Александр Асмолов - Ушебти Страница 44

– Извини, я погорячилась, – Маша быстро облизнула губы после закуски.

– Давай чокнемся по русскому обычаю в знак примирения.

– Я так понимаю, бедным туристам преподносят в рекламных проспектах работу Феруччи как настоящего да Винчи.

– Ты недалека от истины, – улыбнулся Антонио. – Хотя она сохранилась просто идеально. И потом в Италии каждый год туристы покупают сотни «подлинников» самых известных художников эпохи Возрождения.

– Подделки!

– Каждый находит то, что ищет, – сицилиец опять очаровательно улыбался. – А твоя фраза о плаще с золотым шитьем мне очень понравилась. Ты бы смеялась до слез, если бы услышала историю, произошедшую лет пять назад в Фирензе.

– Где?

– Прости, это старое название Флоренции.

– И что же это за история?

– Одному американцу продали «Туринскую плащаницу», – Антонио едва сдерживал смех. – Когда в аэропорту таможенники заметили нервного иностранца, то решили хорошенько «перетрясти» его чемоданы, – сицилиец сделал паузу, чтобы успокоиться. – Представляешь, все как в настоящих детективах. Вскрывают двойное дно чемодана и достают свернутую по всем правилам плащаницу. С обгорелыми краями и следами воды от тушения пожара в церкви 1532 года, где она якобы хранилась. Офицер в предвкушении сенсации вызывает все руководство и прессу. Через полчаса полуживой от страха американец и толпа фотографов наблюдают, как эксперт в белых перчатках осторожно разворачивает артефакт. Склоняется к нему. Отпрянув, наклоняется снова и вдруг начинает безудержно хохотать. Народ ничего не понимает, а эксперт просто давится смехом.

Антонио с наслаждением смотрит на свою собеседницу, сгорающую от нетерпения, и медленно пододвигает ей тарелку с креветками в соусе «неаполитано».

– Тони, я тебя поколочу, – Маша в шутку стукнула кулачком по столу. – Не тяни!

– Оказалось, на «плащанице» изображение было позитивным, а не негативным, как на оригинале, – он не выдержал и рассмеялся в голос. – Зато краска была отличной. Американец рассказывал потом, что при торге с продавцом даже пробовал краешек ткани обработать растворителем. Не взял! Откинувшись на высокие спинки своих стульев, молодые люди смеялись до слез.

– А не ты ли был тем продавцом? – едва переведя дух, спросила Маша.

– А что, похож?

– Мне кажется, ты бы так смог.

– Спасибо, – смеясь, отмахнулся Антонио. – Я подумаю над твоим предложением.

Опустив глаза, чтобы опять не прыснуть со смеху, Маша отдала должное креветкам. На этот раз пришлось воспользоваться салфеткой. Прощай, помада!

– Очень вкусно, – она потянулась за сигаретой.

– Когда ты приедешь в Трапани, – очень серьезно произнес сицилиец, – я приготовлю тебе одно редкое блюдо из креветок.

– Я подумаю, – в тон ему хотела пошутить Маша, но, встретившись с напряженным взглядом черных глаз, остановилась. – Что-то не так?

– Нет-нет, – поспешил загладить свою оплошность Антонио. – Предлагаю тост!

– Предлагай.

– За его величество случай, что направил мои стопы одним ранним утром к церкви Санта-Мария в Милане, где я встретил удивительную женщину, по имени Мария.

– Ты веришь в случай?

– О, да! Ему подвластно многое в этом мире.

– Тогда за случай!

Фредерико бесшумно появился, предлагая выбрать мясное блюдо.

– Ты не против отбивной по-флорентийски? – обратился к Маше Антонио.

– Полагаюсь на твой вкус.

– Это стоит попробовать. Мясо молодого бычка, вымоченное в молодом помино, поджаренное на углях, и обязательно с хорошим кьянти.

– Почему кьянти?

– Мы же в Таскано! Это родина кьянти – самого знаменитого красного вина Италии, – Антонио был в ударе. – Известно ли тебе, дорогая Мари, что первое упоминание о кьянти относится к 1398 г. За столетие до рождения знаменитой фрески Леонардо и за два до начала строительства базилики для Священной плащаницы в Шамбери. Технология изготовления вина долгое время скрывалась. Секрет, под названием метод «говерно», состоит в том, что сначала сладкий сорт винограда санжовезе вялят на солнце, потом готовят сусло, а затем добавляют к молодому вину из сортов канайло неро, треббьяно таскано или мальвазия. Зависит от сорта кьянти и района его изготовления. Выдерживают от двух до пяти лет.

– Употребляют только с мясом?

– Нет, конечно. Сейчас мы попробуем его с паштетом кростини ди фегато.

– Это не корабль? – попыталась отшутиться Маша.

– Это гусиный паштет на тостах их ржаной муки.

– Прощай, моя талия!

– С кьянти это полностью исключено, – Антонио уже нашептывал что-то Фредерико.

Через четверть часа трапезная наполнилась божественным запахом свежеиспеченных гренок и паштета. В бокалах слегка пенилось Кьянти, а глаза собеседников наполнились теплом.

