Алекс Капю - Мистификатор, шпионка и тот, кто делал бомбу Страница 40

Его сосед Эдвард Теллер тоже частенько бодрствовал допоздна. У него была привычка по ночам играть на стейнвеевском рояле, который его жена купила на аукционе в гостинице и неведомыми путями доставила сюда из Чикаго. Играл он виртуозно и страстно, а осенью 1943-го постоянно играл Венгерскую рапсодию № 12 Листа. Сквозь тонкие стены звуки улетали далеко в ночную тишину, разносились по равнине в холмы и темные каньоны, где покоились древние, покинутые индейские пуэбло.

Глава тринадцатая

Двенадцатого октября 1941 года, вернувшись в свободную зону, Лаура д’Ориано сразу проехала в Ниццу и посетила комиссара Котони в его конторе, расположенной у вокзала на авеню Жоржа Клемансо. С удивлением она отметила, что при ее появлении маленький корсиканец встал, отдал честь и похлопал ее по плечу как солдата, который отличился в бою особой храбростью.

Surveillance du Territoire очень довольна вашей работой, сказал он, вручая ей конверт с семью тысячами франков. Генерал де Голль просил передать вам его личную благодарность.

Это я должна благодарить, сказала Лаура, пряча конверт.

Прошу вас в ближайшее время не отлучаться из города. Возможно, скоро мы поручим вам новое задание.

Она кивнула и повернулась к выходу, но Котони придержал ее за локоть.

Скажите, Лаура, у вас все хорошо?

Да, конечно, спасибо.

Наверно, вы сочтете меня неделикатным, сказал он. Но ваше выражение лица… оно мне знакомо, видел такое у моей жены.

Точно. В этом все дело, сказала Лаура.

Да, сказал Котони. Только у моей жены такое выражение не все время. А у вас оно было и при нашей последней встрече. И при предпоследней, если память мне не изменяет.

Что поделаешь, сказала Лаура. Такова женская участь.

И давно ли?

Год, может быть, полтора. Лаура пожала плечами. То сильнее, то слабее.

Тогда снимайте пальто и садитесь, сказал Котони и взялся за телефон. Это нужно устранить. В таком состоянии я вас использовать не могу.

Девятнадцатого октября он на своей служебной машине отвез Лауру в больницу Святой Орлеанской Девы, и на следующий день ее оперировали. Чем именно она в точности страдала, выяснить невозможно. Но через несколько недель на допросе она сказала, что ей вырезали аппендикс, а поскольку полость живота была вскрыта, заодно удалили и матку. После этого она, кажется, ни на что больше не жаловалась.

Больничный счет на семь тысяч франков оплатил комиссар Котони. После операции Лаура одиннадцать дней провела в больнице, после чего продолжила реабилитацию в гостиничном номере. Котони ежедневно навещал ее, приносил фрукты и свежее молоко. Иногда водил в ресторан и настаивал, чтобы она заказала большой кусок мяса.

В те дни мясо и молоко были редкостью, большую часть сельскохозяйственной продукции забирали немецкие оккупанты. Но в октябре 1941 года немецкие танки в России впервые застряли в грязи. В Средиземноморье Черчилль готовился к походу против Италии, а в Атлантике военные корабли США получили от президента Рузвельта приказ без предупреждения открывать огонь по всем немецким или итальянским кораблям.

Когда Лаура д’Ориано окрепла, комиссар Котони вызвал ее к себе в контору и посвятил в подробности следующей миссии. Под чужим именем ей предстояло выехать в Италию и наведаться в военные порты Генуи и Неаполя. В Генуе произвести лишь короткий учет, а в Неаполе задержаться на шесть недель и постоянно докладывать, что за корабли заходят в порт и выходят в море.

Шестого декабря 1941 года он отвел Лауру к связнику, который назвался Чосичем. На серебристо-сером «панаре» этот Чосич вместе с ней отправился в Бриансон, самый высокогорный город на крайнем востоке французских Альп, всего в десяти километрах от итальянской границы и пятьюстами метрами ниже.

Там они сняли в «Оберж де ла Пэ» два соседних номера и жили как туристы. Ходили гулять по заснеженным лесам, бродили по Старому городу. Он купил ей норвежский свитер, шерстяные лыжные брюки и горные ботинки. В киоске они выбирали видовые открытки, потом пили кофе на освещенных солнцем террасах. Вечерами ужинали в ресторане отеля «Шатобриан», с бутылкой хорошего вина.

Так минуло пять дней. На второй день в городке поднялся переполох, потому что по радио сообщили о нападении японцев на Перл-Харбор. На пятый день – новый переполох, потому что Германия объявила войну Соединенным Штатам.

