Сара Груэн - Дом обезьян Страница 33

По всей видимости, Фолкс купил обезьян и построил для них специально оборудованный дом с двориком в одном из глухих уголков Нью-Мексико, которое больше славится своими третьеразрядными казино и клубами «для джентльменов». В доме установили камеры так, чтобы от них нельзя было спрятаться. В остальном там было пусто, если не считать единственного компьютера и табурета, чтобы обезьяны могли до него дотянуться. Фолкс поместил в этот дом обезьян, включил камеры и стал передавать хронику их жизни в прямом эфире.

Горстка активистов из Общества защиты животных торчала у дома с первого дня, но на самом деле никто не верил, что эта затея продлится дольше двух суток. Даже пресловутый Кен Фолкс, который сколотил состояние на порносериалах типа «Леди Горячие Сиськи», «Трах-тарарах» и «Бешеные пумы», не мог заморить голодом человекообразных обезьян в прямом эфире.

Но оказалось, что Кен Фолкс — единственный, кто по достоинству оценил бонобо. Они использовали компьютер, чтобы заказать еду. Потом они заказали одеяла и детские бассейны, кубики и кресла «бинбэг». И даже телевизоры заказали. Технически бонобо, естественно, не заказывали для себя установщика телевизоров, но они позволили ему сделать свою работу и только потом указали на дверь. Джон видел в новостях, как он выходил из дома. Серый и трясущийся от страха человек, спотыкаясь, вышел из парадной двери и тут же повалился в глубоком обмороке на руки ближайшего демонстранта. Очевидно, он заслужил нежный поцелуй, хотя сам поцелуй и не был показан в шоу «Дом обезьян» «по техническим причинам».

Спустя пять дней шоу превратилось в самый громкий феномен в истории современных СМИ, и причиной тому были не только поразительные лингвистические и компьютерные способности бонобо. Причина была в сексе. У бонобо секс — неотъемлемая часть жизни во всех ее проявлениях, и в результате человеческая аудитория попалась на этот крючок. Бонобо занимались сексом, когда приветствовали друг друга; занимались сексом перед едой и чтобы снять напряжение. Они занимались сексом в самых разных сочетаниях, так часто и в столь разнообразных позах, что по прошествии трех дней Федеральная комиссия связи потребовала убрать шоу из эфира. Но для Кена Фолкса реакция ФКС не была сюрпризом, наготове он держал запасной вариант, так что шоу продолжалось, не прервавшись ни на секунду. «Дом обезьян» был доступен через спутники и Интернет (где ФКС была бессильна) и, что неудивительно, только по платной подписке.

Когда Джон вошел в гостиную, Аманда сидела на ковре в центре комнаты, одну ногу она подогнула под себя, а вторую выпрямила. Перед ней стоял лэптоп, и, чтобы печатать, ей приходилось горбиться над клавиатурой. Вокруг были разбросаны скомканные листы бумаги, а напротив что-то орал телевизор.

Экран телевизора был разделен на небольшие квадраты, и в каждом — какая-нибудь картинка из жизни в «Доме обезьян». Одна обезьяна с восхищением разглядывала себя в зеркале и ковыряла в зубах. Другие раскачивались в дверных проемах и раскатывали из угла в угол на самокатах. Еще одна отдыхала в детском бассейне, периодически подливая в рот воду из шланга и изображая фонтан. В верхнем правом квадрате две дико улыбающиеся самки слились в страстных объятиях и принялись натирать друг другу распухшие гениталии, которые выглядели как большущий комок розовой жевательной резинки. Три раза просигналил клаксон, и последняя картинка в увеличенном варианте скользнула в центр экрана. В нижней части картинки появились ярко-красные вспыхивающие субтитры: «Хока-хока!!!» И все это сопровождалось развеселой клоунской музыкой и записанными звуковыми эффектами — шлепками, свистом, хлопками.

— Что происходит? — поинтересовался Джон.

Аманда подняла голову, ее по-новому белокурые и идеально прямые волосы качнулись назад, и Джон увидел над верхней губой жены жирную полоску белого крема. У крема была прозрачная, сахаристая и какая-то алхимическая структура.

— Обесцвечиваю усики, — сказала Аманда. — Не уверена, что смогу сделать это после завтрашней встречи, и, очевидно, это мой очередной изъян.

