Диана Чемберлен - Ребенок на заказ, или Признания акушерки Страница 32

Но вдруг вернулся Брайан. За последние несколько недель, по мере того, как мое сердце смягчалось к нему, я поняла, что он мне нравится. Он уже не был тот молодой красивый мужчина, в которого я влюбилась в двадцать один год, но он уже не был и тем человеком, который покинул меня, когда заболела Хейли. Это был какой-то совершенно другой человек. Старше, мудрее, мужественнее. Он очень заботился о Хейли, и с ним она все больше чувствовала себя в безопасности. Теперь мне пришло в голову, не было ли между нами чего-то еще. Не то, что было раньше, а нечто иное. Лучшее.

Он действительно не собирался никуда уезжать. Несколько дней назад у него было собеседование по поводу работы в округе Колумбия, и теперь заинтересованная компания предложила ему слетать в Сан-Франциско на собеседование в главном офисе. Он согласился, при условии что местом работы будет округ Колумбия. Нет, уезжать он не собирался.

– Который час? – спросила Хейли, снова усевшись за стол.

– Почти одиннадцать, – сказала я. – Они должны быть здесь с минуты на минуту.

– Поскорее бы! – Она закрыла учебник истории и встала. Она была сегодня беспокойна. Завтра ей предстояло вернуться в больницу для продолжения поддерживающей химиотерапии, и я знала, что она все время об этом думала.

– Трудно думать о завтрашнем возвращении в больницу, – сказала я, наливая воду в кофейник.

Она скорчила гримасу.

– Поэтому я об этом и не думаю, мама, – ответила она. – И почему тебе нужно мне об этом напоминать?

– Прости, – сказала я. Брайан сочувственно улыбнулся мне. Разыгралась ее раздражительность, вызванная стероидами, но я не осуждала ее за то, что она на меня огрызалась. Она лучше меня справлялась с ситуацией. Сегодня ей не вливали в вены отвратительный яд, и я должна была предоставить ей наслаждаться каждой минутой этой свободы.

Я только включила кофейник, как мы услышали, что во дворе хлопнула дверца машины.

– Это они! – взвизгнула Хейли и побежала в гостиную. Я пошла за ней и увидела, как она открыла дверь и застыла на месте.

– Черт! – крикнула она так громко, что ее могли услышать на другом конце города. – Мама, посмотри!

Я подошла к ней и увидела вылезавшую из машины Мэрилин и четырех совершенно лысых девчонок, бежавших по дорожке.

– Боже мой! – Я засмеялась, пораженная и глубоко тронутая. Хейли выскочила из парадной двери и побежала им навстречу. Четыре лысых головки и одна в бандане в голубой и желтый горошек заколыхались, когда девочки обнялись.

– Брайан! – крикнула я в кухню. – Принеси фотоаппарат.

Он подошел к двери.

– Ты посмотри на них, – сказал он с улыбкой, щелкая фотоаппаратом. Он обнял меня, и я почувствовала, как это естественно и правильно. Он стиснул мне плечо, прежде чем снова опустить руку.

Мэрилин обошла столпившихся на дорожке девочек и, улыбаясь, поднялась по ступенькам.

– Это была их собственная идея, – сказала она. Мэрилин крепко обняла меня, а потом, несколько слабее, своего брата.

– Чудесная идея, – сказала я. Я увидела, как одна из близнецов – не знаю какая – раздала сестрам и Хейли бирюзовые бейсболки. На прошлой неделе у них у всех взяли соскоб. Ни одна из них не оказалась подходящим для Хейли донором.

Хейли сдернула повязку, и все они натянули бейсболки, хихикая и показывая друг на друга пальцами.

– Девочки, – сказала я племянницам, – вы меня просто ошеломили.

– Вы совершили прекрасный поступок, – сказал им Брайан.

Моих четырех племянниц было трудно отличить одну от другой, даже когда у них были волосы. Теперь это стало невозможно. Я с уверенностью могла узнать только двенадцатилетнюю Мелани. Она была более худенькая, хрупкая и с менее обозначившейся грудью, чем у ее сестер, но у всех у них были круглые карие глаза, маленькие подбородки и россыпь веснушек на носу.

– Нам пришлось проехать лишние десять кварталов, чтобы попасть сюда, потому что улицы закрыты из-за фестиваля, – сказала одна из девочек.

– Ты дашь нам денег, мама? – спросила Мелани. – Я собираюсь много чего накупить.

Мэрилин выделила по двадцать долларов каждой из своих дочерей. Я потянулась за сумкой, висевшей на перилах, но Брайан опередил меня, сунув банкноту в руку Хейли.

– Спасибо, папа, – ухмыльнулась она, и они исчезли так же быстро, как и появились, на этот раз с Хейли в центре.

– Господи, как она хорошо выглядит! – сказала Мэрилин, когда мы пошли вслед за Брайаном в кухню. – Если бы не чересчур пухлое лицо и волосы – отсутствие волос, – я бы и не подумала, что с ней что-то не так.

