Диана Акерман - Жена смотрителя зоопарка Страница 5

Из обитателей травянистых равнин были представлены африканские дикие собаки – легковозбудимые длинноногие псы, в любой момент готовые сорваться с места, мотая широкими мордами, подозрительно принюхиваясь и поводя большими жесткими ушами. Их научное название, Canis pictus (расписной волк), говорит об удивительном окрасе – шкура этих животных хаотично усеяна желтыми, черными и рыжими пятнами. Однако название умалчивает об их свирепости и выносливости: эти псы могут завалить стремительную зебру или многие мили преследовать антилопу. Варшавский зоопарк первым в Европе мог похвастаться столь ценными экземплярами, пусть даже африканские фермеры и считали их злостными вредителями. В живописной стае не было и двух особей одинакового окраса, и перед их вольером всегда собиралась толпа. Зоопарк был также первым обладателем зебр Греви, родом из Абиссинии, которые кажутся вполне знакомыми, пока не поймешь, что эти лошади заметно отличаются от хрестоматийных зебр: Греви более крупные; тонкие полоски, расположенные близко друг к другу, расчерчивают тело по вертикали, тогда как на ногах спускаются по горизонтали до самых копыт.

Была также Тузинка, все еще покрытая младенческим пушком, – двенадцатый слон в мире, родившийся в неволе. Отсюда и ее имя, от слова тузин, что значит по-польски «дюжина». Одним прохладным апрельским утром, в половине четвертого, Антонина сама принимала роды у Каси, мамы Тузинки. В своем дневнике она описала Тузинку как гигантский узел, как самого крупного детеныша, какого ей доводилось видеть, весом 242 фунта, ростом чуть более трех футов, с голубыми глазами и черными волосками, с громадными лепестками ушей. Хвост казался слишком длинным для этого неуверенно стоящего на ногах новорожденного слоненка, вдруг попавшего на кипящую ярмарку жизни. В голубых глазах Тузинки было то же изумление, какое Антонина наблюдала во взглядах других новорожденных животных, ошеломленных, удивленных, сбитых с толку всем этим светом и звоном.

Чтобы взять сосок, Тузинка, согнув в коленях задние ноги, вставала под мать и тянулась вверх мягкими губами. Выражение ее глаз означало, что в мире не существует ничего, кроме струи теплого молока и успокаивающего биения сердца ее матери. Такой она и запечатлена на фотографии 1937 года, на черно-белой почтовой открытке, сделавшейся популярным сувениром, как и тряпичная игрушка-слоненок. На старых фотографиях восторженные посетители тянутся к Тузинке и ее матери, которая, в свою очередь, протягивает им хобот через небольшой ров, окаймленный короткими металлическими штырями. Поскольку слоны не умеют прыгать, траншея в шесть футов глубиной и шесть футов шириной наверху, сужающаяся книзу, является для них непреодолимым препятствием, если только слон не заполнит ров грязью и не перейдет его вброд – такие случаи тоже известны.

Из звериных запахов складывалась обонятельная картина зоопарка – некоторые были слабыми, от других поначалу едва не тошнило. В особенности это касалось запаха, сообщавшего о близости гиен, которые выворачивают свой анальный мешок, размазывая зловонную субстанцию, известную под названием «масло гиены». Каждая вонючая метка держится не меньше месяца, передавая новости сородичам, и взрослый самец оставляет до ста пятидесяти таких меток в год. Гиппопотам также устраивает веселенькое представление, вертя во время дефекации маленьким хвостиком и расшвыривая навоз во все стороны. Самцы мускусного быка имеют обыкновение обрызгивать себя собственной мочой, а дыхание морских львов, между зубами у которых остается гниющая пища, ощущается за метр. Какапо, нелетающий совиный попугай, в черную крапинку, с поразительными белыми глазами и желтым клювом, пахнет как старый футляр для кларнета. Во время гона самцы слонов выделяют обладающий мощным сладким запахом секрет из маленьких желез возле глаз. Оперение большой конюги пахнет мандарином, в особенности во время брачного сезона, когда занятые ухаживанием птицы засовывают друг другу клювы в особые перья на шее. Все животные шифруют информацию в виде запахов так же явственно, как и криком, и через какое-то время Антонина привыкла к густому аромату их повестки дня: биологические угрозы, ухаживания и сводки новостей.

Антонина пришла к убеждению, что как люди чувствуют необходимость поддерживать связь со своей животной сущностью, так и животные «желают человеческого общества, тянутся за человеческим вниманием». Ее воображаемые переходы в Umwelt[4] животных на какое-то время заставляли забыть о сообществе людей, о мире, полном вражды и оружия, мире, в котором внезапно исчезают родители. Играя с рысятами в охотника и добычу, кормя их с рук, позволяя лизать свои пальцы теплым и жестким, как наждак, языкам, уступая настойчиво месящим лапам, отчего нейтральная полоса между домашним и диким становилась все прозрачней, она связала себя с зоопарком узами, которые сама называла «вечными».