Несколько дней назад один из новых боссов Аманды (тот самый, который назвал ее «освежающе другой») дал ей карточку дерматолога и предложил (по интонации Аманда поняла, что это приказ) сделать инъекции «Рестилайна», а также «Ботокса» и воспользоваться лазером для удаления веснушек. Джон никак не мог взять в толк, почему писательница должна выглядеть как кинозвезда? Но это казалось действительно важным: недавно случился скандал с девятнадцатилетней сценаристкой, которая пользовалась популярностью и считалась знаменитостью, пока не выяснилось, что ей уже тридцать пять, после чего она уже не могла найти работу. И хотя последний цикл трансформаций Аманды, без сомнений, был порожден идиотскими разговорами о «голливудском типе», Джон в душе винил во всем дядю Эба. Если бы только этот старикашка с проспиртованными мозгами не открыл свою пасть на свадьбе…

— Я спрашиваю, что происходит вообще, — сказал Джон.

— О, — Аманда поднялась с пола, — вероятно, тебе стоит заглянуть в холодильник.

— Зачем? — спросил Джон, глядя в телевизор.

Бонобо закончили ласкать друг друга и были сосланы в нижний левый угол. Одна из них теперь щеголяла с ведром на голове. В другом квадрате, сидя по-турецки в кресле «бинбэг», обезьяна лениво перелистывала журнал.

Снова заквакал клаксон, и уже другая увеличенная картинка переместилась в центр экрана. Самец, встав на ноги, демонстрировал другому свой длинный эрегированный член.

— Просто мне кажется, тебе следует это сделать, — сказала Аманда, исчезая в ванной комнате.

Джон, вздохнув, провел рукой по лицу и пошел на кухню. Не хватало только сломанного холодильника.

Когда он открывал дверцу, от нее отвалился ярко-розовый самоклеящийся листок и полетел на пол. Джон поднял листок и забыл о холодильнике.

— Аманда? — позвал он спустя какое-то время.

Дверь в ванную открылась, и в коридор выплыла Аманда. Она переоделась в белый пушистый халат, пасту над губой она оттерла до того, что кожа порозовела. Аманда протиснулась между Джоном и дверцей и взяла из холодильника пиво.

— Что? — спросила она, протягивая ему бутылку.

Джон открутил пробку и вернул бутылку Аманде.

— Чего хотят от меня в «Таймс»?

— Я полагаю, они хотят пригласить тебя на собеседование, — сказала Аманда и широко улыбнулась.

— «Пенделтон груп». Кому направить ваш звонок?

Джон нахмурился и взглянул на листок, который теперь был прилеплен к его пальцу. Владелец «Лос-Анджелес таймс» — «Трибьюн Компани». Это все знают.

— Соедините меня с Тофером Макфадденом, пожалуйста, — сказал Джон, прочитав имя на ярко-розовом листке.

Джон не слышал об этом человеке, по всей видимости, это был редакционный референт или кто-то из новеньких.

— Какой отдел?

— «Таймс». Редакция, — сказал Джон.

— Одну секунду, пожалуйста.

Раздался щелчок, а потом звуки водопада и пение птиц. Через несколько секунд все это резко оборвалось.

— Да? — произнес усталый мужской голос.

Джон зажал трубку между ухом и плечом и начал распутывать провод.

— Здравствуйте. Это Джон Тигпен. Вы сегодня для меня оставили сообщение.

— Ну, да. Оставил. У меня тут ваше резюме. — Послышался шорох бумаги. — Очень впечатляет. Стажировка, а потом восемь лет в «Нью-Йорк газетт». Плюс один год в «Филадельфия инквайер». Кое-какая внештатная работа на «Нью-Йорк таймс».

— Спасибо.

— И что же привело вас в Город Ангелов?

— Моя жена работает соавтором на сериале для Эн-би-си.

— И о чем сериал?

— Приключения одиноких женщин в урбанистических джунглях.

— Что-то типа «Секс в большом городе»?

— Полагаю, что-то вроде того.

— Значит, она стащила сюжет. Как «Кашемировая мафия» и «Помадные джунгли».

Джон громко сглотнул.

— Вовсе нет. У нее свои… повороты.

— Конечно, стащила, — сказал Тофер Макфадден. — Итак, вы не против зайти ко мне завтра? Может быть, часиков в десять?

— Прекрасно, — сказал Джон.

— Хорошо. Прихватите дабл гранд латте с обезжиренным молоком. Два кусочка сахара.

— Не желаете присыпать все это мадагаскарской корицей? — уточнил Джон и улыбнулся собственной шутке.

Последовала звенящая пауза. Улыбка Джона слетела с лица. Либо этот парень не смотрел «Фрейзьера», либо у него нет чувства юмора. Интуиция подсказывала Джону, что второе ближе к истине.

— Вы знаете, где мы находимся? — наконец сказал Макфадден.

— Да, конечно. Первая Вест-стрит.

— А? Мы где? — Снова пауза, а потом: — Погоди, ты издеваешься надо мной? Ты думаешь, там набирают штат? Ну ты точно издеваешься.