Джек Кэнфилд - Куриный бульон для души: 101 история о чудесах Страница 5

Через все небо протянулась двойная радуга. Сразу две сияющие дуги – по одной для каждой из его дочек-близнецов, понял отец. Стоило ему взглянуть на эту пару радуг, как он уверился, что все будет в порядке. Это было знамение. С возродившейся надеждой он продолжал путь, сбросив безумную скорость, чтобы подольше не терять из виду эти радуги.

Папа прибыл в больницу через семь часов после нашего появления на свет. Мы родились на два месяца раньше срока, поэтому я весила 1785 г., а Маккензи – 1900 г. Хотя двойная радуга успокоила моего отца, он все равно находился на грани срыва, пока не увидел наши крохотные морщинистые тельца под оранжевыми лампами инкубатора. Мама как раз проснулась, чтобы подержать нас на руках – сплошные карие глазки – и лишь глаза матери блестели, как мокрые фиалки.

Рыбалка была прервана, но папа не расстраивался. Все, что было ему нужно в этот момент, – это нежность, которую могут подарить только две маленькие девочки.

С того дня папа больше ни разу не видел двойной радуги.

Воздушные шары надежды

Ты ведешь милостью Твоею народ сей, который Ты избавил, – сопровождаешь силою Твоею в жилище святыни Твоей.

– Раз, два, три – отпускайте! – выкрикнула я.

Трое детей Сью – Стефани, Кристен и Билли – выпустили пурпурные шарики, исписанные посланиями любви.

Был холодный мартовский день. Туманная морось сыпалась с неба, когда мы стояли у дома Сью, отмечая вторую годовщину ее кончины. Унылая погода отражала тоску в сердце, но я сумела выдавить из себя улыбку – ради детей. Моя сестра-близнец Сью, которой был всего 41 год, скоропостижно скончалась, оставив троих детей и мужа Билла.

Вчера, болтая с подругой, я упомянула о грядущей годовщине смерти Сью. Мэри, которая на собственном опыте познала боль утраты после смерти десятилетнего сына Джона, предложила мне идею:

– В день рождения Джона мы пишем ему сообщения на воздушных шарах и выпускаем их.

Я пошла в магазин и купила три пурпурных шарика – это был любимый цвет Сью.

И вот я стояла, глядя, как шары вылетают из маленьких ручек, которые так крепко держали их. Я успела прочесть многие из написанных сообщений. Они тронули мое сердце. Я скучаю по тебе, мамочка. Моей дорогой жене, со всей любовью. Мы любим тебя, тетя Сюзи. И то, которое добавила я, использовав ее семейное прозвище: Мне не хватает тебя, Близняшка!

Полные предвкушения, мы наблюдали за шарами. Но они сразу же опустились на дорожку: было слишком мокро и холодно. Я осознала свою ошибку – следовало дождаться более погожего дня – и взмолилась: «Пожалуйста, Боже, помоги нам!»

И вдруг поднялся ветер. Я затаила дыхание. Шары медленно поднимались вверх. Два из них миновали деревья и взлетели к небу, но третий запутался между двумя ветвями.

– Ой-ёй! – воскликнул младшенький Сью, Билли. – Он же лопнет!

Мы с Биллом посмотрели друг на друга.

– О Боже, – прошептал он.

И я снова взмолилась: «Пожалуйста, Боже, не дай им лопнуть!»

Дети принялись подбадривать одинокий шарик криками. Он начал постепенно выбираться из своей ловушки, отскакивая от острых веточек, пока не проложил себе путь к свободе. «Давай, давай, давай!» – кричали дети. Мы испустили дружный вздох облегчения, наблюдая, как шарик наконец облетел деревья, чудесным образом не лопнув. Он поднялся вверх, нагоняя остальные два, и вскоре исчез из виду. «Спасибо, Боже», – про себя проговорила я. Огляделась, увидела улыбки на всех лицах и поняла, что где-то на небесах Сью тоже улыбается.

Через неделю моя младшая дочь Кэролайн выглянула из окна спальни на втором этаже и позвала меня:

– Мамочка, вернулся один пурпурный шарик. Это тот, который мы посылали тете Сюзи?

Пурпурный шар прыгал по траве. Я вышла, чтобы рассмотреть его как следует. Но, пока я к нему бежала, шар полетел наискось через соседский двор. Я гналась за ним прямо в пижаме. Наконец мне удалось его схватить. Он был точь-в-точь такой же, как те, что мы посылали, – только без сообщений. Какое совпадение! Я внесла шарик в наш дом. Кэролайн спросила:

– Мамочка, это тетя Сюзи прислала тебе шарик?

– Не сомневаюсь, Кэролайн, – ответила я с улыбкой.

