Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома Страница 11

— Ого! — воскликнул Сэм с явным удовольствием.

— И я тебе еще кое-что скажу, — неожиданно произнес Энди. — Беги-ка ты со всех ног за лошадьми. Я слышал, как миссис о тебе спрашивала. Довольно тебе здесь околачиваться и болтать.

Теперь Сэм пришел в движение и вскоре показался с Биллем и Джерри. Держа одну лошадь в поводу, он галопом подлетел к крыльцу и, поравнявшись с коновязью, соскочил на полном ходу. Привязанная к столбу молодая и пугливая лошадка Хеллея взвилась на дыбы.

— Ого! — протянул Сэм. — Ты из пугливых? — И по лицу его скользнула странная, хитрая усмешка. — Ничего, я с тобой управлюсь.

Большое буковое дерево простерло перед домом широкие ветви, и маленькие трехгранные орешки усеивали землю под ним. Вертя один из них в руках, Сэм приблизился к лошади Хеллея, погладил и потрепал ее, словно желая успокоить. Делая вид, будто он поправляет седло, он ловко подсунул под него орешек, так что малейшее давление на седло должно было привести нервное животное в возбуждение, в то же время не оставив на спине у него ни ранки, ни даже царапины.

— Так, — пробормотал он, вращая глазами и самодовольно усмехаясь. — Теперь все в порядке!..

В эту минуту на балконе появилась миссис Шельби и знаком подозвала его. Сэм подошел к ней, всем своим видом выражая готовность и услужливость. Так, по его мнению, подобало держаться претенденту на освобождающийся пост.

— Почему ты только сейчас явился, Сэм? — спросила миссис Шельби. — Я ведь велела Энди сказать тебе, чтобы ты поторопился.

— Господи боже мой, миссис! Коней ведь в одну минуту не поймаешь! — воскликнул Сэм. — Они были на южном пастбище, бог весть как далеко от дома.

— Сэм, сколько раз я уже запрещала тебе всуе упоминать имя господне? Это грешно.

— О боже мой! Я совсем забыл, миссис. Больше никогда зря не буду упоминать его имя.

— Сэм, Сэм! Да ведь ты сейчас только снова упомянул его.

— В самом деле? Бог свидетель, я не хотел этого!

— Ты должен следить за собою, Сэм.

— Дайте мне только отдышаться, миссис, и я буду разговаривать совсем как полагается. Я буду очень стараться.

— Мне сказали, Сэм, — заговорила снова миссис Шельби, — что ты поедешь с мистером Хеллеем, чтобы показать ему дорогу и помочь ему. Береги лошадей, Сэм. Ты ведь знаешь, что Джерри на прошлой неделе прихрамывал. Не гони их слишком быстро.

Последние слова миссис Шельби произнесла, понизив голос и с особым ударением.

— Положитесь на меня, миссис, — сказал Сэм, выразительно вращая глазами. — Видит бог… Ого, это нечаянно вырвалось! — воскликнул Сэм, внезапно оборвав свою речь, и с таким забавным испугом, что его госпожа поневоле улыбнулась. — Да, миссис, я поберегу коней.

— Знаешь, Энди, — сказал Сэм, вернувшись под тень бука. — Меня нисколько не удивит, если конь этого приезжего господина начнет брыкаться, как только он вскочит в седло. С некоторыми лошадьми это бывает. — И Сэм при этом многозначительно толкнул Энди в бок.

— Ого! — вскрикнул Энди, сразу сообразив, в чем дело.

— Видишь ли, Энди, миссис хочет выиграть время, это сразу видно. Я хочу ей чуточку в этом помочь. Знаешь что? Отвяжи-ка всех коней, пусть они побегают по площадке вон до той рощи. Тогда, я думаю, мастеру не так-то скоро удастся выехать.

Энди осклабился.

— И послушай еще: если лошадь мастера Хеллея начнет беситься, нам придется своих коней отпустить, чтобы помочь ему. И мы ему поможем, не правда ли?

Сэм и Энди, закинув назад головы, разразились подавленным, непрерывающимся смехом и заплясали на месте, высоко вскидывая пятки.

Как раз в эту минуту на веранде показался Хеллей. Выпив несколько чашек прекрасного кофе, он несколько смягчился и находился в довольно сносном настроении.

Сэм и Энди схватились за плетенки из пальмовых листьев, которые они привыкли считать шляпами, и поспешили к коновязи, чтобы «помочь мастеру».

Шляпа Сэма совсем разъехалась. Торчавшие кверху концы листьев придавали ей крайне вызывающий вид и даже некое сходство с вождем дикого племени. У шляпы Энди поля были совсем оторваны, но он ловким шлепком нахлобучил на голову тулью и самодовольно оглянулся вокруг, словно спрашивая: «Кто посмеет сказать, что это не шляпа?»

— Ну, ребята, — крикнул Хеллей, — шевелитесь! Времени терять нельзя!

