Эдит Уортон - В доме веселья Страница 11

— Наверное, Гас это сказал, чтобы вас напугать.

— Нет, я слышала их разговор с Бертой Дорсет: мол, у нее есть полгода на все про все, пока ее муж проходит лечение в Энгадине. Видела бы ты стеклянный взгляд Берты! Но это не шутки: если она останется на всю осень, то все испортит, к великой радости Марии Ван Осбург. — Яркая картина этого воображаемого торжества вызвала дрожь в голосе миссис Тренор.

— О, Джуди, разве кто-нибудь хоть раз скучал в Белломонте? — тактично запротестовала мисс Барт. — Вы сами прекрасно знаете, что даже если у мисс Ван Осбург соберутся самые нужные люди, она не сумеет все сделать так, как сумеете вы, даже с тем, что останется.

Подобные уверения обычно возвращали миссис Тренор присутствие духа, но на этот раз ее чело продолжало хмуриться.

— Если бы только леди Крессида! — возопила она. — Все на этой неделе идет не так. Похоже, Берта Дорсет на меня злится.

— Злится на вас? За что?

— Я пообещала ей, что приедет Лоуренс Селден, а его не будет, но, в конце концов, ей нет никаких резонов считать, что я в этом виновата.

Мисс Барт отложила ручку и уставилась отсутствующим взглядом в начатую записку.

— Я думала, между ними все кончено.

— С его стороны — да. И конечно, теперь Берта мается бездельем. Правда, думаю, это временное. Кто-то намекнул, что неплохо бы позвать Лоуренса. Да, я действительно пригласила его, но не могу же я заставить его приехать. А теперь, полагаю, Берта вымещает на мне зло своим несносным поведением с другими.

— О, она могла бы выместить зло на нем, любезничая с другими.

Миссис Тренор горестно покачала головой:

— Она знает, что ему это безразлично. Да и кто здесь есть подходящий? Элис Уизерэлл не выпускает Люсиуса из поля зрения. Нед Сильвертон, бедный мальчик, глаз не сводит с Керри Фишер. Гасу Берта уже в печенках, Джек Степни слишком хорошо ее знает, а… Да, есть же еще Перси Грайс!

Она села и улыбнулась этой мысли. Но мисс Барт не ответила на улыбку.

— О, вряд ли они поладят с мистером Грайсом.

— Думаешь, его ждет шок, а ее — скука? Ну, не самое плохое начало, как мне кажется. Но я надеюсь, что ей не взбредет в голову обхаживать Перси, потому что я пригласила его специально для тебя.

— Merci du compliment![7] — засмеялась Лили. — У меня против Берты никаких шансов.

— Какие комплименты? Сущая правда. Всем известно, что ты в тысячу раз привлекательнее и умнее, чем Берта. Но зато в тебе ни капли наглости. А она в итоге всегда получает то, что хочет, как всякая нахалка.

Изумление застыло в глазах Лили.

— А я думала, что вы любите Берту.

— Конечно, люблю — из чувства самосохранения: опасных людей лучше любить. А она опасна и сейчас, как никогда, готова к проделкам. Настроение бедняги Джорджа тому порукой. Он превосходный барометр и всегда знает, если Берта задумала…

— Влюбиться? — предположила мисс Барт.

— Ох, не шокируй меня! Представь себе, он все еще доверяет ей. Я не утверждаю, конечно, что Берта действительно приносит вред, но она обожает унижать людей, а бедного Джорджа — в особенности.

— Ну, он, кажется, просто создан для этой роли — неудивительно, что она предпочитает компанию повеселее.

— Джордж не так уж мрачен, как ты думаешь. Если бы о Берте действительно стоило беспокоиться, он был бы совсем другим. Или если бы она оставила его в покое и дала ему возможность жить в собственное удовольствие. Но она не собирается упускать свою власть над ним и его деньгами, посему, когда он не ревнует, она притворяется, что ревнует сама.

Мисс Барт молча продолжала писать, а хозяйка дома, нахмурившись, погрузилась в размышления.

— А как ты думаешь, — воскликнула она после долгой паузы, — что, если я позвоню Лоуренсу и скажу, что он просто обязан приехать?

— О нет, не надо! — сказала Лили, внезапно краснея.

Это было неожиданностью даже для нее самой и уж тем более — для хозяйки дома, которая, хоть и не следила строго за тем, кто и как меняется в лице, все-таки растерянно уставилась на нее.

— Боже правый, Лили, как тебе идет румянец! Почему? Лоуренс настолько тебе не нравится?

— Вовсе нет, наоборот. Но если вы полны благих намерений защитить меня от Берты, то не думаю, что я нуждаюсь в такой защите.

Миссис Тренор вскочила:

— Лили! Перси?! Неужели ты имеешь в виду, что дело сделано?

Мисс Барт улыбнулась:

— Я имею в виду лишь то, что со временем мы с мистером Грайсом будем самыми добрыми друзьями.

— Ага… понимаю. — Миссис Тренор не сводила с Лили восхищенных глаз. — А знаешь, говорят, у него целых восемьсот тысяч в год и никаких расходов, кроме как на всякую старую макулатуру. А мать у него — сердечница, и оставит ему еще больше. Ох, Лили, только не торопись, — взмолилась миссис Тренор.

