Даниэль Глаттауэр - У всех свои муравьи Страница 6

В гостинично-ресторанном деле в так называемый мертвый сезон (это, к примеру, время, когда в долине Вахау[16] не цветут абрикосы) тоже представлены оба типа. Одни спят дольше (и потому запирают свои заведения). Другие встают еще раньше, чем обычно, чтобы лично вытряхнуть из постелей тех случайных гостей, которые заехали к ним нежданно-негаданно, грозя нарушить предрождественский деревенский мир. Хотя, как всем известно, свободные гостиницы в Австрии такое же частое явление, что и высокий туман над Дунаем. При всем том от них требуют самое позднее в десять освободить номера. Почему, спрашивается?

Утренние сумерки (II)

В прошлый раз мы оставили открытым вопрос, почему хозяева гостиниц в Австрии требуют от постояльцев даже в оставшиеся девятнадцать процентов годового времени (в мертвый сезон), чтобы те оставляли номера в среднем в десять утра. Из многочисленных публичных объяснений гостиничных директоров и менеджеров больше всего на правду похожи следующие: «Потому что потому», «Потому что так было всегда» и «Чтобы можно было перекрыть отопление». (Предполагается, что оно до этого момента работало.) Правильнее было бы ответить: «Чтобы не менять время завтрака». Да, мы, австрийцы, завтракаем чертовски рано и этим гордимся! Не успеет петух трижды прокукарекать, а его хозяин уже уплел три яичницы-болтуньи с грудинкой. Пока итальянец наслаждается послевкусием, оставшимся на нёбе со вчерашнего ужина, разбавленного граппой «Долче»[17], фермер из окрестностей города Майсау уже мечтает о первой порции блунценгрёстель[18].

Французы еще только приступают к своему «petit dejeuner», а у нас к этому времени уже пахнет жарким из свинины. Дело в том, что в противоположность прожигающей жизнь Америке, где «breakfast» можно практически съесть на ходу, в нашем гостиничном бизнесе слово «завтрак» понимают очень серьезно. И в любой гостинице среди жильцов вы отличите австрийцев уже по тому, что ровно в семь они с гедоническим сладострастием вскрывают первый пакетик с мармеладом!

Технический перерыв

Он установлен в центре, на Карлсплац, между станциями метро. Таким образом, он делает то, чему его научили. Он – это Венский эскалатор.

Наш глаз привык к убогому состоянию объектов, в каком, в частности, пребывает и эскалатор. По сравнению с ним Краковская угольная шахта покажется вычищенной больницей, Мурманский машинный зал будет распространять вокруг постмодернистскую стерильность. Из нашего же эскалатора вываливаются металлические внутренности. На поверхности громоздится гора ржавых, перепачканных машинным маслом фрагментов лестницы. И пара нанятых транспортными предприятиями горнорабочих без энтузиазма возятся в шахте.

В компании «Венские линии»[19] полагают, что людям нужно хоть как-то пояснить, что там происходит. Внизу и на верхней точке безотрадной строительной площадки установлен довольно хитрый щит с надписью: «Технический перерыв. Чтобы служить людям, эскалаторы тоже нуждаются в обслуживании». Да будет вам! Что, круглосуточно?

Дальше на щите читаем: «Эскалатор работает для вас с девятнадцатого века». А нам скорее приходит на ум семнадцатый век. «После ста сорока семи тысяч шестисот часов работы (и, добавим, немалого количества сверхштатных часов хронического ремонта) и накрученных за это время трехсот сорока пяти тысяч восьмиста километров эскалатору требуется серьезное обслуживание». Такое чувство, что нас водят за нос. Кто кого все-таки должен обслуживать?

Уве готов

Уве только что получил ученую степень доктора медицины в Австрии. По этому поводу он написал в редакцию письмо. (Не будь письма, мы скорее всего так и не узнали бы об этом событии.) Это замечательно, Уве! В двадцать два года и четыре месяца! И вот – новоиспеченный доктор!

В трех с небольшим абзацах он описывает свои рекорды на всех этапах обучения. Наряду с учебой он успевал заниматься наукой, окончил курсы и принимал участие в работе нескольких конгрессов. Мы верим каждому его слову. «Показания консервативной терапии при паренхиматозных травмах» просто так не выдумаешь.

Из «Мыслей об учебе» Уве: «Силу для стремительного и целенаправленного становления как специалиста я черпал в потрясающих отношениях с матерью и отцом… В час смерти отец сказал мне последнее напутствие: «Сын мой, ты должен постараться стать врачом не только с дипломом, но прежде всего с сердцем».

