Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали Страница 6

После подробного отчета о том, как обстоят дела на работе и в личной жизни, я произношу:

– В общем, все отлично. А как ты?

– Салон посылает меня на обучение в Вегас. Наращивание волос, парики и всякое такое. Курс рассчитан на три дня. Ты тоже могла бы попробовать. Это очень удобно.

– Могла бы, – отвечаю я, прежде чем перейти к главному. – Джулия, мне нужно задать тебе один вопрос.

– Знаю. Квартира. Надо выставить ее на продажу.

– Нет. Я же говорила, что хочу оставить ее тебе. На следующей неделе позвоню миссис Сайболд и узнаю, почему так долго оформляют передачу права собственности.

Слышу в трубке протяжный вздох.

– Ты золото, Анна.

Папа стал встречаться с Джулией в тот год, когда я окончила колледж. Он рано ушел на пенсию и решил, что, раз я поступаю в Южно-Калифорнийский университет, он может переехать в Лос-Анджелес. Они с Джулией познакомились в тренажерном зале. Тогда ей было тридцать пять, на десять лет моложе отца. Я неожиданно испытала симпатию к этой добродушной, симпатичной женщине, питающей слабость к красной помаде и всему, что связано с Элвисом. Как-то она призналась мне, что всегда очень хотела иметь детей, но решила выбрать моего отца, потому что он вечный ребенок. Жаль, что через семнадцать лет с ней рядом нет ни детей, ни ее большого ребенка. Мне кажется, что папина квартира станет небольшим вознаграждением за все ее жертвы.

– Джулия, одна моя подруга сказала мне то, что никак не выходит у меня из головы.

– Что же это?

– Она… – кладу руку на заколку, скрепляющую мои волосы. – Она говорит, что моя мама много раз пыталась со мной связаться, что она написала мне письмо или несколько писем. Я не знаю, что и думать. – Я замолкаю, испугавшись, что мои слова могут прозвучать как обвинение. – Она полагает, папа обо всем знал.

– Мне ничего об этом не известно. Я уже вынесла гору мешков. Этот мужчина ничего не желал выбрасывать. – Она тихо смеется, и у меня сжимается сердце. Мне надо было заняться этим самой, а я, как и отец, свалила все самое неприятное на Джулию.

– И ты не находила никаких писем от моей матери?

– Я знаю, у нее был наш адрес в Лос-Анджелесе. Иногда она посылала ему какие-то бумаги, связанные с налогами, и еще что-то, но прости, Анна, для тебя она не присылала ничего.

Я киваю, не в силах произнести ни слова. Только теперь я понимаю, как отчаянно надеялась услышать другой ответ.

– Отец очень тебя любил, Анна. У него была лишь одна слабость – любовь к тебе.

Я отлично знаю, что папа меня любил. Но почему же мне этого мало?

К предстоящему вечеру я готовлюсь особенно тщательно. После ванны с моим любимым маслом Джо Малоне я надеваю персикового цвета кружевное белье, встаю перед зеркалом и начинаю выпрямлять волосы «утюжком». Обычно они красиво лежат волнами, но Майкл любит, когда они прямые. Подкрашиваю ресницы, завершаю макияж и бросаю косметичку в сумку. Осторожно, чтобы не помять, я надеваю платье цвета меди, облегающее фигуру, которое непременно понравится Майклу. В последнюю минуту беру подаренный отцом кулон с сапфиром и бриллиантами. Камни матери смотрят на меня, подмигивая, словно до сих пор не могут привыкнуть к новой оправе.

Все эти годы кулон пролежал в шкатулке, я ни разу не испытала желания и потребности его надеть. Отмахиваюсь от накатившей тоски, застегиваю замочек и смотрю на результат в зеркале. Господи, прости меня, но мой отец поступил необдуманно. Его подарок стал не приятным воспоминанием о дне вступления во взрослую жизнь, а символом разрушения и утраты. А папа об этом даже не догадывался.

В 6:37 порог моей квартиры переступает Майкл. Я не видела его уже неделю и невольно отмечаю, что ему не мешало бы зайти в парикмахерскую. В отличие от моей идеальной прически его белокурые волнистые волосы растрепаны, что придает ему юношеский вид мальчишки, работающего на пляже. Я всегда говорила Майклу, что он больше похож на модель для Ральфа Лорена, чем на мэра. Его васильковые глаза и стройная фигура гарантировали бы ему успех в лучших журналах страны.

– Привет, красавица, – говорит он.

Даже не потрудившись снять плащ, он заключает меня в объятия и начинает расстегивать платье, подталкивая к дверям спальни. И плевать, что оно помнется.

Мы лежим и смотрим в потолок.

– Бог мой, – произносит Майкл. – Это было то, что мне сейчас необходимо.

Я перекатываюсь ближе и провожу пальцем по его квадратной челюсти.

– Я так соскучилась.

– И я, милая. – Он поворачивается и целует кончик моего пальца. – Ты восхитительна. Я уже говорил тебе об этом?

