Люси Кларк - Единственный вдох Страница 6

Именно в тот момент, в тесном самолете, у Евы что-то дрогнуло внутри.

Они продолжали болтать, когда приземлились в Лондоне, затем стали в разные очереди на паспортном контроле, но снова встретились после таможни. Ева думала переночевать в пустующей квартире Кейли, и они с Джексоном вместе сели в такси: он с нескрываемым восхищением разглядывал город сквозь мокрое от дождя стекло, восторгаясь великолепием Лондона. Прощаясь, Джексон попросил у Евы номер телефона.

Он позвонил утром, и следующие три дня они провели в постели, вылезая только за круассанами и свежим молоком. Ева наконец поехала домой в Дорсет, только чтобы собрать вещи и перебраться жить в Лондон с мужчиной, которого она едва знала.

Внезапность сильного чувства застала Еву врасплох: это было так не похоже на ее прежние стабильные отношения. Ева будто попала в параллельный мир, в котором существовали только они с Джексоном. За те первые месяцы они изучили тела друг друга, обзавелись шутками, понятным им одним, заполнили раздельное прошлое страстью настоящего.

Самолет тряхнуло – шасси коснулось посадочной полосы.

– Добро пожаловать в Тасманию, – объявляет капитан.

На острове утро; в отеле Ева меняет теплые вещи на легкое платье, взглянув на бледные ноги, обувает кожаные сандалии. Пора осмотреться в родном городе Джексона.

Хобарт, столица Тасмании, расположился на берегах реки Деруэнт на фоне зловещего вида горы Веллингтон. Ева идет вдоль пристани, теплый воздух помогает расслабиться. Дорогие яхты и туристские катера пришвартованы по соседству с ветхими рыболовными судами; под водой кружат небольшие косяки рыб, подхватывающих с поверхности размокшие хлебные крошки.

Сегодня суббота, город спокоен; похоже, все жители собрались в кафе. Мужчины в кроссовках или туристских ботинках, женщины – прямо в шлепках и шортах. После Лондона Хобарт кажется простой и спокойной деревушкой.

Ева идет дальше, к Саламанке[2], где на всю улицу раскинулся рынок. В воздухе витают ароматы фруктов и пончиков с сахарной пудрой, к ним примешивается легкий запах моря. Она почти не обращает внимания на прилавки с оливками, винтажными сумочками, украшениями из бисера и на покупателей с яркими пакетами. Ева ощущает лишь пустоту, ведь рядом с ней должен идти Джексон и обнимать ее за плечи. Она уговорила бы его остановиться у лотка с антикварными украшениями, чтобы посмотреть старинные брошки и прекрасные карманные часы, а Джексону захотелось бы купить ей самые красивые, хотя у них обоих денег было маловато. Проходя дальше по рынку, он с усмешкой прошептал бы Еве на ухо, что у продавца сидра усы похожи на руль велосипеда, а затем, увидев в толпе друга, гордо представил бы ее: «Это моя жена».

Ноги несут Еву вперед, мимо скромных размеров торгового центра к зеленым улицам жилого района, и в конце концов приводят к ухоженному парку, где среди сигаретного дыма молодежь, рассевшись на траве, болтает и слушает музыку. Две девушки в «вареных» футболках с разводами стоят за заваленным книгами столиком. На табличке от руки написано: «КНИГИ БЕСПЛАТНО☺».

Вдруг почувствовав слабость из-за смены часовых поясов, Ева садится отдохнуть на скамейку в тени эвкалипта. Последние тридцать два часа она ела только в самолетах, и теперь ее подташнивает. Надо бы купить свежих фруктов, вернуться в отель и поспать.

Но сначала Ева пробует дозвониться Дирку.

До отъезда из Англии она так и не сумела с ним связаться. Гудки все идут; наверное, Дирк стоит у телефона, засунув руки в карманы и слегка ссутулившись, видит ее номер, но не отвечает. Отчаявшись, Ева кладет трубку и решает, что лучше пойти к нему домой.

Когда она убирает телефон в карман, вдруг раздается звонок.

– Да? – с надеждой в голосе отвечает Ева.

– Ты прилетела?

– А, мам!.. – Ева проводит рукой по своим коротким волосам. – Да, приземлились пару часов назад.

– Ты сейчас в отеле? – В голосе матери слышны нервные нотки.

– Нет, вышла прогуляться. Сижу в парке. – Ева смотрит на часы: если здесь полдень, то в Англии должно быть около полуночи. – Мам, – вдруг насторожившись, продолжает она, – что случилось?

Молчание. Ее мать вздыхает.

– Детка, – отвечает она, – нашли тело.

Ева набирает полную ванну, добавляет пену из маленького гостиничного пузырька, и воздух наполняется лимонным ароматом.

Тело.

Его вынесло на берег через двести миль, за Плимутом, так сказали в вечерних новостях, которые смотрела мать. Сейчас устанавливают личность, результаты будут через несколько дней.