— Сию минуточку, — ответил Сэм, передавая поводья Хеллею и почтительно поддерживая стремя, в то время как Энди отвязывал двух других лошадей.

Но едва лишь Хеллей коснулся седла, как горячая лошадь сделала неожиданный скачок и скинула своего хозяина, так что он, перелетев через ее голову, упал на мягкую высохшую траву лужайки. Сэм испустил крик ужаса и ухватился за поводья, но так как при этом жесткие концы пальмовых листьев коснулись глаз лошади, то это отнюдь не содействовало ее успокоению. Возбужденное животное свалило Сэма с ног, презрительно фыркнуло, взвилось на дыбы и понеслось к нижнему краю лужайки, куда за ним последовали Билль и Джерри, которых, следуя уговору, Энди своевременно отпустил, ускоряя их бег своими криками и возгласами.

Началась невообразимая сумятица. Сэм и Энди бегали и кричали, собаки лаяли. Пит, Мос, Менди, Фанни и все чернокожие мальчишки и девчонки с плантации, примчавшиеся на шум, хлопали в ладоши, вопили и кричали, охваченные горячим усердием и неудержимой готовностью услужить. Серая в яблоках лошадь Хеллея, быстрая и горячая, казалось, испытывала величайшее удовольствие от этой игры. Имея для бега в своем распоряжении свободное пространство длиной в полумилю, окаймляемое с двух сторон лесом, она забавлялась тем, что подпускала преследователей совсем близко к себе, и, когда они оказывались почти рядом, делала прыжок в сторону, и, фыркнув, вскачь уносилась к лесу и исчезала за деревьями.

В намерения Сэма вовсе не входило поймать которую-нибудь из лошадей раньше, чем он сочтет это нужным. Но со стороны должно было казаться, что он делает самые героические усилия, чтобы догнать разыгравшихся коней. Подобно мечу Ричарда Львиное Сердце[9], который всегда сверкал в самой гуще боя, пальмовая шляпа Сэма виднелась всюду, где могла грозить опасность, что будет поймана хоть одна лошадь. Стоило только лошади замедлить бег, как он с воплем: «Стой! Стой! Наконец поймали!» — бросался к ней, и она незамедлительно летела дальше.

Хеллей бегал взад и вперед, ругался и топал ногами.

Мистер Шельби, стоя на веранде, тщетно силился отдать какие-то приказания слугам, а миссис Шельби из окна своей комнаты с удивлением наблюдала за происходящим. В глубине души она, вероятно, догадывалась, чем вызван был этот переполох.

Было уже около двенадцати, когда Сэм, верхом на Джерри, с торжествующим видом подскакал к веранде. Он держал в поводу покрытую потом и пеной лошадь Хеллея. Но горящие глаза и раздувающиеся ноздри благородного животного говорили о том, что в нем еще не угасла жажда свободы.

— Поймал! — ликовал Сэм. — Не будь меня, они бы всю душу порастрясли, бегая за ней, но я ее поймал!

— Ты? — переспросил Хеллей не слишком приветливо. — Не будь тебя, этого вообще не случилось бы.

— Господи, смилуйся над нами! — произнес Сэм тоном величайшего огорчения. — Я ведь так гонялся и бегал, что с меня пот льет ручьем.

— Знаю тебя, — буркнул Хеллей. — Мы с твоими проклятыми штучками и так потеряли три часа. Но теперь едем, и чтоб больше никаких глупостей!

— Что вы, мастер, — скромно заметил Сэм, — не захотите же вы уморить и нас, и коней? Мы валимся с ног от усталости, а лошади все в поту. Мастеру нечего и думать выехать до обеда. Лошадь мастера необходимо вычистить. Поглядите только, как она забрызгалась. А Джерри захромал. Миссис, наверно, не отпустит вас до обеда. Боже упаси! Мы нагоним время, обед не повредит нам, а Лиззи никогда не бегала особенно шибко.

Миссис Шельби, с веранды прислушивавшаяся к разговору, решила теперь и со своей стороны принять кое-какие меры. Подойдя к перилам, она вежливо выразила сожаление по поводу постигшей Хеллея беды, настоятельно посоветовала ему остаться к обеду и добавила, что велит немедленно подавать к столу.

Хеллею хоть и с неудовольствием, но оставалось только покориться неизбежному. Он отправился в гостиную, в то время как Сэм за его спиной состроил невероятную рожу и затем двинулся с лошадьми к конскому двору.

— Видел ты его, Энди? Видел ты его? — затараторил Сэм, привязав к конюшне лошадей. — Ах, господи, это было занятнее, чем на молитвенном собрании! То-то он орал! А бегал, бегал-то как! А потом валялся на траве!.. А руками как размахивал и при этом все время ругался! «Ругайся, ругайся сколько влезет, старина, — говорю я себе. — Тебе все-таки придется подождать, пока я подам тебе лошадь». Господи, Энди, мне мерещится, будто он все еще передо мною!