Пелам Вудхаус - Укридж Страница 10

– В моей комнате кто-то есть, – прошептал я.

– Так это, надо быть, мистер Укридж, сэр.

– И вовсе не надо, – ответил я с раздражением. У меня редко хватает духа возражать Баулсу, но это его утверждение было настолько далеко от истины, что промолчать я никак не мог. – Он огромный и рыжий.

– Друг мистера Укриджа, сэр. Он вчера присоединился здесь к мистеру Укриджу.

– То есть как это вчера присоединился здесь к мистеру Укриджу?

– Мистер Укридж занял ваши комнаты в ваше отсутствие, сэр, начиная с вечера после вашего отбытия. Я полагал, что с вашего одобрения. Он, если мне не изменяет память, сказал, что «все будет тип-топ».

По какой-то причине, которую я так и не сумел разгадать, с первой же встречи Баулс начал относиться к Укриджу как снисходительный отец к любимому отпрыску. И теперь он словно приносил мне поздравление с тем, что у меня есть друг, всегда готовый сплотиться вокруг и пробраться в мои комнаты, стоит мне уехать.

– Еще что-нибудь, сэр? – осведомился Баулс, тоскливо поглядев через плечо. Видимо, разлука с копченой треской его угнетала.

– Нет, – сказал я. – Э… нет. А когда вы ждете мистера Укриджа?

– Мистер Укридж поставил меня в известность, что он вернется к обеду, сэр. Если в его планах не произошло никаких перемен, то сейчас он на matinеe[3] в мюзик-холле «Гейти».

Когда я добрался до «Гейти», зрители как раз начали расходиться. Я подождал на улице и вскоре был вознагражден зрелищем желтого макинтоша, проталкивающегося сквозь толпу.

– Приветик, малышок! – благодушно сказал Стэнли Фиверстоунхо Укридж. – Когда ты вернулся? Послушай, запомни-ка этот мотивчик, чтобы напомнить мне завтра, когда я наверняка его забуду. Значит, так. – Он встал как вкопанный в бушующем потоке пешеходов, закрыл глаза, вздернул подбородок и громким удручающим тенором разразился подобием тирольских йодлей. – Тамти-там-ту-тамти, тум-тум-тум-тум, – закончил он. – А теперь, старый конь, можешь перевести меня через улицу в «Угольную яму» для краткого выпивона. Ну, и как ты провел время?

– Не важно, как я провел время. Кто этот тип, которого ты забыл у меня в гостиной?

– Рыжий типус?

– Великий Боже! Ведь даже ты не напихал их туда больше одного?

Укридж посмотрел на меня с легким огорчением.

– Мне не нравится этот тон, – сказал он, увлекая меня по ступенькам в «Угольную яму». – Провалиться мне, этот тон меня ранит, старый конь. Вот уж не думал, что ты станешь возражать, если твой лучший друг приклонит свою голову на твою подушку.

– Против твоей головы я не возражаю. То есть возражаю, но, полагаю, с ней мне придется примириться. Но когда ты начинаешь пускать жильцов…

– Закажи два светлых портвейна, малышок, – сказал Укридж, – и я все объясню. Я так и думал, что ты поинтересуешься. Дело вот в чем, – продолжал он, когда два светлых портвейна были поданы. – Этот типус обеспечит меня неиссякаемым богатством.

– Да, но не может ли он заняться этим не в моей гостиной?

– Ты меня знаешь, старый конь, – сказал Укридж, величаво прихлебывая. – Прозорливость, чутье, дальновидность. Мозг не знает передышек. Всегда творит идеи – бинг! – как озарение. Недавно я сидел в пивной в Челси и ел бутерброд с сыром. Тут входит типчик, заваленный драгоценностями. Заваленный, даю слово. Перстни на пальцах, а от булавки в галстуке хоть прикуривай сигару. Я навел справки и узнал, что он менеджер Тода Бингема.

– Что еще за Тод Бингем?

– Мой милый старый конь, ты не мог не слышать про Тода Бингема. Новый чемпион в среднем весе. Выиграл титул у Элфа Палмера пару недель назад. А этот типус, осыпанный богатством, его менеджер. Думается, он получает пятьдесят процентов от всего, что добывает Тод, а ты знаешь, какие призовые деньги платят чемпионам. Кроме того, выступления в мюзик-холлах, кино и так далее. Не вижу, почему мне по самым скромным подсчетам не загребать тысячи. Идея меня осенила через две секунды после того, как я узнал, кто он такой. И это было прямо-таки предопределением, ведь как раз в то утро мне стало известно, что как раз прибыл «Гиацинт».

Мне показалось, что он бредит. В моем скорбном измученном состоянии его манера изъясняться загадками меня раздражала.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал я. – Что еще за «Гиацинт» и куда он прибыл?