В тот вечер 11 декабря 1941 года Лаура д’Ориано долго стояла у окна, глядя вниз, на улицу. Она надела новый норвежский свитер и шерстяные лыжные брюки. С Чосичем она уже попрощалась. Тот передал ей фальшивое итальянское удостоверение личности на имя Лауры Фантини, поддельные водительские права и членскую карточку Национальной федерации фашистских союзов домовладельцев, а также пухлый конверт с девятью тысячами итальянских лир, предупредив, что тратить их надо экономно, без нужды привлекать внимание незачем.

Незадолго до полуночи в переулке появился молодой человек в красной шапке с кисточкой, остановился под Лауриным окном и потер руки, будто озяб. Это был сигнал. Лаура зашнуровала горные ботинки, громко топая, спустилась по лестнице и мимоходом кивнула ночному портье, словно шла покататься ночью на санках или поиграть в кёрлинг. Багажа при ней не было.

Молодой человек в шапке с кисточкой не представился и не спросил ее имени, почти ни слова не говоря, провел ее через весь город к дороге на перевал, достал из-за сугроба две пары снегоступов и два альпенштока. Показал, как привязать снегоступы к ногам и как, экономя силы, идти на них по глубокому снегу, после чего первым зашагал в гору к перевалу Монженевр, который уже два месяца был закрыт на зиму.

Ночной переход по глубокому снегу через крутой перевал продолжался, наверно, часов семь-девять и для Лауры д’Ориано, которая за свою жизнь видела мало снега и почти не видела гор, оказался очень утомительным. По данным французского ведомства метеорологии, ночь с 11 на 12 декабря 1941 года была не слишком морозной, но дул сильный северо-западный ветер, и на высотах около 1800 метров выпало примерно тридцать сантиметров снега.

Незадолго до рассвета Лаура и ее проводник добрались до перевала и в метель перешли границу, а на итальянской стороне спустились в приграничную деревню Чезана. Там в пансионе «Кроче бьянка» их ждала хозяйка, которая не задавала лишних вопросов и предоставила Лауре комнату, чтобы она могла несколько часов отдохнуть. Норвежский свитер, лыжные брюки и горные ботинки Лаура отдала проводнику. Он их пока сохранит, ведь через шесть недель она вернется и снова пойдет через перевал, только в обратном направлении.

Снегоступы она оставила в пансионе, вроде как забыла. В полдень вышла на дорогу, ведущую в город, и в 12.20 села на автобус, который отвез ее с гор на равнину, на главный вокзал Турина. Там она села на ближайший скорый поезд до Генуи и, когда он домчал ее до старинного портового города и остановился на вокзале Пьяцца-Принчипе, уже чувствовала себя почти как дома.

Чосич снабдил ее рекомендательным письмом к некой Марии Талии, державшей небольшой пансион неподалеку от гавани, на краю Старого города, на улице Сан-Донато, 2. Когда Лаура приехала туда, в нескольких шагах от пансиона стояли у припаркованной машины двое мужчин, курили сигареты, жестикулировали и рассуждали о футболе. Лаура оставила их без внимания.

Оба они, как Лаура узнает две недели спустя, были сотрудниками итальянской тайной полиции. Они ждали на улице Сан Донато целый день, потому что ниццский агент контрразведки сообщил, что в эту пятницу 12 декабря 1941 года в пансион Марии Талии прибудет французская шпионка из агентурной сети некоего Чосича. После того как Лаура исчезла в пансионе, они сели в машину и стали наблюдать за парадной. Черного хода в пансионе не было, это они проверили во второй половине дня. Когда пошли перекусить в остерии на углу, в окно наблюдали за происходящим на улице. Потом опять сели в машину, закурили. В полночь их сменили другие агенты.

Лаура д’Ориано вышла из дома только следующим утром, без двенадцати девять. Направилась по улице Сан-Донато мимо факультета архитектуры и Национального театра к портовой улице, где заказала в баре «Санта-Лючия» кофе и бриошь. Она часто поглядывала в окно на гавань, но в контакт ни с кем не вступала. С официантом тоже поговорила совсем коротко.

Потом она вернулась в Старый город и – под терпеливым надзором двух агентов тайной полиции – долго ходила по всевозможным специализированным магазинам, начала свой поход в половине десятого и закончила в половине первого, когда магазины закрылись на обед. Первым делом она после тщательного осмотра разных моделей приобрела легкую дамскую дорожную сумку марки «Иль понте», а затем разнообразную одежду и туалетные принадлежности высшего качества, которые сложила в новую сумку. За все три часа в контакт ни с кем не вступала, с продавцами в магазинах опять-таки обменялась лишь обычными учтивостями.