Даниэла Стил - Высшая милость Страница 4

– Я встречу вас внизу, чтобы убедиться, что к репетиции все готово, – напоследок предупредила Сара Джанет после того, как стало ясно, что реально доверенным лицом Мелани была ее мать. Сара быстро прикинула: если она пробудет с ними двадцать минут, то все же успеет заскочить к парикмахеру. Все остальное надо изловчиться сделать до этого, хотя все уже, собственно, было сделано.

– Увидимся, – лучезарно улыбнулась Джанет Саре, и та, выскользнув из номера, полубегом понеслась в свою комнату.

На несколько минут она присела и проверила сообщения на телефоне, который дважды вибрировал, пока она была в номере у звезды. Одно сообщение было от флориста, сообщавшего, что четыре огромные вазы при входе в зал будут стоять с цветами ровно к четырем часам. Второе сообщение пришло от музыкально-танцевальной группы, которая подтверждала, что начнет выступление в восемь. Затем она позвонила домой, чтобы узнать, как дети. Няня сказала, что все в порядке. Пармани была родом из Непала. Эта милая женщина была с ними с самого рождения Молли. Сара не хотела, чтобы у них была постоянно живущая с ними няня. Ей нравилось самой возиться с детьми во всех их дневных и ночных нуждах. Пармани приходила лишь днем, чтобы помочь ей, и иногда оставалась по вечерам, когда Саре и Сету надо было куда-нибудь отлучиться. Сегодня она пробудет с детьми всю ночь, что случается крайне редко. Заканчивая разговор, Пармани пожелала Саре удачи. Сара хотела перемолвиться с Молли, но та еще не проснулась после дневного сна.

К тому моменту, как Сара закончила свои организационные приготовления, пора было встречать Мелани и ее команду. Уже было доложено, что Мелани против, чтобы кто-то присутствовал в зале во время ее репетиции. Сара задавалась вопросом, чье это было нежелание, мамы или звезды. Мелани, по всей видимости, было все равно, что происходит вокруг. Казалось, она не обращает никакого внимания на то, что и как делается, кто заходит и выходит, кто что говорит. Быть может, все по-другому, когда она выступает, предположила Сара. Мелани напоминала ей послушного, апатичного даже ребенка, вот только голос у нее абсолютно невероятный. Как и все, кто купил билеты, Сара с нетерпением ожидала сегодняшнего ее выступления.

Когда Сара вошла, оркестр – восемь парней – был в зале. Одетые кто во что, они стояли неровным кружком, негромко разговаривали и смеялись, пока администраторы заканчивали распаковывать и устанавливать оборудование. Сара заставила себя вспомнить, что вот эта хорошенькая блондинка, которая только что таращилась в телевизор в номере этажом выше, на сегодняшний день – самая нашумевшая певица в мире. И при том в ней отсутствует всякая претенциозность или высокомерие. Лишь размер ее свиты убедительно свидетельствует о размахе ее успеха у публики. Лишенная дурных наклонностей или шокирующих замашек, какими грешат иные из звезд, она выгодно отличается на их фоне. В прошлом году, когда они проводили такой же бал, певица, которую они пригласили, из-за какой-то неполадки со звуком запустила в своего менеджера бутылкой с водой и пригрозила, что плюнет сейчас на все и уйдет. Проблему тогда быстро решили, но Сара чуть не впала в истерику из опасения, что в самую последнюю минуту дива и в самом деле откажется выступать, упиваясь своим апломбом. Спокойное поведение Мелани радовало, даже несмотря на требования – иногда вздорные – ее матери, которые она формулировала от ее имени.

Сара подождала еще минут десять, пока устанавливали аппаратуру, размышляя, придет ли Мелани вовремя или задержится. Но лучше не думать об этом. Она присела в сторонке за столик, чтобы никому не мешать. Было три десять, когда Мелани вошла в зал. Сара поняла, что в парикмахерскую она безнадежно опаздывает. Чтобы успеть, ей надо немедленно срываться и лететь пулей. Но обязанности важнее.

Мелани вошла одетая в плотно облегающую футболку и рваные джинсы, на ногах шлепанцы с открытыми пальцами. Волосы собраны в небрежный пучок и схвачены на макушке заколкой. Подружка была рядом. Первой шагала мама, затем шли менеджер и помощница. По бокам от певицы вышагивали два суровых телохранителя. Бойфренда Джейка нигде не было видно. Вероятно, он все еще занят совершенствованием своей спортивной фигуры. Мелани была самой незаметной в этой группе, ее практически не было видно в окружении свиты. Барабанщик из оркестра протянул ей бутылку колы, она с хлопком открыла ее, отхлебнула, вскочила на сцену и прищурилась, глядя в зал. По сравнению с теми местами, где она привыкла давать концерты, этот зал смотрелся прямо-таки будуаром. В нем царила теплая, интимная атмосфера, чего Сара и хотела добиться. Вечером свет будет приглушенным, на столах будут гореть свечи, и все будет выглядеть просто волшебно. Сейчас зал был ярко освещен, и, осмотревшись, Мелани крикнула администратору:

– Погаси свет!

Она оживала. Что-то в ней неудержимо менялось. Сара очень осторожно приблизилась к сцене. Мелани посмотрела на нее и улыбнулась.

