Лю Чжэньюнь - Меня зовут Лю Юэцзинь Страница 30

– Начальник Цзя передал, что хочет заключить с тобой небольшую сделку.

Янь Гэ удивился, он не ожидал такого начала разговора. Замерев, он спросил:

– Что за сделку?

Разумеется, этот вопрос был задан всего лишь для проформы. На этот раз Лао Линь отбросил в сторону всякие насмешки, зажег сигарету и сказал:

– Начальник Цзя хочет, чтобы ты передал ему флешку, а он взамен поможет оформить кредит на восемьдесят миллионов.

Это превзошло все ожидания Янь Гэ. Сердце его забилось быстрее. Все его недавние печали как ветром сдуло. Похоже, что шантаж с флешкой оказался куда эффективнее фото в газете и возымел-таки действие. К настоящему времени Янь Гэ задолжал банку четыреста миллионов, и хотя восемьдесят миллионов не решали проблемы окончательно, но мало-мальски помочь могли. По крайней мере, одну часть он мог вернуть банку, а другую пустить на обеспечение нескольких стройплощадок. Эти восемьдесят миллионов стали для него что валидол для сердечника. Не зная, как лучше ему выразить свои чувства, Янь Гэ взволновано произнес:

– Да как можно называть это сделкой? Для меня это самая настоящая поддержка со стороны начальника Цзя и вашей. – Сделав небольшую паузу, он сказал: – Я ни когда не забуду ни начальника Цзя, ни тем более вас. Прошу простить меня за все, что я сделал не так.

Он явно намекал на фото в газете и флешку. Однако Лао Линя нисколько не тронули его извинения. Он бесстрастно сказал:

– Нет, поддержка была раньше, на этот раз речь идет исключительно о сделке.

Янь Гэ замер. До него окончательно дошло, что имел в виду Лао Линь, а значит, и начальник Цзя. Эти восемьдесят миллионов крыли карту Янь Гэ с фотографией и флешкой. Помощь и сделка – понятия несоизмеримые. Если помощь не исчисляется конкретными цифрами, то в сделке расставлены все точки над i; если помощь не предполагает четких рамок, то в сделке все заранее расписано по пунктикам. Подтекст был один: между нами все кончено. Почему оговаривалась сумма именно в восемьдесят миллионов? Да потому, что начальник Цзя тщательно подсчитал, что именно восемьдесят миллионов помогут Янь Гэ остаться на плаву: вроде и от голода не помрет, и продержаться долго не сможет. Перейдя этот Рубикон, оба они разрывали отношения раз и навсегда. Дальше все остальное зависело только от Янь Гэ. Вот и пришла ему пора познать крутой нрав начальника Цзя. Эти восемьдесят миллионов были для Янь Гэ одновременно и спасительной соломинкой, и ядовитым зельем, которое ему придется выпить. Тем не менее, поняв настрой начальника Цзя и Лао Линя, Янь Гэ не стал рвать и без того тонкую бумагу на окнах. Вместо этого он еще более взволновано сказал:

– Спасибо начальнику Цзя и особенно вам.

Хотя сумма компенсации выходила немаленькая, эта сделка навсегда отделяла Янь Гэ от начальника Цзя. Потеря такого человека означала потерю источника дохода, который питал его более десяти лет. Можно сказать, что он терял не просто человека, а целое дерево. Другими словами, теперь он лишался всех своих связей, накопленных за десять с лишним лет. Это деньги и вещи добыть просто, другое дело – наладить контакты с нужными людьми. Все равно что потерять арбуз и взамен получить кунжутное семечко. Но, расценив это семечко как спасительную пилюлю, Янь Гэ ее, естественно, проглотил. Проблема состояла еще и в том, что в их отношениях начальнику Цзя всегда отводилась роль ведущего, а Янь Гэ – ведомого. Поэтому в случае с данной сделкой Янь Гэ не мог его ослушаться, иначе он и вовсе остался бы ни с чем. Начальник Цзя на это и рассчитывал. Как бы там ни было, но и валидол может привести в чувство, и тяжелое судно может оказаться на плаву, если его наполовину разгрузить. В общем, Янь Гэ тоже почувствовал облегчение. В любом случае, он решил взять временную передышку и оставить все как есть, а с проблемами разбираться по мере их поступления. Ну, не сможет он обращаться к начальнику Цзя, значит, найдет какого-нибудь начальника Чжэня[23]. Если надо, потратится на завязку новых контактов, и делу край. Как говорится, выход всегда найдется: и телега в гору взбирается, и корабль в бухту пробирается. Прикинув и так и этак, Янь Гэ повеселел. Тут же он подумал: «Так, наверное, и становятся бандитами».