Ева ждала этого момента.

И одновременно его боялась.

Согнув колени, она соскальзывает под воду. Короткие волосы вьются вокруг лица, пузырьки воздуха из носа и ушей вырываются наружу, щекоча кожу; вода давит на глаза и сжатые губы. Пульс громко отдает в ушах.

Ева заставляет себя открыть рот. Вода попадает за щеки, на язык, на нёбо, в горло. Хочется встать, откашляться, открыть глаза – но она не двигается.

Легкие начинает жечь, вода давит вниз. Вспышками боли тело Евы бьет тревогу.

Она представляет, как Джексона накрывают жестокие холодные волны, как он молотит руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, а намокшая одежда и обувь тянут вниз. Его взгляд полон ужаса, глаза жжет от соленой воды, но Джексон пытается бороться.

И вот наступает момент, когда воздуха уже не осталось, и со вдохом в легкие попадает ледяная соленая вода.

Ева вскакивает, расплескивая воду на пол, и пытается отдышаться.

Вот каково это было, Ева, – оказаться под водой. Ужасающая ледяная хватка моря. Все тело свело – сжало сердце, стиснуло мышцы и сухожилия.

Море, жестокое и безжалостное, бушевало, кружило и хватало меня, тянуло вниз. Атака по всем направлениям. Я запутался в одежде, как в рыболовной сети, бес толку дергал ногами и руками, потом стал задыхаться. Такого моря я никогда не видел.

Не знаю, через сколько минут – или даже секунд – я совсем окоченел от холода. Меня била дрожь и мучил страх смерти.

Я боролся, как мог, думая о тебе, но боль, казалось, исчезала вместе с теплом моего тела, с напряжением мышц, – и я сдался.

Это все, что я могу сказать тебе, Ева, – в конце концов я сдался.

Глава 5

Ева паркуется на противоположной стороне улицы от дома Дирка, однако из машины не выходит. Руки вспотели от руля арендованного автомобиля, и она вытирает их о джинсы.

Дом Дирка в лучах послеполуденного солнца кажется ветхим. Красная краска хлопьями слезает со стен дома, обнажая белую грунтовку. Палисадник зарос, у входа валяются два разбитых цветочных горшка. Шторы отдернуты: есть надежда, что Дирк дома.

Беспокойство и ожидание вызывают тошноту. Ева вылезает из машины, переходит дорогу и по тропинке направляется к двери. Звонка нет – она стучит, затем делает шаг назад и обхватывает себя руками.

Интересно, о чем они будут говорить? Найдется ли у них тема для беседы кроме Джексона? Ева пытается вспомнить из писем Дирка про его прогулки или про книгу, о которой он упоминал в последний раз, но в голове пусто, не осталось никаких деталей. Хотелось бы установить с ним контакт, прочные отношения, чтобы был повод общаться дальше.

Внутри что-то двигается, будто по полу тащат стул. Спустя мгновение дверь открывает мужчина в фланелевой рубашке, заправленной в джинсы с ремнем. Он не обут: видно, что серые носки протерлись на пальцах.

У Евы перехватывает дыхание: в мужчине она видит нос Джексона, его линию бровей, такой же цвет глаз.

– Дирк?

– Да?

– Я Ева Боу. Жена Джексона.

Он хмурится, на лице проступают глубокие морщины. Дирк потирает лоб рукой, словно пытаясь вспомнить, когда это они договорились о встрече. Кожа щек у него покраснела, поврежденные капилляры сеточкой тянутся по лицу.

– Что… что ты тут делаешь?

– Дозвониться вам не получилось.

Дирк выглядывает на улицу, как будто ожидает увидеть кого-то еще.

– Ты приехала из Англии?

Ева кивает. Поджав пальцы на ногах, она говорит:

– Прилетела три дня назад. Мне… хотелось побывать в Тасмании. Увидеть родину Джексона, посмотреть, где он вырос. Встретиться с вами.

Дирк внимательно смотрит на нее.

– Долгий путь.

– Да, – соглашается Ева.

Он отходит назад.

– Ну, заходи.

Дирк ведет ее в небольшую гостиную, к обтрепанному зеленому дивану у окна. На журнальном столике – бутылка виски и стакан, по телевизору идет какое-то дневное шоу с вычурно одетой ведущей. Увидев на полке под телевизором кучу видеокассет, Ева немного расслабляется: Дирк из тех людей, кто до сих пор не перешел с кассет на диски, хотя все сделали это уже лет десять назад.

– Присаживайся. – Дирк показывает на диван.

– Спасибо.

Он выключает телевизор; стоя перед экраном, проводит рукой по редеющим седым волосам, расправляет плечи и потягивает шеей. Крупный и высокий мужчина. Наверное, когда-то он был спортивного телосложения, но сейчас, в пожилом возрасте, от мускулов почти ничего не осталось.