Давид Фонкинос - Шарлотта Страница 5

Буквально глотая Гёте, Гессе, Ремарка, Дёблина, Ницше.

Пауле казалось, что падчерица слишком замкнута.

Почему она не приглашает друзей?

А Шарлотта стремилась всецело владеть Паулой,

Ходила за ней по пятам на вечерах и приемах,

Злилась, когда с ее мачехой долго болтали другие.

И в день именин Паулы решила ее поразить:

Обегала все магазины, ища самый роскошный подарок,

И наконец отыскала очень красивую пудреницу,

Потратив на нее все карманные деньги.

Шарлотта ужасно гордилась такой удачной находкой:

Теперь, наверно, Паула полюбит ее еще больше.

В день торжества Шарлотта измучилась от нетерпения.

Наконец Паула открыла коробку с ее подарком.

Да, он ей очень понравился,

Но то был один из подарков, в числе многих других,

И Паула благодарила всех одинаково вежливо.

Шарлотта была убита,

Ее душило отчаяние,

Переходящее в бешенство.

Схватив злосчастную пудреницу,

Она с силой бросила ее об пол, прямо перед гостями.

Воцарилась мертвая тишина.

Альберт взглянул на Паулу, ожидая ее реакции.

В глазах певицы сквозил холодный гнев.

Она увела Шарлотту к ней в комнату со словами:

Мы объяснимся завтра.

Я все испортила! – думала девочка.

Они встретились утром на кухне.

Шарлотта пролепетала невнятные извинения,

Пытаясь объяснить свои чувства.

Паула ее утешила, потрепав по щеке,

Довольная тем, что девочка облекла свой проступок в слова.

Паула помнила, какой веселой прежде была Шарлотта,

И не могла понять, что мучит ее теперь.

Альберт объяснил реакцию дочери только банальной ревностью,

Ревностью – и больше ничем.

Ему непонятна вся глубина ее душевных терзаний.

Этот великий врач, увлеченный своей грандиозной миссией,

Сделал много важнейших открытий в области исцеления ран,

И приступы ярости дочери не слишком его занимали.

А Паулу это обеспокоило.

Она сочла, что нужно все рассказать Шарлотте,

Рассказать всю правду.

Какую правду? – не понял Альберт.

Всю правду… о ее матери.

Нельзя строить жизнь на таком обмане.

Если она узнает, что все ей лгали, это будет ужасно.

Нет, мы должны молчать, возразил ей Альберт.

И добавил: ее дед и бабушка твердо это решили.

Они не хотят, чтоб она знала правду.

И внезапно Пауле все стало ясно:

Шарлотта довольно часто ночевала у стариков

И они непрестанно ее угнетали,

Упорно напоминая внучке, что лишились своих дочерей.

Теперь у них есть только Лотхен, стенали они.

Оттуда Шарлотта всегда возвращалась мрачной.

Бабушка, разумеется, любила ее безгранично,

Но в этой любви таилась зловещая черная сила.

Разве такая женщина может воспитывать внучку,

Когда ее дочери – обе! – решились на самоубийство?!

9

Итак, Пауле пришлось скрывать от Шарлотты правду,

Раз уж так пожелали ее родные.

Но все же она послала бабушке безжалостное письмо:

Вы убийца своих дочерей.

Но Шарлотту я вам не отдам.

Я ее уберегу…

Сраженная наповал, старуха замкнулась в себе.

Прошлое, как она ни старалась забыть, вновь нахлынуло на нее,

И она с головой ушла в пучину семейных трагедий.

Во-первых, это, конечно, смерть дочерей,

Но их гибель была лишь финалом череды самоубийств.

Ее брат тоже бросился в воду, из-за неудачного брака.

Кандидат наук. Ему было всего двадцать восемь.

Гроб с покойником выставили в гостиной,

И долгие дни семья спала в одном доме с трупом.

Родные никак не хотели с ним расставаться, —

Квартира должна была стать для него могилой.

Лишь смрад разложения положил конец этой «выставке».

Мать упорно не позволяла вынести сына из дому.

Она соглашалась принять его смерть, но не отсутствие —

Отсутствие тела —

И впала в безумие.

Пришлось нанимать к ней сиделок, дневных и ночных,

Чтоб уберечь несчастную от нее же самой —

Как позже случилось с Франциской

Сразу после первой попытки самоубийства.

История повторялась,

Вновь и вновь повторялась в роковом хороводе смертей.

Бабушка вспоминала те скорбные годы,

Когда приходилось днем и ночью неусыпно следить за матерью.