– Да, – кивнула я. – Она стойкая, как оловянный солдатик.

– А как ты? Как ты держишься? – Мэрилин остановилась и, взяв меня за плечи, повернула лицом к себе. Наклонившись ко мне, она прошептала: – Брайан для тебя помощь или помеха?

– Огромная помощь, – сказала я. – На следующий день начнется общенациональный поиск донора, и все заботы он взял на себя.

– Я так рада, – сказала Мэрилин.

– О чем вы там говорите? – спросил Брайан, когда мы вошли в кухню.

– О тебе. – Мэрилин обняла его за плечи. – Расскажи мне все о поисках донора. Могу я как-нибудь помочь?

– Как насчет кофе? – спросила я.

Она кивнула и села.

Брайан взял другой стул и сел напротив нее.

– Ну… мы намерены привлечь к этому прессу. Завтра «Пост» пришлет кого-нибудь в больницу взять интервью у Хейли и Анны. А потом один из телевизионных каналов покажет о них программу.

– Правда? – Мэрилин выглядела слегка встревоженной. – А как Хейли к этому относится? – спросила она меня.

– Она понимает, для чего мы это делаем. Быть может, мы и не найдем для нее донора, но, если еще несколько сотен людей зарегистрируются в банке данных, это поможет кому-то еще. – У меня были опасения, связанные с такой публичностью. Меня всегда беспокоила собственная история – о том, как исчезновение Лили привело меня к поискам пропавших детей. Но я была серьезно озабочена тем, как предать широкой гласности историю Хейли. И все же я сознавала, что Брайан прав. Сообщить всему свету подробности о необходимости найти донора – это наилучший способ привлечь внимание людей.

Мы выпили кофе и еще немного поговорили. Мэрилин выглянула в окно.

– Чудесный день, – сказала она. – А что, если и нам пойти на фестиваль? Мы тоже развлечемся.

Так мы и сделали. Мы прогуливались по Кинг-стрит в толпе гостей и продавцов. Там собралось почти все население Северной Виргинии. Иногда мы замечали в толпе бирюзовые бейсболки и тут же сворачивали в противоположном направлении, чтобы дать им насладиться полной независимостью. Каждый раз, когда случалось их увидеть, у меня сжималось горло. Я знала, что для Хейли это последний день, который она проводила в хорошем самочувствии. Последний день, когда она могла вести себя как любой другой ребенок. Сегодня она была одной из пяти лысых девчонок в бирюзовых бейсболках.

Я старалась усвоить решимость своей дочери жить сегодняшним днем. Я старалась не думать о завтрашнем возвращении в детское отделение больницы. Вместо этого я вдыхала запах хот-догов, попкорна и реки. Я наслаждалась дружбой моей золовки и неожиданной дружеской близостью с бывшим мужем, и в этот момент мир казался благополучным и полным надежды.

26

Тара

Уилмингтон, Северная Каролина

Сидя в машине перед домом Ребекки Бейкер, я снова задумалась о нашем плане. Эмерсон и я обменялись десятком писем, пытаясь придумать, что сказать двум женщинам, которых мы решили посетить.

Я считала, что нам следует подойти как можно ближе к истине, не открывая ничего из уже известного нам. Мы представимся этим женщинам как близкие друзья Ноэль, потрясенные ее самоубийством. Нам стало известно, что у нее были какие-то личные проблемы как раз в то время, когда родились их дети, и, поскольку они находились с ней в контакте, они, может быть, помогут нам выяснить, в чем с ней было дело. Мы скажем, что хотим лучше ее понять. И это правда. Если нам повезет, мы увидим фотографии их дочерей и, как по волшебству, их тут же выдаст полное отсутствие сходства.

В случае Дениз Абернети так не случилось.

Эмерсон рассказывала мне, что ей потребовалась вся смелость, чтобы подойти к парадной двери дома Абернети. Но когда она рассказала Дениз, зачем пришла, хозяйка пригласила ее войти и долго без умолку говорила, всячески превознося Ноэль.

«Я не думаю, что это она», – писала мне Эмерсон после этого посещения. В семье четверо детей, и все они – блондины с зелеными глазами, все похожие на мать. Дениз сказала, что Ноэль – просто чудо и общение с ней было незабываемо. Ноэль принимала и ее старшую дочь, и Дениз сказала, что она очень расстроилась, узнав, что Ноэль больше не практикует, с двумя младшими детьми ей пришлось обращаться к другой акушерке. «Держу пари, это твоя Ребекка», – писала Эмерсон.

Моя Ребекка.

Раньше я могла бы обратиться за помощью к Сэму как к юристу. Действовали ли мы в рамках закона? Действия наши были, несомненно, неэтичны. Но у нас не оставалось другого выхода. Будь даже Сэм жив, я бы не смогла поговорить с ним об этом, и уж, конечно, я не могла спросить Йена. Эмерсон и я должны нести эту тяготу одни.