Кроме того, зоопарк предоставлял Антонине кафедру для проповеди, возможность быть чуть ли не пастырем, нести благую весть на берега Вислы, подобно малому божеству, и она предлагала посетителям уникальный мост в природу. Но сначала им требовалось перейти по мосту, похожему на клетку, через реку и оказаться в звериной вотчине. Когда она рассказывала гостям захватывающие истории о рысях и других зверях, обширное и размытое зеленое пятно земли мгновенно собиралось в фокус, как одиночное лицо или мотив, как нечто, имеющее имя. Антонина и Ян поощряли режиссеров снимать фильмы, устраивать музыкальные и театральные представления прямо в зоопарке и, если те просили, одалживали животных в качестве актеров – особой популярностью пользовались львята. «Наш зоопарк был полон жизни, – писала Антонина. – К нам приходило много народу: молодежь, любители животных и просто посетители. У нас было множество партнеров: университеты Польши и других стран, департамент здравоохранения Польши, даже Академия изящных искусств». Местные художники рисовали для зоопарка афиши в стиле ар-деко, и чета Жабинских приглашала художников любых направлений приходить в зоопарк, чтобы дать волю своему воображению.

Глава третья

Однажды во время велосипедного объезда зоопарка Ян оставил лося Адама пастись на лужайке среди кустов, а сам вошел в птичий павильон, благоухавший влажным сеном и пометом. Там, вплотную к клетке, стояла маленькая женщина, она двигала локтями, изображая птицу, которая чистит перья и прихорашивается. У нее были темные волнистые волосы, компактная фигура, из-под юбки торчали тонкие ноги – она сама вполне походила на обитательницу этого вольера. Над головой у нее раскачивался на трапеции попугай, кося на нее одним глазом и выкрикивая: «Как тебя зовут? Как тебя зовут?» И женщина отвечала ему мелодичным голосом: «Как тебя зовут? Как тебя зовут?» Попугай свесился ниже и посмотрел внимательнее, затем развернул голову и уставился на нее другим глазом.

– Добрый день, – сказал Ян.

Дзень добры. Так поляки заводят вежливую беседу. Женщина представилась Магдаленой Гросс. Это имя Ян прекрасно знал – работы скульптора Гросс заказывали и зажиточные поляки, и заграничные поклонники ее творчества. Он не знал, что она делает скульптуры животных, но до того дня она и сама не знала об этом. Позже она рассказывала Антонине, как сильно была очарована зоопарком в свой первый приход, руки сами начали мять воздух, поэтому она решила прихватить нужные инструменты и отправиться на сафари, и судьба завела ее в вольер к этим птицам, обтекаемым, словно футуристические поезда. Ян по польской традиции поцеловал ей руку и сказал, что она окажет ему честь, если будет считать зоопарк своей студией на пленэре, а животных – своими неутомимыми моделями.

По всеобщему признанию, высокая и стройная, светловолосая Антонина походила на отдыхающую валькирию, тогда как низенькая и темная еврейка Магдалена просто излучала энергию. Антонина считала Магдалену выигрышным набором противоречий: настойчивая, но ранимая, смелая, но застенчивая, эксцентричная, но чрезвычайно дисциплинированная – человек, обожающий жизнь, что, наверное, импонировало Антонине больше всего, ведь она сама не была такой серьезной и суровой, как Ян. Обе женщины пылали страстью к живописи и музыке, у них было схожее чувство юмора, они были почти ровесницами, и у них обнаружились общие друзья – так было положено начало тому, что стало крепкой дружбой. Что подавала на стол Антонина, когда Магдалена приходила на чай? Большинство варшавянок угощают гостей черным чаем со сладостями, а Антонина выращивала розы и делала из них много заготовок, поэтому время от времени, должно быть, готовила традиционную польскую выпечку – нежные пончики с начинкой из розового варенья, покрытые апельсиновой глазурью, которая пахнет дымком.

Магдалена признавалась, что чувствовала себя творчески абсолютно опустошенной, пока случайно не забрела в зоопарк и не увидела перед собой ошеломительную стаю важно вышагивавших фламинго. Далее обнаружились и вовсе диковинные звери, каких не увидишь и во сне, – сказочного вида и таких оттенков, какие художнику не подобрать. Зрелище поразило ее всей мощью откровения и вдохновило на серию скульптур животных, получивших позже международное признание.