Той же весной моя мама сильно заболела. После серии микроинсультов она была слаба, сознание ее путалось, и она больше не могла жить одна. У нее развивалось старческое слабоумие. Я ежедневно молилась, внеся мамино имя в списки ожидания нескольких пансионатов для инвалидов. Я знала, что там о ней смогут позаботиться, а я была физически не в состоянии это делать.

Шли месяцы, и мамино здоровье все больше разрушалось. Дни были заполнены безрезультатными звонками в пансионаты и агентства. После одного такого разговора, закончившегося резким «нет», я чуть не расплакалась. Я была измучена. Скорбь после кончины сестры и тревога за маму подкосили меня эмоционально, физически и духовно. Вытирая слезы, я схватила пальто и сказала детям:

– Я пойду прогуляться.

Начинался снег. Снежинки мешались с моими слезами. Я мысленно разговаривала с сестрой и молилась Богу: «Пожалуйста, Боже, помоги мне! Сью, что мне делать?» Я думала о прошедших двух годах и гадала, сколько я еще смогу выдержать. Где мне взять силы?

Повернув за угол, я заметила, что снег и ветер крепчают. Но не только это привлекло мое внимание. На лужайке соседского дома на снегу подпрыгивал одинокий пурпурный шарик. Я не могла поверить своим глазам. Я воспрянула духом. Это был знак! Я понимала, что впереди нелегкие дни, но мне не придется справляться с ними в одиночку.

В рождественское утро маму скрутил приступ, и ее забрали в больницу. Десять дней спустя ее состояние стабилизировалось и маму стали готовить к выписке. Теперь она ослепла на один глаз и не могла самостоятельно есть и ходить. Бо́льшую часть времени она находилась в спутанном сознании и нуждалась в круглосуточном уходе. Больница нашла для нее временное размещение в пятнадцати милях от нашего дома. Но вскоре я поняла, что это было поистине ужасное учреждение.

Однажды я застала ее спящей лицом в тарелке, полной еды. Часто она выглядела неухоженной, неопрятной и одинокой. Поначалу я думала: «Может быть, сегодня у них не хватает персонала или ее обслуживание еще не внесли в расписание». Но потом стало ясно, что я должна забрать ее оттуда.

Меня переполняло чувство вины: я физически не могла заботиться о маме сама. К тому времени я не могла даже поднимать ее. Я молила Бога: «Пожалуйста, найди для мамы другое место. Сью, позаботься о ней». Начались бесплодные поиски нового заведения.

В свой день рождения я поехала навестить маму, в дороге возвращаясь мыслями к тем праздникам, которые мы с мамой и Сью когда-то устраивали в этот день. Когда я завернула на парковку, свет моих радостных именинных воспоминаний затянуло тучами тревоги о маме.

Погрустневшая, я вошла в ее комнату. И там под неряшливой койкой оказался… пурпурный шарик. Я была поражена!

– Мам, где ты взяла этот шарик? – спросила я в изумлении.

– Не знаю, – ответила она. – Кто-то подарил мне его этим утром.

Я улыбнулась.

Через пару недель мой начальник на работе поинтересовался:

– Как дела у вашей мамы?

– Не очень, – вздохнула я. – Она до сих пор в списке ожидания на пансионат, который должен быть лучше, чем нынешний.

– Моя бабушка много лет жила в Пембруке. Там просто замечательно! – вмешалась в наш разговор одна из коллег.

Я никогда прежде не слышала о Пембруке, но позвонила туда. Каким-то чудом в пансионате оказалась свободная комната.

Мою маму перевозили на «скорой». Я поехала вперед, рассчитывая уже быть там, когда ее привезут. По дороге я ужасно нервничала, спрашивая: «Хорошее ли это место, Господи?» Я смотрела по сторонам, боясь пропустить новый мамин пансионат. Но его нельзя было не заметить.

К столбику напротив указателя на Пембрук был привязан пурпурный воздушный шар.

Глава 2

Целительная сила молитвы

Господи, Боже мой! Я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня.

Сарафина

Видите ныне, что это Я, Я – и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей.

Мне было двадцать два, и всего год отделял меня от диплома колледжа. Я еще не решила точно, что буду делать после учебы, но мне было ясно, что это будет связано с миссиями и сознательным служением. Именно так я представляла себе жизнь после сдачи последнего экзамена. Поэтому, вместо того чтобы работать, копя деньги, или просто отдыхать в последнее лето между третьим и четвертым курсом, я оказалась в маленькой африканской стране Свазиленд, помогая больным СПИДом и обнимая сирот.

В Южном полушарии выдался холодный день, и солнце уже закатывалось за горы. Наша группа должна была вернуться до темноты, так что мы собирались уйти из деревни, которую только что посетили. Когда мы миновали последнюю хижину, кто-то нас окликнул. Пожилая женщина, сидевшая на циновке, замахала рукой.