Элисон Уэйр - Екатерина Арагонская. Истинная королева Страница 8

В утро свадьбы, 14 ноября 1501 года от Рождества Христова, Каталина поднялась с рассветом, чтобы облачиться в наряд невесты. Подвенечное платье было из белого и золотого атласа, плиссированное, с широкой юбкой. Чудесные золотистые волосы инфанты следовало распустить в знак непорочности, а на голову ей донья Эльвира возложила усыпанный драгоценными камями венец и накинула поверх него необъятных размеров шелковую вуаль, отделанную по краю золотом, жемчугом и самоцветами. Взглянув в зеркало, Каталина увидела нечто вроде иконы в роскошном убранстве. Когда она показалась из Ламбетского дворца, раздались восхищенные возгласы ожидавших ее придворных.

– Принцу Артуру действительно повезло получить такую невесту! – заметил доктор де Пуэбла, низко кланяясь. – Мы все гордимся вашим высочеством.

Где-то сзади хмыкнула донья Эльвира. Каталина обернулась, но лишь мельком заметила презрительный взгляд, которым дуэнья одарила посла. Однако времени на размышления, отчего она так плохо относится к де Пуэбле, не было: у пристани новобрачную уже ожидала целая флотилия барок, готовых доставить ее с приближенными в Тауэр, где должны были собраться члены королевской свиты.

Вдоль Темзы толпились люди, они махали руками и выкрикивали приветствия. Тем не менее, когда впереди из утреннего тумана выступили очертания серой, построенной на самом берегу крепости, Каталина сделала над собой усилие, чтобы сдержать дрожь. Именно сегодня ей совсем не хотелось думать о том, что она слышала об этом месте. А потому, когда барка причалила у лестницы Королевы и принцесса вошла в Тауэр через маленькую боковую дверь, все ее внимание сосредоточилось на пылкой приветственной речи констебля – управляющего королевским замком. Он проводил Каталину на широкую турнирную площадку прямо под белой громадой главной замковой башни – башни Цезаря, потому что, по словам констебля, ее построил Юлий Цезарь. Здесь стояли король с королевой и их свита, готовясь проследовать в собор Святого Павла. Каталина сделала глубокий реверанс. Генрих и Елизавета сообща заключили ее в объятия.

– Ваше высочество, вы прекрасная невеста! – воскликнула королева.

Король оценивающим взглядом посмотрел на инфанту:

– Лучшего мы и желать не могли. Вам все это очень к лицу!

Каталина вспыхнула. Генрих и сам был великолепен: красная бархатная мантия, усыпанный алмазами, рубинами и жемчугом нагрудник, пояс тоже украшен рубинами.

В собор Святого Павла Каталина ехала в открытой коляске вместе с королевой Елизаветой. Король возглавлял процессию верхом на прекрасном белом коне. Вновь вскипели ликующие толпы, улицы были украшены так же, как и два дня назад во время встречи принцессы. К удивлению Каталины, из уличных фонтанчиков для питья лилось вино: как объяснила королева, это было бесплатно, чтобы все люди тоже могли повеселиться.

– Сегодня будет много веселья, а завтра – больных голов, – скривив губы, проговорила Елизавета.

Давка в соборе Святого Павла была страшная, колокола звонили оглушительно. Все высадились у примыкающего к собору епископского дворца, где свадебный поезд ждала леди Маргарет. Ее фигура в черном платье и белом вдовьем вимпле выглядела мрачной, а вытянутое худое лицо казалось суровым. Но впечатление изменилось, когда при виде Каталины она расплылась в довольной улыбке. Принцесса не позволила этой почтенной женщине вставать перед ней на колени, леди Маргарет расчувствовалась, и глаза ее заблестели от слез.

– Милая принцесса, это счастье, что вы с нами. – Она поцеловала Каталину.

Король энергично кивал, выражая одобрение:

– Пойдемте, моя почтенная матушка. Мы должны занять свои места.

Он повел королеву с леди Маргарет к двери, ведущей в собор. Каталина на несколько мгновений осталась одна со своей свитой. Мария быстро взяла ее за руку, невеста глубоко вдохнула и приподняла подбородок. Тут дверь распахнулась, и вошел принц Генрих, в платье из серебристой ткани, расшитой золотыми розами; выглядел он великолепно. И снова от него дохнуло уверенностью в себе, так поразившей Каталину при первой встрече.

– Я пришел проводить ваше высочество в собор. – Он припал на колено и поцеловал ее пальцы.

Потом быстро поднялся и предложил Каталине руку. Принцесса была невысокая, так что они с Генрихом оказались почти одного роста; она ясно ощущала его близость и силу его руки. Это действительно был необыкновенный мальчик.