Иногда она с ней беседовала, стараясь ее утешить,

И это как будто смягчало страдания бедной женщины,

Но безумица вновь и вновь заводила речи о сыне,

Утверждала, что он моряк

И поэтому дома бывает нечасто.

А потом, неожиданно, осознавала действительность,

Жестокую, мучительную, словно ожог,

И тогда кричала, кричала часами.

Восемь лет этой пытки безумием наконец привели ее к смерти,

И родные сочли, что могут спокойно вздохнуть.

Но для бабки Шарлотты на этом несчастья не кончились:

Едва схоронили мать, как убила себя сестра

По неизвестной, необъяснимой причине.

В восемнадцать лет она среди ночи вышла из дому

И бросилась в ледяную реку —

Точь в точь как годы спустя случилось с первой Шарлоттой.

То есть в этой семье история шла по кругу,

Повторяясь снова и снова, в роковом хороводе смертей.

Бабушку потрясла ужасная смерть сестры.

Такого она не предвидела, да и никто не предвидел.

Она начала искать спасительное решение,

И наилучшим выходом стал для нее брак.

Она вышла замуж, стала членом семейства Грюнвальд

И родила, одну за другой, двух дочерей.

Пролетело несколько лет – как ни странно, счастливых.

Но зловещая черная сила внезапно проснулась опять:

Покончила с собой единственная дочь ее брата,

Затем и ее отец, а следом – его сестра.

Значит, спасения нет; значит, все безнадежно.

Гибельная наследственность оказалась всесильной.

Корни семейного древа изначально подточены злом.

И все же она не считала своих дочерей обреченными.

Ничто не сулило беды во времена их веселого детства.

Они бегали и резвились,

Прыгали, танцевали, смеялись.

Можно ли было подумать…

Шарлотта, за ней Франциска.

Запершись в своей спальне, бабушка продолжала оплакивать мертвых,

Держа на коленях письмо от Паулы.

Залитые слезами буквы темнели, потом расплывались.

Что, если Паула права?

Это женщина с чистой душой, она и поет как ангел.

Да, Паула сказала правду:

Все, кто жил рядом со мной, уходили в могилу до срока.

Может быть, я виновата в их смерти?

Значит, придется над этим подумать,

Попробовать уберечь Шарлотту.

Нужно пореже с ней видеться… да, так оно лучше.

Внучка больше не будет у них ночевать,

Это самое главное.

Шарлотта должна жить.

Только… возможно ли это?

Часть третья

1

Шарлотте уже исполнилось шестнадцать лет.

Серьезная, вдумчивая девушка блестяще училась в школе,

Но временами казалось, что она не от мира сего.

Паула считала упрямство главным ее недостатком.

Они с Шарлоттой теперь не очень-то ладили.

Альберт, как всегда, был увлечен медицинскими изысканиями,

И женщины долгие дни проводили наедине

В размолвках, взаимных попреках, что, в общем,

вполне объяснимо.

Шарлотту все чаще одолевали противоречивые чувства:

Она обожала Паулу и… не выносила ее.

Однако не уставала слушать ее пение.

Ходила на все концерты певицы, когда та выступала в Берлине,

С тем же трепетом, что и впервые.

Паула – звезда, величайшая дива средь всех современных.

И на ее выступления собирались толпы людей.

Недавно она записала блестящую версию своей «Кармен».

На одном из концертов Шарлотта сидела в первом ряду.

Паула долго держала финальную ноту,

Последнюю в этом концерте.

Слушатели затаили дыхание.

Звук мягко стихал, переходя в тишину,

А дальше триумф, овация, нет, больше – апофеоз ее славы.

Со всех сторон неслись громкие крики «браво!».

Шарлотта глядела на сцену, усыпанную цветами.

Скоро эти букеты украсят гостиную в их квартире,

Море красных цветов.

И вдруг в это красное море вторгается диссонанс.

Вначале Шарлотта не поняла, что случилось.

Может быть, это своеобразная демонстрация восхищения?

Резкие, грубые выкрики, громкий, пронзительный свист.

Нет, непохоже.

Эти звуки неслись откуда-то сверху,

И непонятно, откуда именно, —

В зале еще стоял полумрак.

Хриплые крики все громче и громче,

Теперь они заглушили овацию.

Пауле все уже ясно, она ушла за кулисы,

Не желая этого слышать,

К чему слушать вопли ненависти?!

Мужчины выкрикивали угрозы и оскорбления,

Веля Пауле убраться отсюда —

Здесь она публике не нужна!

Шарлотта, дрожа, пробралась в гримерку,

Боясь увидеть Паулу раздавленной,

Но нет, певица стоит перед зеркалом

И выглядит сильной, почти бесстрашной,

И это она утешает Шарлотту: