Лора Флоранд - Француженки не верят джентльменам Страница 4

«Зато четыре заполненные мной формы тоже выглядят безупречно», – старалась она уверить себя. И совсем скоро она начнет посыпать тесто фисташками.

– Вы делаете financiers с молотыми фисташками? – спросила она. – Это ваш секрет?

– Почему бы не обсудить мои секреты потом? Вы можете работать быстрее? Пирожные скоро подавать, а чтобы их испечь, нужно двадцать минут.

Джоли скрипнула зубами и подумала, не пора ли объявить ему, что она вовсе не его новый работник. Но заметила, как все заспешили, когда кухню захлестнул новый поток заказов, и решила, что лучше просто закрыть рот и помочь команде чем сможет – поговорить с Габриэлем она сможет и позже. Внедриться в команду, втереться к шефу в доверие, а потом бросить на произвол судьбы во время обеда – далеко не лучший способ убедить его отказаться от иска.

Поэтому она заполнила первые сорок форм. Быстро. По крайней мере, старалась, чтобы получилось быстро. Она начала сыпать фисташки и на миг остановилась, чтобы насладиться видом маленьких зеленовато-коричневых крупинок на золотистом тесте, потом отвела взгляд и увидела, что Габриэль наблюдает за ее действиями. Джоли спохватилась, высыпала оставшиеся фисташки, взяла огромный противень с формами и повернулась к духовкам.

Чпок. Самый высокий из су-шефов в этот момент пытался проскользнуть позади нее. Противень ударил его точно в грудь, перевернулся и приземлился рядом с Габриэлем, который в этот момент раздувал на своей руке нечто вспененное, белое и невесомое. Оно поплыло в воздухе, – о, так медленно, – и опустилось на нежный цветок на тарелке, сделанный из тончайших ломтиков персика, будто ангел прикрыл его крылом, даря ему покой.

Габриэля не смогло отвлечь даже то, что сорок порций густого теста распласталось под его ногами. Он невозмутимо ждал, пока пена опускалась на цветок, а Джоли была зачарована процессом: как он складывал при этом губы, как точно управлял потоком воздуха.

Оооо. Она таяла, теряла себя на мраморном полу кухни…

Габриэль передвинул тарелку на стойку, у которой будто из ниоткуда появились официанты во фраках, крикнул «Service!» и только потом взглянул на Джоли и на противень. Та напряглась в предвкушении рыка, но Габриэль только вздохнул и покачал головой.

Настроение сразу упало до нуля. Она не была достойна рыка?

Скорчившись у его ног, Джоли начала собирать формы.

И пока наводила порядок, не могла понять, почему ее приподнятым ягодицам так жарко, ведь каждый раз, когда она смотрела вверх, то замечала, что Габриэль так ни разу и не оглянулся.

Через два часа Джоли окинула свой нож мутным взглядом и поблагодарила бога, что мама настояла на своем и не дала дочери бросить колледж, чтобы стать шеф-поваром. «Займись тем, что даст тебе возможность вести нормальную жизнь, – сказала мама, будто кто-то мог еще помнить, что такое нормальная жизнь! Это было так давно, еще до ее неудачного брака с Пьером Маноном. – И обзаведись семьей».

Но она не добавила: «Найди себе занятие, которое даст тебе возможность бездельничать. Например, посидеть, сделать перерыв, не отрезать себе пальцы от усталости». Мама должна была что-нибудь сказать и о том, что не надо проводить половину жизни, печатая на компьютере.

Чья-то рука сомкнулась на запястье Джоли, крепко обхватив его. Другая ловко вынула нож из ее неуклюжих пальцев и положила на стойку.

– Пойдемте, – на удивление спокойно сказал Габриэль.

Все вокруг выходили на улицу, снимая фартуки и белые куртки. Время обеда закончилось, и ресторан закрывался до половины восьмого. Значит, у команды был перерыв до половины шестого. Ног не чуя под собой, Джоли последовала за Габриэлем в его офис, который был меньше старого офиса ее отца, но с таким же большим застекленным окном, которое позволяло видеть, что происходит в кухнях, не заходя в них.

Она ожидала услышать приглушенный рев или, по крайней мере, получить взбучку, но Габриэль улыбнулся. Сердце Джоли заискрилось от странного удовольствия. Неужели она прошла испытание? И теперь может стать petit commis? Погоди-ка, она же вовсе не хочет, чтобы ее взяли выполнять подсобную работу в его кухне. Эта мечта умерла в первый же час разделки грейпфрутов. Такую работу Джоли, конечно, описывала в своих книгах, но не была обязана выполнять ее тринадцать часов в день. Это было бы невыносимо. Она попыталась освободить завязки фартука и обнаружила, что ее пальцы стали слишком неловкими, чтобы развязать узел. Да их еще и жгло.

– Думаю, вы согласитесь, что из этого ничего не выйдет, – мягко сказал Габриэль.

Джоли испытала нелепое разочарование из-за того, что провалилась на экзамене. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Она дернула дурацкий узел и с удивлением почувствовала жжение в носу, такое же сильное, как и в пальцах. Ладно, все это безумие какое-то. Может быть, она просто немного на взводе из-за того, что на нее навалилось столько всего: выход книги, инсульт отца, уведомление об иске, а вдобавок ко всему сегодня она была нанята и меньше чем через три часа уволена одним из величайших в мире шеф-поваров.

– Tenez[23].

Сильные пальцы отодвинули ее руку в сторону и ловко справились с узлом.

Джоли не следовало бы даже думать о том, как ей хочется, чтобы он так же умело снял с нее еще какую-нибудь деталь гардероба. Напряжение волной пронеслось по ее телу и внезапно перешло в желание, чтобы он продолжал раздевать ее.

Габриэль аккуратно сложил фартук и положил его на стол.

– Но я хотел бы знать… – tiens[24].

Ее мозг смутно отметил переход от vous[25] к tu[26], будто Габриэль ворвался в ее личное пространство. Его пальцы легко коснулись ее пальцев, искавших тугие пуговицы на куртке шеф-повара. От волнения ей стало жарко, и она сглотнула. Если он снимет с нее эту куртку, то увидит напряженные соски, просвечивающиеся через тонкий шелк ее кофточки…

– Можно пригласить тебя куда-нибудь пойти со мной?

Он снял с нее куртку. Его взгляд мгновенно переместился на ее грудь, и в глазах загорелось лукавство. Габриэль вздохнул и сжал губы. Было заметно, как он изо всех сил старается не ликовать, что добыча досталась ему так быстро.

Джоли изумленно уставилась на него.

– Вы только что уволили меня и тут же приглашаете поужинать?

– Нет, не поужинать. Я не могу никого пригласить поужинать. Или пообедать. В эти часы я занят. Но сейчас я освободился на пару часов.

Сейчас она была готова свалиться от усталости, у нее уже не осталось никаких сил. И еще… что это могло значить? Свободен пару часов после полудня? Это прозвучало… прямолинейно. Чересчур прямолинейно.

– Думаю, я должна исправить неверное впечатление.

– Не беспокойся, – сухо сказал Габриэль. – Я и так уже понял, что ты не работала у Даниэля.

Джоли стиснула зубы.

– Знаете, возможно, я просто нервничала! Вы могли бы сделать скидку на волнение.

– Я пытался. Все три часа.

– Значит, я недостаточно хороша, чтобы работать на вас, но вы займетесь со мной сексом сегодня после обеда, если я окажусь достаточно покладистой и доступной девицей. Так я должна это понимать?

– Правильно. Постой – нет. То есть ты недостаточно хороша, чтобы работать на меня, это точно, но… – И пока в ней разгорался гнев, в его синих глазах вспыхнуло что-то совсем другое. – А ты, значит, подумывала о том, чтобы сразу перейти к сексу? На самом деле я не предлагал… то есть мелькнула такая мысль… ну, как хочешь, конечно. – Он усмехнулся, приблизившись к ней так близко, будто они все еще находились в тесной кухне, и склонился, чтобы доминировать над ней. – Все, что захочешь.

О чем это они рассуждают? Этот человек подал на нее в суд. Он только что уволил ее, не дав ей даже настоящего шанса. Он вовсе не собирался приглашать ее на ужин. Неужели из-за своего мимолетного влечения к этому сильному харизматичному мужчине Джоли позволит, чтобы все это сошло ему с рук?

– Вернемся к началу нашего разговора. Вероятно, у вас сложилось обо мне превратное мнение, и я хотела бы это исправить. На самом деле я слишком хороша, чтобы работать на вас.

В ответ лишь смешок, но от него она едва не потеряла боевой настрой.

– Очень сомневаюсь.

– Я не та женщина, которая должна была сегодня начать работать у вас в заведении в качестве petit commis. Я не повар, а эксперт – пишу о кулинарии. – Она вздохнула, закусила губу и усмехнулась. – Меня зовут Джоли Манон.

И совсем рядом с ней раздался рев.

Глава 4

Звук возник как ворчание, которое пробежало по каждому нервному окончанию Джоли. Затем перешел в рев, поразивший ее своей мощью. Она запрокинула голову, как сделала бы при приближении дикого шторма. Но ощущения при этом были восхитительными.

– Так ты та самая Джоли Манон? – Он выхватил из мусорной корзины возле своего стола большую серебристую книгу и показал пальцем на ее имя, напечатанное мелким шрифтом, которое так легко было не заметить под именем ПЬЕР МАНОН, тисненным синим крупным шрифтом, и великолепной Розой Габриэля. – Он послал свою дочь? – Рев снова взорвался прямо над ней, вызвав легкое головокружение. – Чтобы прикрыть себя? Жалкий ублюдок! Он даже не может сам встретиться со мной или противостоять мне в суде. Он по-прежнему использует других.