разумеется, в Соединенном Королевстве шансы Джастина выжить были бы выше.

Или разрыв наметился еще раньше, в тот момент, когда стало известно, что Мередит беременна? Пол хорошо помнил, как это было.

– Вы беременны, вне всяких сомнений, – сообщил гинеколог уже в коридоре, и, пока Пол, с сияющими от счастья глазами, пытался нащупать ее руку, Мередит вдруг закрыла лицо ладонями и зарыдала.

От счастья, Пол, разумеется, от счастья…

Последующие несколько дней он повторял это, как мантру, но все было слишком очевидно. Хотела ли она ребенка? Для Мередит не существовало ничего, кроме работы. В банке она была самым молодым руководителем отделения и имела все шансы войти в состав правления Гонконгского филиала. «Ребенок, во всяком случае сейчас, верный способ поставить крест на карьере», – недвусмысленно намекнул председатель правления ей и нескольким ее коллегам. Мередит вообще не принадлежала к тем женщинам, для которых материнство – необходимая часть жизни. В конце концов, это не ее желание иметь ребенка сыграло решающую роль, как объяснила она спустя несколько лет. Она пожалела Пола, потому что у того не было семьи. Он рос единственным ребенком. Мать покончила с собой, когда ему исполнился двадцать один год. Отец ушел из жизни еще раньше. Пол, сколько его знала Мередит, не мог назвать ни одного родственника, пусть даже самого дальнего. Те же, кого он помнил, гейдельбергские бабушка с дедушкой например, давно умерли. Мередит, как она сама признавалась, это всегда казалось странным, но было в ее представлении частью окружавшей Пола ауры таинственности, которая, во всяком случае поначалу, влекла и очаровывала ее. Но со временем эта его закрытость стала действовать ей на нервы и постоянно приводила к ссорам. На ужинах с коллегами, коктейлях, приемах и лодочных прогулках по выходным Мередит все чаще появлялась одна, без мужа. Эти мероприятия много значили для нее: как иначе было привлекать клиентов, добывать полезную информацию, завязывать новые контакты?

Пол, целыми днями и вечерами сидящий дома один, казался ей не самодостаточной личностью, а лишь мрачным одиночкой. Мередит полагала, как сама признавалась после смерти сына, что общение с ребенком пойдет ему на пользу, развлечет по крайней мере.

То есть Джастин изначально был задуман как средство, не более.

Пол помнил, с каким видом она осматривала дом, который он только что купил на острове Ламма. Как стояла в саду, среди зарослей бугенвиллеи, достающих почти до крыши, метрового папоротника и перезрелых банановых гроздьев. Дом пустовал уже не первый месяц, за это время фасад покрыла тонкая зеленая пленка. В комнатах громоздились кучи мусора, и повсюду лежала пыль. Лицо Мередит исказила гримаса отвращения.

– Как это все на тебя похоже.

Покупка этого «свинарника» лишь подтвердила ее наихудшие опасения: муж – отшельник, замкнувшийся в собственной боли, задыхающийся в тисках жалости к себе. Он так и не смог отпустить своего сына, смириться с его смертью. И что самое непростительное – он бежит. И этот старый дом на острове, где ни один житель Гонконга не поселился бы добровольно, лучшее тому доказательство. Здесь он и будет умирать один, в обществе одичалых собак, и никто не помешает ему спиться. И даже труп его туземцы обнаружат лишь через несколько недель.

Пол подлил себе чая и оглядел с террасы ночной сад. В темноте что-то белело: несколько лепестков пюмерии упало на каменные плиты. Пол собрал их, отнес в дом, положил в миску с другими цветами и веником подмел террасу. «Я не сопьюсь, – подумалось ему, – в этом Мередит не права. Жить со мной действительно невозможно, здесь мне возразить нечего. Но кое в чем Мередит ошиблась».

Дом он отремонтировал основательно и поддерживал в нем чистоту, какой не было и в квартире Мередит. Два раза в день делал влажную уборку, протирал кафельный пол и всю посуду. В ванной все блестело – как в лучших отелях Гонконга. В ящиках перед окнами цвели герань, камелии и розы. В холодильнике хранились свежие фрукты и овощи. Пол готовил себе сам, следил за питанием и за последние два года не выпил ни капли алкоголя. Когда-то и он полагал, что виски, вино и джин способны заглушить внутренние бури, точнее, оглушить его самого до состояния полного бесчувствия. Но сколько ни пил, на душе спокойнее не становилось. Все только усугублялось – боль, отчаяние, пустота.

