Питер Мейл - Еще один год в Провансе Страница 4
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Автор: Питер Мейл
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 11
- Добавлено: 2019-07-18 15:06:52
Питер Мейл - Еще один год в Провансе краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Питер Мейл - Еще один год в Провансе» бесплатно полную версию:За две-три недели в Провансе вы насладитесь теплом и солнцем, увидите виноградники и прославленные оливковые сады, побродите по местным рынкам, вдоволь надышитесь чистым деревенским воздухом… Но если вам захочется узнать о Провансе немного больше, то книга Питера Мейла окажется как нельзя кстати. «Еще один год в Провансе» написан спустя одиннадцать лет после «Года в Провансе», первой книги Мейла о французской провинции, ставшей международным бестселлером. В книге «Еще один год…» автор делится с читателем своими новыми впечатлениями и весьма ценными сведениями. С любовью и юмором рассказывает о тонкостях выбора провансальского вина, хлеба, сыра, оливкового масла и черных трюфелей. Рассуждает о пользе сиесты и великолепного фуа-гра, паштета из гусиной печени. Уверенно развенчивает миф о вреде жира и открывает секреты долголетия мадам Кальман, прожившей 122 года и ставшей символом живительной атмосферы Прованса. За одиннадцать лет, конечно, Прованс изменился, но покой и тишина, столь редкие в современном мире, здесь все еще не являются дефицитом – уверен Питер Мейл.
Питер Мейл - Еще один год в Провансе читать онлайн бесплатно
Изуродованные тыквы проясняли ситуацию. Изуродованные тыквы могли означать лишь одно: Хеллоуин. 31 октября, День Всех Святых. За Микки-Маусом и томатным кетчупом во Францию нагрянул Хеллоуин, с точки зрения мсье Фаригуля – еще один гвоздь в гроб национальной культуры.
После многословных извинений и соболезнований я отбыл в Апт – проверить справедливость обвинений. Мсье Фаригуль, как обычно, преувеличил, но в одной-двух витринах я и вправду заметил хеллоуиновский декор, впервые в Провансе. Поразмыслив, внесены ли изменения в календарь национальных праздников Франции, я решил выяснить, насколько осведомлены и насколько шокированы сограждане мсье Фаригуля, собираются ли они предпринять какие-либо действия «за» либо «против» в связи с этим нововведением. Спровоцированный наудачу уличный диалог в Апте ничего мне не дал. Тыквы для собеседника моего означали лишь одно – суп.
Кто проявил инициативу с Хеллоуином в Провансе? Получат ли шайки подростков, шныряющих по фермам с хеллоуиновским кличем-лозунгом «Откупись, не то заколдую!», соответствующие назидания и предупреждения? Сторожевые псы, во всяком случае, их непременно сигнализировали бы. Однако, похоже, упреждать было некого, в местных газетах обошлось без сообщений о беспорядках и кровопролитиях. «Алёуинь» в том году стал праздником, который никто в Провансе не праздновал.
Как будто во Франции с ее богатыми традициями и без того не хватает праздников! Мы то и дело обнаруживали всё новые. Май начинается с общегосударственного праздника и продолжается чередой празднований, завершающейся в августе отправлением всей страны в отпуск, en vacances. He прекращается ни зимой, ни летом фестиваль французской бюрократии, сопровождаемый бумажным конфетти формуляров и циркуляров. Каждый святой при своем дне, у каждой деревни собственный ежегодный праздник. Еженедельно по требованию народа отмечается «день простого человека», известный также как воскресный ланч.
Воскресенье – день особый, даже если ты не провел неделю в конторе. Меняется звуковой фон. По будням поют птицы, вдали гудят трактора фермеров. В воскресенье с утра гавкают собаки и хлопают ружья охотников, осуществляющих право на оборону от агрессии вражеских армий кроликов и дроздов.
В этом году охотникам противостоит зверь куда более опасный, мутанты-sangliers. Никто толком не понял, по какой причине, но поголовье их катастрофически увеличилось. Одно из объяснений: sangliers, потомство которых обычно малочисленно, скрестились с более плодородными домашними собратьями, и теперь их общее потомство грозит опустошением садам, огородам и виноградникам. Повсюду следы их хозяйничанья: рытвины в земле, где они искали пищу; разоренные грядки в огородах, подкопанные и покосившиеся каменные изгороди…
И вот в одно из воскресений на местности возле нашего дома организовали крупную охотничью операцию. С грунтового проселка фарами к кустам охотники через равные промежутки установили свои автомобили. Сколько хватало глаз, маячили мрачные, вооруженные фигуры в зеленом камуфляже, в то время как возбужденные собаки их носились вокруг с лаем, звеня привешенными к ошейникам колокольчиками. Разворачивающееся действо напоминало какой-то жуткий фильм о войне или об облаве на беглого преступника.
Первую жертву я встретил, подходя к дому. Охотник приближался со стороны солнца, так что я сначала смог различить лишь его силуэт. Над плечом торчал ствол ружья, в руках он нес что-то большое, свисающее с обеих сторон.
Подойдя ближе, он остановился. Лежавшая на руках его большая рыже-палевая собака скосила печальные глаза на моих собак, а хозяин ее не менее печально пожелал мне доброго здравия. Я справился о здоровье собаки, опасаясь, что на нее напал кабан, которого она загнала в тупик.