Мисс Барт продолжала улыбаться без тени недовольства.

— Я бы не стала, например, — заметила она, — торопиться и говорить ему, что у него полно макулатуры.

— Разумеется, нет. Я знаю, что ты прекрасно разбираешься в человеческих слабостях. Но он ужасно застенчив, его легко шокировать, и… и…

— Почему вы не договариваете, Джуди? У меня репутация охотницы за богатыми мужьями?

— О, я не это имела в виду. Во-первых, я не считаю тебя охотницей, — откровенно сказала миссис Тренор. — Но, видишь ли, в наше время все происходит так поспешно порой, я должна намекнуть Джеку и выведать у Гаса, не думает ли он, что ты из тех, кого его мать посчитает «слишком шустрой»… О, ты понимаешь, о чем я. Не надевай сегодня к ужину свой алый крепдешин и не кури, если можешь, Лили.

Лили отодвинула законченную работу с холодной усмешкой.

— Вы очень добры, Джуди. Я запру сигареты на замок и надену прошлогоднее платье, которое вы прислали мне сегодня утром. И если вы действительно заинтересованы в моей карьере, не будете ли вы столь добры не просить меня снова играть в бридж сегодня вечером?

— Бридж? Он и бридж не одобряет? Ох, Лили, какую ужасную жизнь ты себе уготовила! Ну конечно, я не буду. Что же ты не намекнула мне вчера? Глупышка, я на все готова, чтобы видеть тебя счастливой!

И миссис Тренор, излучая свойственное ее полу рвение расчистить дорогу истинной любви, заключила Лили в долгое объятие.

— Ты точно уверена, — прибавила она заботливо, когда та высвободилась из ее рук, — что мне не стоит звонить Лоуренсу Селдену?

— Совершенно, — ответила Лили.

Последующие три дня продемонстрировали, к полному удовлетворению мисс Барт, ее способность выстраивать любовные отношения без посторонней помощи.

Сидя субботним утром на террасе в Белломонте, она улыбнулась, вспомнив опасения миссис Тренор насчет ее излишней поспешности. Если такие опасения и были обоснованны в свое время, то годы преподали ей полезные уроки, и она льстила себя надеждой, что теперь-то сумеет приспособить свою скорость к объекту погони. В случае с мистером Грайсом она сочла наиболее верной тактику предвкушения, притворно уступая, заманивая его все глубже в пучины неосознанной близости. Окружающая обстановка всячески способствовала этой схеме ухаживания. Миссис Тренор, верная своему слову, и виду не подавала, что желает видеть Лили за карточным столом, и даже сумела намекнуть остальным игрокам, чтобы те не удивлялись ее неожиданному отступничеству. В результате Лили оказалась в центре женского внимания, которое окружает молодую девушку в брачный период. Для нее в людном Белломонте было тактично организовано уединение, а ее друзья не могли бы показать большую готовность уйти в тень, будь ее ухаживания украшены всеми романтическими атрибутами. В ее кругу такое поведение означало сочувственное понимание ее мотивов, и ценность мистера Грайса росла в ее глазах от того, какое вдохновенное внимание он привлекал.

Белломонтская терраса тем сентябрьским вечером как никогда располагала к сентиментальным размышлениям, и мисс Барт, облокотившись о балюстраду, нависшую над садом, в отдалении от оживленной компании за чайным столом, словно бы затерялась в лабиринтах невысказанного счастья. На самом деле ее мысли были совершенно ясными, она подводила итоги и спокойно подсчитывала свои приобретения на будущее. Они хорошо были видны ей с того места, где она стояла, воплощенные в фигуре мистера Грайса, одетой в легкое пальто и кашне. Фигура эта беспокойно ерзала на краешке стула, пока Керри Фишер с горящим взором убеждала мистера Грайса, что его долг — присоединиться к инициативе за муниципальную реформу.

Муниципальная реформа была свежим хобби миссис Фишер. До этого она металась от пропаганды идей социализма к страстной защите христианской науки.[8] Миссис Фишер была хрупкой, пылкой и склонной к драматизму, а ее руки и глаза восхитительно помогали ей в страстном служении чему бы то ни было. Впрочем, повторяя ошибку всех энтузиастов, она не замечала, что аудитория весьма вяло реагирует на ее призывы. Лили с изумлением наблюдала, как Керри Фишер совершенно не замечает сопротивления, сквозившего в каждом движении мистера Грайса. Уж Лили-то знала: во-первых, он с раздражением думает о том, что от долгого пребывания в саду схватит простуду, а во-вторых, молодой человек боится, что, если он сбежит в дом, миссис Фишер потащится за ним и заставит его подписать свои бумаги. Мистер Грайс терпеть не мог, как он говорил, «связывать себя», и, сколь бы трепетно ни было его отношение к собственному здоровью, он считал, что безопаснее будет держаться подальше от пера и чернил, пока не представится случай улизнуть от миссис Фишер. Время от времени он устремлял страдальческий взор к мисс Барт, но единственным ее ответом была еще более глубокая и прекрасная погруженность в себя. Она хорошо усвоила ценность контраста и выжидала момента, когда болтливость миссис Фишер станет совершенно невыносимой, а тихое очарование мисс Барт принесет мистеру Грайсу истинное облегчение.