– Знаешь, – призналась Маша, – мне уже нравится твой Феруччи.

– А как же плащ с золотым шитьем?

– Отсюда не очень заметно, – уклончиво пояснила она.

– С такого расстояния от плаща до плащаницы один шаг.

– А ты считаешь, что плащаница в Турине тоже подделка?

– Трудно сказать. Если и подделка, то просто мастерская. Я знаю лишь одного человека, кто смог бы это сотворить.

– Интересно, кто же?

– Только да Винчи.

– Почему?

– До сих пор никто не понимает, как это сделано, нет ни одного повтора, в огне не горит и в воде не тонет.

– Знак божий?

– Возможно. А может быть, и счастливый случай. Просто удача. Как раз в период написания «Последнего ужина» Леонардо экспериментировал с красками, выполняя некий заказ Папы Клемента VII. Это было бы вполне в стиле мастера– сделать то, что ни повторить, ни понять.

– Но ведь был же рыцарь де Шарни, который участвовал в Крестовом походе на Византию в четвертом веке, и внучка некоего латифундиста де Шарни, что подарила Святую плащаницу в шестнадцатом веке герцогу Людовико Савойскому.

– Простите, – он поднял руки. – Я никогда не вторгаюсь в область веры. Это святое.

Бесшумно подошел Фредерико с небольшим серебряным подносом, на котором лежал сотовый телефон. Антонио взял трубку и, извинившись, поднялся из-за стола. Маша краем глаза поглядывала, как сицилиец спокойно говорит с кем-то, расхаживая по трапезной.

– Мари, – голос его прозвучал прямо у нее над ухом. – Обстоятельства складываются так, что мне нужно срочно уехать.

– Как, – от неожиданности она привстала. – А как же… Устремленный на нее взгляд черных глаз был грустным и безнадежным.

– Я специально отключил свой телефон, надеясь побыть только с тобой. Но…

– И ничего нельзя сделать?

Антонио лишь покачал головой в ответ. Потом, положив руку на плечо Фредерико, громко и отчетливо произнес по-английски:

– Фред все расскажет и покажет. Комната во флигеле тебя уже ждет. Захочешь, можешь вернуться в Милан на день, чтобы уладить все свои дела. Джино тебя отвезет в любое время туда и обратно. Можешь просто объясниться по телефону со своим знакомыми, а Джино скажи, что ему привезти из твоей квартиры. Я скоро позвоню, – Антонио наклонился и галантно поцеловал Маше руку. – Только не пропадай.

Он стремительно направился к выходу. Второй раз Маша видела его легкую походку и не могла понять, будет ли он всегда так же неожиданно появляться и исчезать в ее жизни.

Глава IX. Санкт-Петербург

Александра решила пройтись перед встречей по Невскому проспекту. Приветливые лица петербуржцев и гостей, зачарованных увядающей красотой северной столицы, были намного привлекательнее москвичей. Концентрация власти и денег в одном месте огромной страны привела к формированию особого типа деловых людей, поставивших перед собой единственную цель – успех. Любой ценой. Незаметно это отразилось и в одежде, и в походке, и во внешности, и особенно во взаимоотношениях. Что там провинция, даже Питеру еще не была свойственна эта волна агрессивности. Здесь еще гуляли в погожий летний день интеллигентного вида старушки, а не прятались по своим углам, как в столице. Перед обедом на Невском еще встречались детские коляски, напоминая прохожим те далекие времена, когда шеренги молодых женщин катили перед собой не такие красивые и многофункциональные колясочки, как теперь, но счастливые лица мамаш с лихвой компенсировали эту разницу. В Москве лица прохожих давно приобрели маску сосредоточенной решимости, не говоря уже о водителях, чьи машины совершенно по-хамски обгоняли, подрезали, выскакивали на красный свет и тротуар с единственной целью опередить и выхватить у ближнего своего мнимую удачу.

Это наблюдение лишь ненадолго отвлекло Сашу от странного возбуждения, овладевшего ею еще вчера утром. Ги позвонил в московский офис «Орхидеи» и попросил о встрече в новом офисе дочерней компании бельгийцев и Натальи Михайловны, документы по которому было поручено оформлять Александре. Согласно майской договоренности, заключенной патронессой в Генте, четыре крупных торговых салона передавались новой компании с российской стороны. Бельгийцы же поставляли на соответствующую сумму самые последние коллекции кружевных изделий. Однако деловая суета мигом откатилась на второй план, стоило Гийому произнести лишь несколько слов по телефону. Внутренняя дрожь заставила Сашу сжаться от предчувствия накатывающего возбуждения, и ничего с собой поделать она не могла. В горле пересохло, но не от жажды. Пальцы приходилось сжимать в кулак, чтобы скрыть их импульсивные хватательные движения. Грудь прерывисто и нервно вздымалась, соски набухли от желания близости. Низ живота сладостно отяжелел. Видение обнаженного мужского тела с отвердевшим членом явственно встало перед глазами.