– О, le pauvre, бедняжка… Все лето в конуре провалялся, лапы размякли. Набегался, натер…
В половине двенадцатого дорога опустела. Армия отошла с позиций для перегруппировки и смены обмундирования и оружия. Маскировочные комбинезоны и ружья охотники сменили на чистые рубашки и ножи с вилками. Второе генеральное наступление предстояло начать за столами.
Воскресный ланч – моя любимая трапеза в любое время года. Утро не отягощено трудовой активностью, послеполуденный отдых не обременен чувством вины. Атмосфера в ресторанах более веселая, приподнятая, как будто предпраздничная. И повара стараются вовсю, зная, что народ к ним придет не на деловые свидания, а чтобы получить удовольствие. У меня нет никаких сомнений в том, что пища в воскресенье вкуснее. «В воскресенье сахар слаще».
В радиусе двадцати минут езды от нашего дома выбор из дюжины отличных ресторанчиков. Избалованные изобилием, мы выбираем с оглядкой на погоду. В пятидесятиградусную жару райским местечком кажется «Ма Туртерон» с его тенистым двором и богатым выбором соломенных шляп для защиты голов посетителей. Зимою чудесен «Оберж де ля Эгебрюн» с открытым очагом в светлом зале с высоким потолком, с белыми шторами, с видом на собственную долину.
Главное отличие этих двух заведений от остальных местных, да и большинства других ресторанов Франции, в том, что их шеф-повара – женщины. Согласно традиционному разделению труда в ресторанном бизнесе, шеф – мужчина, его место на кухне. Мадам перенимает обслуживание и расчет с посетителями. Времена начинают, правда, со скрипом меняться, но до сих пор ни одна женщина-шеф не добилась признания на национальном уровне Алена Дюкасса, у которого достаточно мишленовских звезд, чтобы украсить рождественскую елку. Женщины во Франции прославились в медицине, в политике, в юриспруденции, но не в ресторанной кухне. Это странно, и мне кажется, что без мужского шовинизма здесь не обошлось.
Столь сложный вопрос можно обсудить лишь с одним человеком, если вы хотите получить провоцирующий ответ. Режи, как мне представляется, олицетворяющий всю страну как в гастрономии, так и в шовинизме, с радостью делится своим мнением. Я без удивления слышу от него последовавший без задержки ответ:
– Тебе нужно понять, что во Франции некоторые вещи просто считаются слишком важными, чтобы их доверять женщинам.
Женщина-врач, женщина-адвокат, женщина-министр – с точки зрения Режи, странно, но еще куда ни шло. Женщина-повар или, упаси господь, сомелье – нет, нет и нет. Режи чувствует себя очень неуютно. Это против порядка вещей. Le bon Dieu, добрый Боженька такого не возжелал. Профессиональная кухня – мужское дело.
Режи был вынужден проглотить свои слова однажды в зимнее воскресенье за ланчем в «Оберж де ля Эгебрюн». Он осторожно стартовал с gratin[11] из швейцарского мангольда, без всяких трудностей перешел к тушеной баранине и завершил все это горкой сырного ассорти да мощной порцией шоколада в луже crème anglaise[12] – и все это вышло из-под женских рук.
Выйдя из ресторана, мы остановились. Я ожидал, что он признает свою неправоту. Ничуть не бывало! Он просто приспособил свой шовинизм к моменту.
– Только во Франции можно найти кухню такого класса в такой глуши, как наша. – Режи возвел руку к горам и солнцу, льющему свет в котловину долины. – Рады, что вернулись?
Конечно рады, спору нет.
Нераскрытое убийство красавца-мясника
Моя первая встреча с Мариусом едва не закончилась смертью с первого взгляда. Его высокую фигуру я заметил издалека. Засунув руки в карманы, Мариус шагал по середине дороги, ведущей в деревню. Заслышав шум двигателя, он повернулся ко мне – то есть понял, что автомобиль приближается. Из опыта я знал, что на этом участке дороги возможны непредсказуемые маневры пешеходов, велосипедистов, трактористов, собак, кур и иной домашней живности, посему сбросил скорость. К счастью для нас обоих, нога моя покоилась на педали тормоза, которую я и вдавил в пол, как только он прыгнул к моей машине, раскинув руки, будто для объятий. Остановился я примерно в полутора шагах.
Он кивнул мне и неспешно направился к пассажирской дверце.
– Bieng[13], – услышал я знакомый южный акцент. – Вы в деревню. Мой Mobylette[14] в ремонте.
Он попросил высадить его перед кафе, но, когда я остановил машину, не спешил покинуть сиденье, зачарованный тусклым мерцанием мелочи в отделении за рычагом коробки передач. Эти монеты я скармливал счетчикам на платных стоянках.
– Не одолжите мне десять франков? Надо позвонить…
Я указал на мелочь. Он задумчиво прошелся по ней пальцами, выудил десятифранковую монету, улыбнулся мне и тут же исчез в кафе, чуть не сбив телефон-автомат, однако не обратив на него никакого внимания.
В течение нескольких последующих недель выработался некий шаблон. Мариус возникал на горизонте, брел по деревне или патрулировал дорогу, его раскрытые объятия требовали подбросить до кафе. Моторизованный велосипед его все еще ремонтировался, и каждый раз ему требовалось позвонить. Через некоторое время мы отбросили нудные формальности. Я просто оставлял возле рычага переключения скоростей две десятифранковые монеты, Мариус прибирал их в карман. Такие цивилизованные формы общения устраивали нас обоих и не задевали ничьих интересов.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.