Кристофер Бакли - Господь – мой брокер. Семь с половиной законов духовного и финансового роста Страница 3

– Вероятно, вы правы. Наверное, мне следовало пойти в винную лавку, а не в книжный магазин. Тогда в данный момент здесь было бы хорошее вино.

Внезапно выражение его лица изменилось. Он с новым интересом уставился на строчки в книге:

– «Оттуда, где они находятся в данный момент… Оттуда, где они находятся в данный момент…»

Аббат поднялся на ноги.

– Брат Тай, у меня есть для вас поручение.

Вот так я оказался за рулем нашего старого пикапа марки «Форд» выпуска 1978 года, направляясь в город и раздумывая по пути над словами аббата. Он выдал мне последние 304 доллара Канского монастыря, велев съездить в винный магазин и купить шесть ящиков «хорошего чилийского столового вина». Я повторял себе, что, наверное, наш настоятель решил попробовать это вино, чтобы подумать, как улучшить наше собственное пойло. Но пока я прислушивался к дребезжанию пикапчика, подпрыгивающего на ухабах деревенской дороги, внезапно подумал: а зачем аббату понадобилось столько вина?

«Где бы они ни находились в данный момент…» Эта фраза походила на слова, сказанные Уилли Саттоном в ответ на вопрос судьи, почему он ограбил банк: «Ну, потому что именно там деньги и лежат».

Конечно же, аббат не имел в виду ничего недостойного. Настоятель монастыря, названного в честь первого чуда Господа нашего, вряд ли стал бы пытаться превратить одно вино в другое. Нет, нам, безусловно, следовало попытаться улучшить наше собственное вино, а не разливать чужое в свои бутылки просто ради того, чтобы обмануть дядюшку Лео. Как бы то ни было, мы вряд ли могли себе позволить закупить столько «хорошего чилийского столового вина», чтобы иметь возможность долго дурить головы покупателям. Я убеждал себя, что наш аббат – настоящий святой, благочестивый и достойный человек, который отказался от многообещающей карьеры профессионального футболиста ради жизни, посвященной созерцанию и размышлению. Так я успокаивал себя, вспоминая о данном мной обете послушания.

Добравшись до вершины холма, я услышал громкий скребущий звук – задымилось сцепление пикапа. Пришлось остановиться. Проезжавший мимо водитель любезно согласился позвонить в гараж со своего мобильного. Час спустя я с печальным видом сидел в гараже Кларка и слушал, как сам хозяин, стирая с лица машинное масло, объяснял, что новая коробка передач обойдется в 650 долларов. Я показал свою наличность – 304 доллара, и объяснил, что это все, чем располагает монастырь Каны. Кларк выразил мне свои сожаления и приступил к работе.

– Сделаю, что смогу, – сообщил он, – но не гарантирую, что удастся найти запчасти для вашего музейного экспоната.

Позвонив в монастырь, я выложил аббату печальные новости. Конечно, он был не в восторге и все повторял: «А как же вино? Как же вино?» – так что мне не удалось вставить ни слова.

Внезапно он разразился тирадой, какой мне не доводилось слышать со времен работы на Уолл-стрит. Я всем сердцем сочувствовал настоятелю, слыша, как он волнуется, и постарался успокоить его, пошутив:

– По крайней мере, мы знаем, где находятся наши деньги в данный момент.

Но аббату было совсем не смешно. Я услышал громкий стук, как будто кто-то бросил телефон на покрытый линолеумом пол.

– Алло? – позвал я. Ответа не было. – Алло!

Секунду спустя я услышал полный недоумения голос брата Феликса:

– Что ты сказал аббату?

Я объяснил насчет коробки передач и трехсот четырех долларов.

– Знаешь, я бы не стал больше беспокоить его сегодня, – прошептал брат Феликс. – Похоже, твои новости его огорчили.

– А что он делает?

– Снял свой пояс[3] и бичует им книгу.

– Кажется, я знаю, о какой книге идет речь.

– Я лучше побуду с ним, – сказал брат Феликс и повесил трубку.

Кларк позвонил продавцу запчастей, прождал ответа минут пять и, включив телефон на громкую связь, снова забрался под капот. Из динамика раздалась назойливая музыка, которую передавала некая радиостанция из числа тех, что именуют себя «прогрессивными». В наши дни в ассортимент пыток для американских потребителей обязательно входит назойливая музыка в телефоне.

Дело было в полдень – время читать молитвы по требнику, который мы всегда носим с собой. Семь раз в день в определенное время мы читаем Часы – ежедневный набор молитв: утреню, молитвы 1-го, 3-го, 6-го, 9-го часа, вечерню и последний час. Я вынул требник, открыл его на молитвах полуденного чина и попытался читать про себя, сражаясь с грохотом проигрывателя.