Прежде чем воздать должное своей «многолетней подруге», – не будь которой он не стал бы тем, кто он есть, – Уве посвящает нас в свою жизненную философию: «Важно, чтобы решимость как можно меньше расходилась с делом».

Дорогой Уве, вперед! И, пожалуйста, держи нас постоянно в курсе дела, мы хотим знать, кого ты в настоящий момент оперируешь!

Будем откровенны

Директор газеты «Wirtschaftsblatt» дал сотрудникам команду заняться, так сказать, «в рамках профиля» рекламой своего издания без дополнительного вознаграждения. Звучало это примерно так: «Оставляйте нераскупленные экземпляры – в том числе старые выпуски – в ресторанах, в кабинетах врачей, в купе поездов». Или так: «Громко и отчетливо спрашивайте при любом удобном случае – в табачных и газетных киосках, у распространителей книг и другой печатной продукции – газету «Wirtschaftsblatt» (лучше всего по понедельникам и в вечернее время после восьми, когда вам точно не придется самому ее покупать). Под конец он из благих побуждений призвал сотрудников вносить свои предложения по продвижению издания. Позволим и мы себе внести свою лепту.

– Сделайте из оставшихся экземпляров газет веселые шляпы и носите их в снег, дождь или от солнца. (При изготовлении нужно быть внимательным, чтобы название газеты «Wirtschaftsblatt» всегда было на видном месте.)

– Пустите слух, что в этом году самый модный тренд – нарядиться на карнавал продавцом «Wirtschaftsblatt».

– Незаметно затешитесь в ряды демонстрантов, вырвите из рук предводителя мегафон и не меньше трех раз ритмично прокричите: «Wirtschaftsblatt»!

– В многолюдных ресторанах, кафе и других подобных местах изображайте как можно громче оргазм, – как в фильме «Когда Гарри встретил Салли», – и пусть ваши все более частые стоны и вздохи на самом пике завершаются возгласом: «Wirtschaftsblatt»!

Мы не Аляска

Вчера у нас шел снег. Продолжится ли снегопад сегодня? До подписания номера в печать этот вопрос оставался открытым. Вероятнее всего, да. Быть может, он будет идти до самой Пасхи. Растянется ли зима со снегом до Троицы? Будет – значит, будет. Потому что нам уже все равно: пусть снежит все лето, незаметно перейдет в Рождество (надвинется теплый фронт) и продолжит дальше в двухтысячном году.

Нынешняя зима оказалась для нас слишком суровой. Метеорология дала осечку. Она не учитывает психологию. С самого праздника Всех Святых[20] мы только и слышим: «Для этого времени года это нормально». С северо-запада тянутся, когда им заблагорассудится, холодные фронты, заносят нас снегом. Стоит им только уйти, как ветер меняет направление и гонит их на нас обратно с новой силой. И здесь снежная погода дожидается наступления очередного фронта. Естественно, это нормально. Зима есть зима. Ненормальное творится с нами. Австрия не может превратиться в Аляску! Поэтому мы требуем:

– немедленного прекращения осадков в виде снега;

– увеличения температуры на всех городских вершинах минимум на 15 градусов по Цельсию;

– мгновенного распускания цветов, весенних подснежников и шафрана.

В том случае, если радикальные изменения не удастся осуществить самое позднее к началу весны, то жители Хоэ Варте[21] грозят перекрыть дороги своими автомобилями. Разумеется, на летней резине.

Разновидности снега (I)

Три разновидности снега каждый год застигают нас, австрийцев, врасплох: осенний снег, который всегда появляется неожиданно. Зимний снег, который каждый раз оказывается для всех полной неожиданностью, поскольку в любое время найдется нечто такое, чего не ждешь. Ну и весенний снег, который подло нападает с тыла, когда мы уже поглаживаем нежные листочки печеночницы.

Какой бы вид снега ни выпадал, движение в городе Вене замирает, словно вода в тихой заводи. Если из-за низкой температуры снег не тает. Если он не тает, несмотря на тепло. И если он не тает, потому что ему скучно.

Три разновидности снега венский автовладелец стойко игнорирует: это снег, падающий сверху, снег, падающий в лицо, и снегопад со всех сторон.

На шесть разновидностей снежинок у нас аллергия. На снежинки острые, с тупыми краями, на твердые, мягкие, большие и маленькие.

Шесть состояний снега нам особенно ненавистны: сухой, полусухой, чуть влажный, мокрый, влажно-мокрый и мокро-влажный.

И все же одна разновидность снега, благодаря отклонению от всяких норм, бьет все остальные. Это снег в состоянии разложения. Мы, венцы, называем его гачем и буквально в нем утопаем.