Эрик-Эмманюэль Шмитт - Мечтательница из Остенде (сборник) Страница 33

Отсидев полчаса перед экраном, Морис, который так и не понял сюжета, демонстративно зевнул и уведомил, что отправляется спать.

– Не беспокойся, не приглушай звук, я так устал с дороги, что тотчас засну. Спокойной ночи, Сильвия.

– Спокойной ночи, Морис.

В прихожей он выудил припрятанную книгу, сунул ее под рубашку и быстро поднялся к себе, наскоро умылся, закрыл дверь и устроился в кровати с «Комнатой мрачных тайн».

Я только узнаю, что это за рукопись шестнадцатого века, решил он.

Через двадцать минут этот вопрос его уже не волновал; критическое отношение к тексту продержалось лишь несколько страниц; дочитав первую главу, он не переводя дух приступил ко второй; по мере чтения сарказм его таял, как сахар в чае.

К своему громадному удивлению, он узнал, что агент ФБР Ева Симплон, оказывается, лесбиянка; это открытие настолько поразило его, что он утратил способность судить о поступках и мыслях изображенной автором героини. К тому же маргинализация, на которую была обречена героиня из-за своей сексуальной ориентации, напомнила Плиссону о его собственной физической ущербности и связанном с этим одиночестве, так что он незамедлительно ощутил прилив симпатии к Еве Симплон.

Услышав, как Сильвия выключила телевизор и, грузно ступая, поднялась по лестнице, он сообразил, что ему положено спать. Устыдившись, он погасил лампу у изголовья кровати. Нельзя допустить, чтобы кузина проведала о его бодрствовании! Не говоря уже о том, что он стянул ее книгу! Ведь она может забрать ее…

Минуты, которые он был вынужден провести в темноте, показались ему нескончаемо долгими. Дом был наводнен тысячами непонятных звуков. Позаботилась ли Сильвия о том, чтобы закрыть на ночь двери? Конечно же нет! Она доверчива по натуре. Вряд ли она отдает себе отчет в том, что они поселились в странном доме, возведенном на отшибе, в диких местах. Кто поручится, что этот район не кишит бродягами, негодяями, подозрительными типами, которые без малейших угрызений совести прикончат любого из-за кредитной карточки?! Может даже, здесь орудует маньяк, который проникает на виллы, чтобы прикончить их обитателей… Серийный убийца. Кровавый Мясник ардешских ущелий. Или целая банда… Конечно, в этих краях об этом знают все, кроме них, они только что прибыли, и никто не предупредил их, так что они с Сильвией представляют собой легкую добычу! Его пробила дрожь.

Вот дилемма: встать и проверить, все ли закрыто, потревожив Сильвию, или же позволить подозрительным типам проникнуть в дом, а самому забраться в шкаф или спуститься в подвал. В этот момент тишину ночи прорезал какой-то мрачный звук.

Сова?

Ну да, конечно.

Или же человек, который подражает крику совы, чтобы подозвать сообщников? Классический преступный прием, не так ли?

Нет! Конечно, это сова.

Крик повторился.

Морис покрылся испариной, вдоль позвоночника пробежали мурашки. Что могло означать повторение крика? Свидетельствует ли оно о том, что это действительно сова, или же это откликнулся сообщник?

Он встал, надел растоптанные домашние туфли. Нельзя терять ни минуты. Не важно, что подумает Сильвия, банда психопатов тревожила его куда больше, чем реакция кузины.

Рванувшись в коридор, он различил звук льющейся воды, доносившийся из душа, и успокоился: Сильвия не услышит, что он спускается.

Оглядев внизу залитые призрачным светом гостиную и столовую, он с ужасом понял, что она вообще все оставила открытым. Ни задвижки на окнах, ни стеклянные двери, выходившие на террасу, не были закрыты – достаточно разбить стекла, чтобы попасть внутрь. Ключ торчал во входной двери, она даже не повернула его! Вот дурочка! С такими людьми может случиться все что угодно, вплоть до резни.

Он поспешно вышел из дому и, не теряя ни секунды, принялся закрывать деревянные ставни, перебегая от окна к окну, не смея взглянуть на дальние деревенские дома, серевшие где-то за спиной; ему было страшно, казалось, что в любой момент неведомая рука может обрушить удар на его затылок и оглушить.

Плиссон вернулся в дом, повернул ключ в замке, закрыл оконные задвижки и щеколды, затем предпринял новый рейс, блокируя деревянные решетки.

После ночной пробежки пришлось присесть, чтобы отдышаться. Учащенный пульс постепенно пришел в норму, поскольку вокруг все было спокойно. Плиссон осознал, что приступ острой паники прошел.

Да что с тобой такое, бедняга Морис?! Когда ты в последний раз переживал такие страхи?! – подумал он.