– Возьми себя в руки, старый конь, – сказал Укридж с долготерпением человека, имеющего дело с малолетним дебилом. – Ты ведь не забыл «Гиацинт», грузовой пароходец, на котором я плавал года два назад. Я же тебе часто рассказывал про «Гиацинт». Так он вошел в Лондонский порт накануне того вечера, когда я увидел этого богатея, и я собирался днем побывать на нем, поболтать с ребятками. Типчик, которого ты нашел у себя дома, это один из кочегаров. Более приличную птичку трудно встретить. Не разговорчив, но сердце золотое. И когда мне сказали, кто этот обвешанный драгоценностями индивид, меня будто молнией ударило. Мне только надо убедить этого самого Билсона махать кулаками всерьез, стать его менеджером, и богатство мне обеспечено. Ведь это Билсон изобрел кулачные бои.

– Оно и видно.

– Чудесный типус! Он тебе понравится.

– Само собой. Чуть я его увидел, как сразу понял: он мне понравится.

– Нет, ты пойми, он никогда не затевает ссор. Чтобы он показал себя с наилучшей стороны, требуются уж не знаю какие провокации, но стоит ему начать – ух ты! Я видел, как в Марселе он очистил бар самым обворожительным образом. Бар, учти, до краев полный матросни и пожарных, и каждый способен свалить быка одним ударом. Их там было шестеро, и они молотили Билсона со всем усердием и задором, на какие были способны, но он просто предоставлял им отлетать в сторону, а сам продолжал заниматься своим делом. Это готовый чемпион, малышок, не больше и не меньше. Его и топором не прошибить, а стоит ему ударить кого-нибудь, как все местные гробовщики уже сцепляются из-за покойника. И просто поразительная удача: он ищет работу на берегу. Оказывается, полюбил официанточку в «Короне». В Кеннингтоне. Не ту, – во избежание недоразумений пояснил Укридж, – которая косит, а другую, Флосси. Девушку с желтыми волосами.

– С официантками «Короны» в Кеннингтоне я не знаком, – сказал я.

– Милые девочки, – отечески пояснил Укридж. – Так что все вышло тип-топ, понимаешь? Наши интересы совпали. Милый старый Билсон не то чтобы очень умен, но я за час или около того сумел втолковать ему все, что требовалось, и мы подписали контракт. Я получаю пятьдесят процентов от всего в вознаграждение за менеджирование, организацию боев и общего присмотра за ним.

– А общий присмотр за ним включает укладывание его бай-бай на моем диване и баюкание, пока он не заснет?

– Ты просто зациклился, малышок, а это не тот дух. Можно подумать, мы осквернили твою чертову гостиную.

– Но ты же не станешь отрицать, что с появлением этого твоего будущего чемпиона в квартире стало тесновато.

– Да не тревожься ты из-за этого, мой милый старичок, – успокоил меня Укридж. – Завтра мы отбываем в «Белого оленя» в Барнсе, чтобы начать тренировки. Я ангажировал Билсона на предварительный бой в «Стране Чудес» ровно через две недели, начиная с этого вечера.

– Да неужели? – сказал я, потрясенный такой предприимчивостью. – Как тебе это удалось?

– Да просто отвез его туда и показал устроителям. Они прямо-таки в него вцепились. Видишь ли, внешность старичка сама за себя говорит. Слава Богу, все это произошло, когда у меня завелось несколько фунтов. Мне необыкновенно повезло: я повстречал Джорджа Таппера в ту самую минуту, когда он узнал, что его намечают в помощники министра или в кого-то там еще, детали я не запомнил, но это что-то, на что намечают типчиков из министерства иностранных дел, когда они показывают класс, и Таппи расстался с десяткой, даже не пискнув. Был какой-то оглушенный. Теперь мне кажется, что я укусил бы его и на двадцатку, если бы сообразил вовремя. Тем не менее, – сказал Укридж с делавшей ему честь мужественной покорностью судьбе, – теперь уже дела не поправишь, а с десяткой я продержусь. Меня пока тревожит только вопрос, как Билсона обозвать.

– Такого человека я бы поостерегся обзывать.

– Я про то, под каким именем ему выступать?

– А почему не под собственным?

– Его родители, черт бы их побрал, – мрачно сказал Укридж, – окрестили его Уилберфорсом. Нет, ты скажи, ты способен представить себе зрителей в «Стране Чудес», когда им представят Уилберфорса Билсона?

– Уилли Билсон, – предложил я. – Вполне звучит.

Укридж, сдвинув брови, солидно взвесил мое предложение, как подобает менеджеру.

– Чересчур фривольно, – наконец вынес он вердикт. – Для легковеса вполне подошло бы, но… нет, мне не нравится. Я прикидывал что-нибудь вроде Ураганный Хикс или Скалокрушитель Риггс.

– И не думай, – перебил я, – или ты погубишь его карьеру в самом начале. Назови мне хоть одного настоящего чемпиона с такой забористой кличкой. Боб Фицсиммонс, Джек Джонсон, Джеймс Д. Корбетт, Джеймс Д. Джеффрис…