Помню как сейчас. Я как раз пытался сосредоточиться на строках, где Господь изгонял бесов из одержимого (сразу вспомнился наш несчастный аббат), когда раздался голос радиоведущего. Это был голос из моего прошлого – голос Уолл-стрит, требующий срочного и немедленного внимания.

– Сегодня днем после обнародования отчета Министерства сельского хозяйства об объеме сельскохозяйственного производства можно ожидать колебания на бирже; особая волатильность ожидается по ценам на свиную грудинку.

Я попытался не обращать внимания на голос из динамика. «Изыди, Сатана», – приказал я, вернулся к своему требнику и стал читать о демонах, изгоняемых из одержимого. Взгляд упал на следующие слова:

И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней; и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море[4].

Я ощутил, будто кто-то вселился в меня самого.

– Можно воспользоваться телефоном? – спросил я Кларка.

Мой старый приятель Билл был удивлен (если не сказать больше), приняв мой телефонный звонок «за счет абонента».

– Господе Иисусе, – вскричал он, – так значит, это правда, что ты ушел в монастырь?

Я подтвердил, что дело обстоит именно так, выслушал от приятеля извинения за употребленные им выражения и перешел прямо к делу.

– Билл, я знаю, ты всегда был щедрым человеком. Настал твой шанс помочь святой матери-церкви.

Объяснив насчет состояния финансов Каны, продолжил:

– Я тут слышал горячие новости: вроде как цены на свиную грудинку собираются рухнуть.

Возбуждение, охватившее Билла, можно было прямо-таки потрогать руками. Он зевнул (верный знак):

– Это так же верно, как и все твои прежние новости?

– Билл, – заверил я, – знаю, мой послужной список – не из лучших. Но этот источник – дело верное.

– Ты что, опять под хмельком?

– Билл, за два года я не выпил ни капли. Ты бы сам не захотел попробовать ту бурду, что мы тут выделываем. Слово даю.

– Ты о чем?

– Не важно. Слушай, клянусь тебе в двух вещах. Во-первых, я трезв. Во-вторых, это единственный шанс нашего монастыря. Мне нужно занять на один день пару тысяч.

– Две тысячи?

– Билл, для тебя это пустяки.

Последовала долгая пауза. Наконец приятель подал голос:

– Я буду считать это заблаговременным рождественским пожертвованием. Итак, ты хочешь зашортить цены на свиную грудинку на две тысячи?

– Вот именно.

Я постарался придать своему голосу нотки уверенности, пока мы обсуждали детали ставок на резкое падение цены свиной грудинки на товарной бирже.

– Хорошо, – сказал Билл. – Договорились. Как с тобой связаться?

К тому времени, как Кларк нашел нужные детали, давно перевалило за полдень. Пикап должен был быть готов только на следующий день, так что я добрался обратно в Каны на попутке. Мне не пришлось долго голосовать – люди, как правило, не отказываются подвезти монаха.

Я немедленно направился в келью аббата. На лицах монахов, стоявших у дверей, было выражение глубокой обеспокоенности. Они сообщили, что после моего звонка состояние аббата сильно ухудшилось. Покончив с бичеванием книги, он швырнул ее в огонь, восклицая: “Ego te expello!”[5] Пришлось удерживать его, чтобы он не бросился вслед за книгой. Тогда было решено вызвать доктора Кука, очень симпатичного психиатра, работавшего в одной из близлежащих тюрем. В тот момент он уже находился у аббата.

Брат Феликс сказал:

– Доктор Кук употребил выражение «разрыв с реальностью». Думаю, эта штука обычно называется нервным расстройством.

Я бодрствовал вместе с братией, вознося смиренные молитвы во имя исцеления нашего настоятеля, и корил себя за то, что сразу не понял, в каком состоянии пребывал добрый аббат, и не смог предвидеть последствия своего телефонного звонка.

Наконец из кельи вышел доктор Кук.

– Я сделал ему укол, – сообщил он. – Аббат – человек крепкого сложения, так что приглядывайте за ним. Сейчас он успокоился, но все время повторяет одно и то же: «Вот где они находятся в данный момент». Это такая молитва?

Монахи покачали головами, а я решил, что лучше не просвещать собравшихся относительно «медитаций» нашего настоятеля.

В этот момент пришел брат Алджернон и сказал, что меня срочно вызывают к телефону. Это был Билл.

– Ну, брат, должен признать, что у вас в монастыре имеются отличные источники информации! Котировки на свиную грудинку рухнули, как ты и говорил.

– И как сильно рухнули?