– Как ты находишь общую обстановку? – спросила Сара, опять испытывая такое чувство, словно она обращалась к ребенку. По правде сказать, Мелани действительно была еще подростоком, хоть уже и звезда.

– Все великолепно. Вы не зря потрудились, – любезно отвечала звезда, и Сару тронули ее слова.

– Спасибо. У оркестра есть все, что им нужно?

Мелани обернулась и уверенно посмотрела через плечо. На сцене она была самым счастливым человеком. Это было то, что она делала с удовольствием и что получалось у нее лучше всего. Это был знакомый ей мир, а сейчас и само место для выступления было для нее гораздо приятнее, чем все те места, где она выступала обычно. И ей очень понравился номер. Джейку тоже.

– Ребята, у вас все есть? – спросила она оркестр. Ей утвердительно покивали и начали настраивать инструменты. Мелани тут же забыла про Сару и отвернулась – порядок, в каком она будет исполнять свои песни, включая ее нынешний шлягер, они согласовали заранее.

Сара поняла, что больше здесь не нужна, и тихонько стала пробираться к выходу. Было пять минут пятого, и она уже на полчаса опаздывала к парикмахеру. Было бы здорово, если бы удалось еще и ногти привести в порядок. Но вряд ли. Она прикидывала, как у нее это получится. Вдруг ее остановил один из членов благотворительного комитета, он тащил за руку менеджера по кейтерингу. Оказалось – проблема с закусками. Устрицы из Олимпии не поступили, а те, что в наличии, были не первой свежести, надо было срочно выбрать что-то другое. Что ж… Это несложно. У Сары случались ситуации и посерьезнее. Она оставила решение за коллегой, предупредив лишь, чтобы это была не икра или нечто подобное, что могло бы нанести удар по бюджету. Отдав распоряжения, Сара вихрем пронеслась через холл и попросила парковщика подкатить ей машину. Парковщик поставил ее недалеко. Щедрые чаевые, которые она предусмотрительно дала ему сегодня утром, сейчас оправдывали себя. Она рванула по Калифорния-стрит, повернула налево и взяла курс на Ноб-Хилл. Через пятнадцать минут она была у парикмахера. Еле переводя дыхание и извиняясь за опоздание, она плюхнулась в кресло. Тут знали, что у нее сегодня грандиозное мероприятие, поэтому, усадив ее поудобнее, ей принесли минеральную воду с газом, чашку чая, помыли волосы и, колдуя над ее обликом, аккуратно стали выспрашивать.

– Ну и какая она, эта Мелани Фри? – спросила парикмахерша, надеясь на пикантные подробности. – Джейк с ней?

– Да, с ней, – сдержанно отозвалась Сара. – Она выглядит как милый ребенок. Уверена, сегодня ее ждет огромный успех. – Сара закрыла глаза, тщетно стараясь расслабиться. Предстоял длинный и, хотелось надеяться, прекрасный вечер. Она с нетерпением ожидала его начала.

А тем временем, пока Саре укладывали волосы в элегантный пучок и украшали его микроскопическими стразами в виде звездочек, Эверет Карсон в отеле проходил регистрацию. Родом из Монтаны, высок, тощ, похож на ковбоя – в молодости он и в самом деле был им, – сейчас он стоял у стола регистрации – отросшие лохматые волосы спускались низко на шею – в джинсах, белой футболке и ковбойских сапогах. Сапоги были его талисманом – старые, потертые, удобные, из кожи черной ящерицы. Они достались ему в качестве приза, и у него было твердое намерение надеть их сегодня вечером вкупе со смокингом, который журнал взял для него напрокат специально для сегодняшнего мероприятия. На стойке регистрации он предъявил пресс-карту, в ответ ему приветливо улыбнулись: мы ждали вас. Отель «Ритц-Карлтон» был намного круче тех мест, где прежде доводилось ему останавливаться. И работа эта была для него новая, как и сам журнал. Он был сейчас здесь, чтобы собрать материал о благотворительном вечере для издания «Эксклюзив», журнала голливудских сплетен. Ему только что перевалило за сорок восемь. Много лет он проработал на «Ассошиэйтед пресс», освещая события из зон боевых действий. Уйдя оттуда, он год бездельничал, так что сейчас ему нужна была работа, и он три недели тому назад согласился на это гламурное предложение, успев за это время посетить три рок-концерта, одну голливудскую свадьбу, а благотворительный вечер был уже второй. Определенно это было не его дело. Каждый раз, когда он надевал смокинг, у него возникало чувство, словно он превращается в официанта. Он нещадно скучал по тем ужасным условиям, к которым привык и в которых чувствовал себя комфортно все двадцать девять лет работы в «Ассошиэйтед пресс», однако он старался быть благодарным за маленький, хорошо обставленный номер, куда они его проводили и где он бросил на пол свою видавшую виды сумку, проехавшую с ним по всему миру. Если бы он закрыл глаза, возможно, он мог бы представить, что вновь его занесло в Сайгон, Пакистан или Нью-Дели… Афганистан… Ливан… Боснию… – туда, где идет война. Он продолжал спрашивать себя, как такой парень, как он, мог так низко пасть, что сейчас ошивается по благотворительным мероприятиям и свадьбам знаменитостей. За что ему такое жестокое и изощренное наказание?