Под звуки труб, гобоев и свирелей они вышли из епископского дворца. При виде Каталины люди впадали в неистовство, выкрикивали благие пожелания и шумно выражали свое одобрение. У западного входа стояла сестра королевы Сесилия Йоркская – она должна была нести шлейф невесты. За ее спиной вдоль западной стены храма выстроились английские леди – их, наверное, была целая сотня, и все в роскошных нарядах.

Собор уже был полон гостей. Вдоль нефа от западного входа до перекрестья шел высокий помост, накрытый мягким ковром из красной шерсти, чтобы все могли лицезреть совершение этого брака, который принесет славу династии Тюдоров и обеспечит ее продолжение. Зазвучали трубы, принц Генрих снова предложил Каталине руку. Они поднялись по ступенькам на помост и медленно двинулись по нему. С одной стороны Каталина увидела короля и королеву: со своего места, отгороженного решеткой, они с пристрастием наблюдали за публикой – все ли внимание приковано к новобрачным. По другую сторону разместились лорд-мэр и другие отцы города.

Впереди под центральным сводом была устроена высокая платформа, на которую можно было подняться со всех четырех сторон. Здесь их ждал архиепископ Кентерберийский, величественный в своих праздничных ризах и усыпанной драгоценными камнями митре. Он должен был провести обряд. За ним рядами в соответствии с рангом выстроились исполненные важности епископы, аббаты, князья Церкви; они пришли сюда, дабы увидеть, как будет заключен союз с испанцами, и освятить его.

Артур тоже был там – стоял в ожидании у подножия платформы, высокий, полный достоинства, но какой-то дряблый, будто белое атласное платье на толстой подкладке было ему велико. Бледный лицом, он безучастно поклонился Каталине, когда та приблизилась. Отпустив руку Генриха, принцесса поднялась на платформу с одной стороны, тогда как Артур взошел на нее с другой.

Казалось, весь мир взирал на них, когда перед лицом Господа они стали мужем и женой.

После церемонии венчания архиепископ и клир торжественно проводили Артура с Екатериной к высокому алтарю, где была отслужена главная свадебная месса. Рука об руку молодожены вернулись на платформу и преклонили колена, чтобы просить благословения у короля и королевы, которые с радостью дали его. Екатерина заметила за их спинами леди Маргарет: от избытка чувств та вновь промакивала платочком слезы.

Странно было наконец почувствовать себя замужней женщиной. Все казалось нереальным. По пути с платформы в неф Екатерина покосилась на Артура. В том, как он кивал направо и налево, была тихая грация и какая-то истинно королевская невозмутимость, но, поймав на себе взгляд молодой супруги, Артур улыбнулся. За дверями собора, где их радостно приветствовала толпа, улыбка его стала шире. Они постояли, принимая поздравления, пока к ним не присоединились король и королева. Тогда по знаку отца Артур поднял руку.

– Люди добрые, – провозгласил он, – да будет известно всем, что сегодня я передаю в наследство супруге, леди Екатерине, третью часть своих доходов, которыми располагаю в качестве принца Уэльского.

Раздались искренние возгласы одобрения.

– Король Генрих! Принц Артур! – восклицали люди.

И вновь воздух огласился торжествующим ревом труб, воем гобоев и переливчатыми трелями свирелей.

Именно в этот момент Екатерина случайно заметила взгляд принца Генриха, устремленный на брата: в его глазах промелькнул огонек неприкрытой зависти. Потом он погас, и Генрих вновь просиял улыбкой, стал махать и кланялся толпе, как будто приветствия предназначались только ему. Екатерина подумала, что ревновать брата, который всегда и во всем будет первенствовать, вполне естественно. И все же ее смутила столь открытая злоба в глазах этого юнца.

Однако она забыла об этом сразу, как только Артур взял ее руку в свою, холодную и влажную. Его лоб блестел от пота. Принц выглядел неважно, и она забеспокоилась: каково-то ему выносить все эти пышные церемонии и шумные торжества. Ее тревожило, что Артур еще не оправился от болезни, которую десять дней назад пренебрежительно назвал всего лишь простудой. Правда, времени на переживания не было: Артур вел ее следом за принцем Генрихом, которого назначили возглавлять большую процессию на обратном пути во дворец епископа, где должен был состояться пир.

Войдя в зал, Екатерина едва не столкнулась с лорд-мэром и олдерменами. Все они старательно выгибали шеи, чтобы как можно лучше ее рассмотреть. Это вызвало много смеха. Принцессу впечатлило, что не только королевская семья, но и все приглашенные ели с тарелок из чистого золота, инкрустированных жемчугом и драгоценными камнями. При свечах мириады самоцветов и тяжелых золотых цепей, которыми украсили себя благородные гости, сверкали и искрились.