Помимо прочего, он боялся, что Джастин застанет его пьяным, если вдруг вздумает вернуться. Пол и сам не понимал, что означал этот страх. Он пытался поделиться им с Дэвидом Чжаном, но даже Дэвид, его единственный друг и самый близкий человек в этом мире, не пожелал углубляться в эту тему.

– Пол, Джастин мертв.

– Я знаю, что он мертв, тебе нет необходимости напоминать мне об этом.

– Если он и вернется, то не Джастином. Он воплотится в другом теле.

Как буддист, Дэвид верил в переселение душ.

– Так я и не жду, что сейчас откроется дверь и – опп! – на пороге возникнет Джастин. Но… – Пол мучился, подыскивая слова, – я должен быть готов, понимаешь?

– К чему готов?

– К его возвращению.

– В которое сам не веришь?

– В которое сам не верю. – Пол вздохнул. – И которое тем не менее не должен исключать.

Так оно и было, как бы смешно это ни звучало: Пол не исключал возвращения Джастина, не хотел исключать. Поэтому в его доме была комната Джастина, с вентилятором и свежим постельным бельем. В гардеробе висела детская куртка, а в коридоре, рядом с резиновыми сапогами Пола, стояла еще одна пара, для сына. Кусок дверной рамы из прежней квартиры с ростовыми метками Джастина Пол тоже перенес сюда и вмонтировал в одну из дверей.

– Значит, поэтому ты так редко выезжаешь с Ламмы? – спросил Дэвид без тени иронии в голосе. – Боишься его упустить?

– Нет, причина в другом. – (Дэвид ничего не сказал, но вопрос читался в его взгляде.) – Просто ничего не хочу забывать.

Эту фразу Пол имел неосторожность обронить в присутствии Мередит, и та потом использовала ее как доказательство того, что его скорбь превзошла все мыслимые пределы и приняла болезненные формы. Дискуссия же о том, что такое скорбь в мыслимых пределах по собственному умершему ребенку и где начинаются ее болезненные формы, вылилась тогда в одну из самых ожесточенных их ссор. В конце концов, где пролегает граница между нормой и патологией? Пол полагал, что однозначного ответа на этот вопрос не существует. Знакомый биолог как-то рассказывал ему, что некоторые дельфины после смерти спутницы жизни просто прекращают есть. Или дикие гуси. Иные из них, потеряв подругу, сутками напролет мечутся в небе во всех направлениях и все зовут, ищут, пока, выбившись из сил, не падают на землю замертво.

– Именно этого я и боюсь, – ответила тогда Мередит. – И Джастин этого бы не одобрил. Пол, жизнь продолжается.

Как же он ненавидел эту фразу! В ней заключалась чудовищная несправедливость, неслыханная, возмутительная банальность смерти. Все в Поле восставало против этого. Бывали дни, когда каждый собственный вдох воспринимался им как измена памяти сына, когда чувство вины за то, что жив, душило так, что сил хватало только лежать в гамаке на террасе.

Забыть Джастина, его заспанное по утрам лицо. Его сияющие синие глаза, улыбку, голос.

От восхода до заката и снова до восхода…

Меньше всего Пол хотел открыть свои воспоминания веяниям продолжающейся жизни. Ведь они были всем, что осталось у него от сына, и всем, что ему было еще нужно в этом мире. Но воспоминания – чрезвычайно хрупкая драгоценность. На них нельзя полагаться. Воспоминания лгут, выветриваются, вводят в заблуждение. Новые впечатления, лица, запахи, звуки накладываются на старые, которые постепенно теряют свою интенсивность, пока окончательно не растворятся в пучине забвения. Пола это огорчало еще при жизни Джастина, он почти физически ощущал эту потерю. Когда его сын произнес первое слово, когда сделал первый шаг? Было ли это на Пасху, на лужайке возле Кантри-клуба, или двумя днями позже, в Макао, на площади перед кафедральным собором? Тогда забыть такое казалось ему немыслимым, но спустя каких-нибудь два года он уже мучился сомнениями. Тогда его утешало то, что исчезнувшие воспоминания о Джастине ежечасно заменяли новые. Но теперь, когда Пол остался один на один с тем, что есть? Он нередко ловил себя на том, что по временам вслушивается и вглядывается в собственную память, силясь выудить из нее взгляд Джастина, его лицо, голос.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.