Имелась еще одна причина, по которой Янь Гэ принял сделку. Дело в том, что буквально перед этим он заключил сделку со своей женой Цюй Ли. Как известно, Янь Гэ через своего водителя Сяо Бая контролировал водителя Цюй Ли, чтобы быть в курсе всех ее перемещений. Сперва он думал, что у нее отношения на стороне, но оказалось, что ее связи носили предметный характер и касались денег. Ну а если так, это можно было уладить. Подобным образом Янь Гэ уладил свои собственные отношения с начальником Цзя и Лао Линем. Однако не все было так просто. Перехватив Цюй Ли у входа в банк, Янь Гэ пригласил ее на откровенный разговор в кафе. Однако единственное, что Янь Гэ смог для себя прояснить, это то, что Цюй Ли списывала деньги с его счета. Откуда и куда шли деньги, о каких именно суммах шла речь, он так и не узнал, но по ее поведению кое о чем догадался. Немного погодя Янь Гэ провел у себя в компании собственное расследование, и тогда со слов финансового директора выяснилось, что восемь лет назад Цюй Ли стала за спиной Янь Гэ запускать свои руки в прибыль от каждой сделки. У Янь Гэ, как известно, был свой шпион, такой же шпион имелся и у Цюй Ли – тот самый вице-президент, погибший два месяца назад в аварии. Во время каждой сделки они объединяли свои усилия и втихаря отрезали себе кусок от прибыли. Аппетиты у них были небольшие, кусочки выходили достаточно скромные, поэтому убытки были не заметны. Благодаря такой тактике их ни разу не заподозрили, в то время как деньги на их счета накапали приличные. Вот такой умной и коварной оказалась Цюй Ли. Она уже давно жила своей собственной жизнью. Но что именно произошло восемь лет назад, после чего Цюй Ли решила выбрать такой путь, Янь Гэ так сразу вспомнить не мог. Может, в том была виновата какая-нибудь женщина? Или какое-нибудь из вложений? Или, может, какая-то оплошность с его стороны? Или какая-то фраза? Кроме того, он еще не выяснил, какого рода отношения были у Цюй Ли с погибшим вице-президентом. Естественно, все это мучило Янь Гэ. Взять, к примеру, постоянные отлучки Цюй Ли в Шанхай. Янь Гэ ведь точно не знал, зачем именно она туда мотается. Теперь он сомневался уже не только в том, что она страдает депрессией, но даже в ее физических и поведенческих метаморфозах. Разумеется, невозможно целиком делать из жизни спектакль, ну а вдруг? Итак, расследование показало, что пока Цюй Ли отрезала себе кусочек за кусочком от прибыльных сделок, у нее скопилось более пятидесяти миллионов. Раньше Янь Гэ на такую сумму и внимания бы не обратил, но сейчас, когда его корабль шел ко дну, эти деньги показались ему немалыми. И тогда он раскрыл перед Цюй Ли свои карты. Услышав, что мужу известны все ее махинации за восемь лет, Цюй Ли нисколечко не запаниковала, словно была готова, что этот день рано или поздно настанет. Такое поведение супруги в очередной раз удивило Янь Гэ, а Цюй Ли еще и подначивала:

– Раз уж так сложились обстоятельства, то давай, предлагай уже, что ты хочешь.

И тогда Янь Гэ заключил с ней сделку. Эта сделка далась ему не так легко, как сделка с начальником Цзя и Лао Линем. Они прободались полдня, Янь Гэ делал уступку за уступкой, прежде чем они пришли к такому решению: во-первых, Цюй Ли выделит из своих пятидесяти с лишним миллионов половину, чтобы помочь Янь Гэ встать на ноги, после чего эту сумму он должен будет вернуть ей обратно; во-вторых, в обмен на помощь Цюй Ли, Янь Гэ забудет обо всех ее махинациях в прошлом; в-третьих, Янь Гэ напишет долговую расписку; ну и в-четвертых, Цюй Ли настояла на том, что в тот день, когда она одолжит деньги Янь Гэ, они разведутся и порвут друг с другом всякие отношения. Разумеется, подобная сделка была для Янь Гэ унизительной. Вообще-то Янь Гэ рассчитывал получить всю сумму целиком, а тут выходило, что ему приходилось занимать свои собственные деньги, да и то только половину. Кроме того, действуя незаконно и безнравственно, Цюй Ли вдруг превратилась в хозяйку положения. Уже потом Янь Гэ сообразил, что при разводе супруги делят нажитое имущество поровну. А тут выходило, что делят они не просто имущество, а долг, причем должником оказался Янь Гэ. Но это раньше двадцать пять миллионов Янь Гэ не считал за деньги, в нынешней ситуации они стали для него спасительной соломинкой. Поэтому, потратив на переговоры полдня, Янь Гэ все-таки согласился. Итак, за какие-то два дня Янь Гэ успел оформить подряд две сделки со своими самыми близкими людьми: с женой, представляющей семью, и с начальником Цзя и Лао Линем, представлявшим социум. Как бы то ни было, двадцать пять миллионов плюс еще восемьдесят уже давали сто миллионов с хвостиком, а с такими деньгами Янь Гэ мог спастись. Все-таки хорошо, что они заключили эти сделки, по крайней мере, во всем разобрались. Но буквально вчера Янь Гэ проснулся среди ночи от неожиданной мысли: лет десять тому назад у Цюй Ли произошло несколько выкидышей, вдруг она это подстроила? Выходило, что еще тогда она стала готовиться к разводу с Янь Гэ, но что еще ужаснее – она не хотела иметь от него детей, желая оставить его без потомства. Правда, оставалась еще одна неясность: от чьих именно детей избавлялась Цюй Ли? А не могли ли эти дети быть от погибшего в аварии вице-президента? От этих мыслей у Янь Гэ голова шла кругом; в конце концов он, вздохнув, решил, что самые близкие люди зачастую оказываются самыми злобными. Взять, к примеру, того же вице-президента. Человек, которому он доверял как самому себе, вдруг оказался бомбой замедленного действия.