Ему вспомнилось, каким боязливым он был в раннем детстве, но он здраво рассудил, что подобная хрупкость осталась в тех давних временах, в том исчезнувшем мире вместе с маленьким Морисом, которого больше нет. Но ведь страхи порой возвращаются?

Должно быть, это все из-за книги, решил он.

– Гордиться тут, пожалуй, нечем, – процедил он сквозь зубы.

Плиссон поднялся к себе.

Протянув руку, чтобы погасить свет, он заколебался.

Может, пробежать еще пару страниц?

Но если не погасить лампу, Сильвия, выйдя из комнаты, увидит, что из-под двери кузена выбивается свет, удивится, что он до сих пор читает, хотя предупредил, будто его клонит ко сну.

Пошарив, он вытащил из бельевого шкафа пуховую перинку, придвинул ее под дверь, чтобы ликвидировать щель, зажег свет и вновь открыл книгу.

Эта Ева Симплон его не разочаровала. Она рассуждала в точности как он, высказывала критические замечания, рискуя потом пострадать из-за своих умонастроений. Да, все как у него. Эта женщина производила сильное впечатление.

Перевалив за двухсотую страницу, он ощутил, что отяжелевшие веки смыкаются, и решил, что на сегодня хватит. Взбивая подушку и устраиваясь поудобнее, он припомнил многочисленные постраничные отсылки к прежним приключениям, которые пришлось пережить героине. Какое счастье! Он сможет раздобыть другие книги о Еве Симплон.

По сути, Сильвия была недалека от истины. Конечно, это не великое литературное произведение, зато сколько переживаний! Как бы там ни было, он вовсе не дорожил так называемой высокохудожественной литературой. Надо будет завтра подстроить так, чтобы где-нибудь засесть с книгой и продолжить чтение.

Плиссон уже задремал, но внезапно пришедшая мысль заставила его подняться и сесть на постели.

Сильвия… ну конечно…

Но почему он раньше об этом не подумал?

Ну да… Именно поэтому она обожает романы Криса Блэка. Когда она призналась мне в этом, она говорила не об авторе, а о Еве Симплон. Никаких сомнений: Сильвия лесбиянка!

Вся жизнь кузины пронеслась перед его взором, будто он стремительно перелистал альбом с фотографиями: обостренная любовь к отцу, который вообще-то хотел сына, в отношениях с мужчинами сплошь неудачи и разрывы, в ее окружении мужчин теперь не встретишь, зато вот уже лет пятьдесят на ее днях рождения сплошь приятельницы, коллеги-женщины, подруги… А эти три женщины, которых Сильвия приветствовала с таким энтузиазмом – не слишком ли подозрительным энтузиазмом? – с их короткими мальчишескими стрижками, мужеподобной манерой одеваться, резкими жестами, – разве они не напоминают начальницу Евы Симплон, Йозефу Кац, жирную лесбиянку, не вылезающую из розовых ночных клубов Лос-Анджелеса, разъезжающую в «шевроле» с сигарой во рту? Похоже, его догадка верна…

Морис удовлетворенно хмыкнул. Подобное открытие смущало его лишь тем, что прозрение оказалось таким запоздалым.

Она могла бы сказать мне об этом. Должна была сказать. Я способен понять подобные вещи. Надо будет поговорить об этом завтра, если…

На полуслове он провалился в сон.

Увы, назавтра все сложилось иначе, чем он планировал. Сильвия, признательная кузену, милостиво дозволившему скромно скоротать вечерок у телевизора, предложила культурный марш-бросок; вооружившись гидом, она проложила туристический маршрут, объединявший осмотр первобытных пещер и пробег по романских церквям. Морис не посмел оказать сопротивление, тем более что не представлял, как признаться кузине, что единственное, чего бы ему хотелось, – это остаться на вилле и читать Криса Блэка.

Когда они, выйдя из очередной церкви, прогуливались меж средневековых укреплений, он решил продвинуться в другом направлении – добиться правды.

– Скажи, Сильвия, ты была бы шокирована, узнав о моих гомосексуальных наклонностях?

– О господи, Морис, ты что, гомик?

– Да вовсе нет.

– Тогда зачем ты меня спрашиваешь об этом?

– Ну, чтобы дать тебе понять, что не был бы шокирован, узнав, что ты лесбиянка.

Сильвия побагровела, от возмущения она не могла ни выдохнуть, ни вдохнуть.

– Морис, что ты несешь?

– По сути, речь идет о том, что когда действительно любишь человека, то принимаешь в нем все.

– Да, с этим я согласна.

– Значит, ты можешь довериться мне.

Багровый оттенок сменился темно-лиловым. Она заговорила лишь после долгой паузы:

– Тебе кажется, что я что-то скрываю от тебя?