Я лежу на сгибе его руки и жду, когда он переведет дыхание и мы начнем второй раунд. Я обожаю эти моменты отдыха, когда весь мир отступает, а я слышу лишь наше прерывистое дыхание.

– Хочешь выпить? – шепчу я и поднимаю голову, когда не дожидаюсь ответа.

Глаза Майкла закрыты, через секунду до меня доносится тихое похрапывание.

Поворачиваюсь и смотрю на часы – 6:55, восемнадцать минут от поцелуя у двери до храпа.

Майкл просыпается, открывает глаза, сонно щурясь.

– Который час? – спрашивает он и тянется к часам.

– Семь сорок, – отвечаю я и провожу рукой по его торсу. – Ты заснул.

Майкл вскакивает с кровати и хватает телефон.

– Черт, я обещал Эбби забрать ее в восемь. Надо спешить.

– С нами будет Эбби? – восклицаю я, надеясь, что не выдала своего разочарования.

– Да. – Он поднимает с пола рубашку. – Она отменила свидание, чтобы побыть с нами.

Выбираюсь из постели. Возможно, я веду себя как эгоистка, но сегодня я хотела поговорить с Майклом о Чикаго. И на этот раз не собиралась менять планы. Я застегиваю лифчик и напоминаю себе, что Майкл отец-одиночка, и очень хороший отец. Кроме того, работа мэра занимает немало времени. Мне не стоит заставлять его выбирать, с кем проводить время – со мной или с дочерью.

Он явно пытается порадовать нас обеих.

– У меня идея, – говорю я, замечая, что он печатает сообщение дочери. – Сегодня тебе лучше провести время с Эбби, а мы увидимся завтра.

Майкл выглядит удивленным.

– Нет. Я хочу, чтобы и ты пошла.

– Но Эбби будет приятнее провести время вдвоем с тобой. Кроме того, помнишь, я говорила тебе о работе в Чикаго, так вот, мне нужно поговорить с тобой об этом наедине. Мы вполне можем сделать это завтра.

– А я мечтал провести вечер с двумя самыми главными женщинами в моей жизни. – Майкл подходит ко мне и целует в шею. – Я люблю тебя, Анна. И чем чаще Эбби будет проводить время с тобой, тем больше привяжется к тебе. Мне хочется, чтобы все видели, что мы вместе, как одна семья. Разве ты этого не хочешь?

Я не могу больше сопротивляться. Майкл думает о нашем будущем, а это именно то, чего я от него жду.

Мы движемся на восток по Сент-Чарльз и останавливаемся у его дома в Карролтон десять минут девятого. Майкл бежит к двери, а я сижу в его джипе и разглядываю кремового цвета стены дома, где когда-то жила семья из трех человек.

О том, что Майкл один воспитывает дочь, я узнала в первый день нашего знакомства и была приятно удивлена, что он чем-то похож на моего отца. Когда мы начали встречаться, мои мысли об Эбби были всегда только позитивными. Я люблю детей. То, что она есть, – это счастье. Клянусь, я так думала до знакомства с ней. До меня доносится скрип железных ворот, и из дома выходят Эбби и Майкл. Она почти одного роста с отцом, сегодня длинные светлые волосы убраны в хвост, на лице выделяются красивые зеленые глаза.

– Привет, Эбби! – говорю я, когда она забирается на заднее сиденье. – Выглядишь отлично.

– Привет, – произносит она и открывает ярко-розовую сумку-мешок от Кейт Спейд, чтобы достать телефон.

Майкл выезжает на Тчаупитаулас-стрит, а я пытаюсь разговорить Эбби. Она, как обычно, отвечает односложно, стараясь не смотреть мне в глаза. Если она что-то и говорит, то обращается к отцу и смотрит только на него. Эти фразы, начинающиеся со слова «папа», каждый раз заставляют меня думать, что я для нее не существую, я пустое место. Папа, я узнала результаты теста. Папа, я посмотрела тот фильм, который ты советовал.

Мы приезжаем в ресторан «Бруссард» во Французском квартале – выбор Эбби, – и изящная брюнетка провожает нас к столику.

Мы проходим через дворик в освещенный свечами зал. Пожилая, хорошо одетая пара поворачивается в мою сторону, когда мы останавливаемся у соседнего столика, и я улыбаюсь им.

– Анна, я ваша поклонница, – восклицает дама и берет меня за руку. – Каждое утро я, благодаря вам, улыбаюсь.

– Приятно слышать, – говорю я, высвобождая руку. – Не представляете, как для меня это ценно.

Мы садимся за стол, и Эбби поворачивается к расположившемуся рядом с ней Майклу.

– Ты должен обидеться, – говорит она. – Ты делаешь все для этого города, а она получает знаки внимания. Какие люди глупые.

У меня возникает ощущение, что я перенеслась в прошлое, в Блумфилд-Хиллз, а рядом со мной Фиона Ноулс. Мне хочется, чтобы Майкл сказал что-то в мою защиту, но он лишь усмехается.