Прикладная венерология - Шляхов Андрей Страница 11

«А ведь не врет! – подумал Михаил, сканируя собеседницу взглядом. – Но если не врет, то откуда у нее сифилис?».

– Не обязательно иметь полноценный половой акт, – сказал он. – Если у больного человека есть язвочки во рту, то заражение возможно и при поцелуе.

– Я ни с кем, кроме мужа, не целовалась! – ответила Люба. – И оральным сексом ни с кем не занималась, чтоб вы знали! Вы не представляете, что для меня значит Игорь и потому не хотите мне верить! Пока он на курсах был, я дни в календаре вычеркивала, дожидаясь его возвращения. Надеялась, что он будет приезжать на выходных, но у него были дежурства…

– Дежурства? – удивленно переспросил Михаил. – Какие?

Ему ни разу пока еще не доводилось проходить курсы повышения квалификации, но он имел о них представление и знал, что курсанты не дежурят, ну разве что по собственному желанию, а так они занимаются с понедельника по пятницу, с девяти до пятнадцати часов.

– Ну как – какие? – в свою очередь удивилась Люба. – Обычные, в клинике, где Игорь квалификацию повышал. По будням они изучали теорию, а по выходным была практика, на дежурствах. Потом он приехал, провел всего одну ночь дома и лег в больницу… Я места себе не находила. У моей начальницы в позапрошлом году от пневмонии умер племянник, совсем молодой, только-только из армии вернулся и на тебе! Какие тут измены? Я все время думала об Игоре – как он там? Пошел ли на поправку?

– Я бы хотел осмотреть вас еще раз, – сказал Михаил, надевая перчатки. – Разденьтесь, пожалуйста.

Он заново прощупал паховые, подмышечные, шейные и подчелюстные лимфатические узлы, внимательнее прежнего оценивая их размеры. Сильнее всего увеличились паховые лимфоузлы, подмышечные увеличились незначительно, а шейные и подчелюстные не увеличились нисколько. Оценка размера лимфоузлов дает представление о том, через какие «ворота» бледная трепонема проникла в организм. Лимфатические узлы – это своеобразные «фильтры» иммунной системы, которые задерживают возбудителей болезней и пытаются их уничтожить. Чем ближе к месту проникновения инфекции, тем большее количество микробов осядет в узлах и тем сильнее узлы увеличатся. Если самыми крупными оказываются паховые узлы, значит – трепонема попала из одного организма в другой при обычном или анальном половом акте.

– А в ту ночь, перед госпитализацией, у вас был секс с мужем? – спросил Михаил, закончив осмотр.

– Был, – смутилась Люба. – Мы же так соскучились…

«Если не видишь логики в происходящем, то попытайся вывернуть ситуацию наизнанку – и логика появится», учил кто-то из великих детективов. Михаил так и сделал, оттолкнувшись от того, что жена мужу не изменяла. Все сразу же стало ясным, как белый день.

Отправив в коридор Любу, Михаил пригласил в кабинет Калашникова и сразу же озадачил его вопросом:

– В Москве, во время недавней учебы, половые контакты имели?

– Имел, – шепотом ответил Калашников и опасливо покосился на плотно закрытую дверь кабинета.

– С одним человеком или с разными?

Игорь молча показал четыре растопыренных пальца.

– Смотрите, что получилось, – начал объяснять Михаил. – В Москве вы заразились сифилисом. Вернувшись домой, заразили жену и тут же легли в больницу с пневмонией… Чем, кстати, вас там лечили?

– Ампициллином.

– Вот! – удовлетворенно кивнул Михаил. – Заодно с пневмонией вылечили и сифилис. А жену вашу никто не лечил и шанкра во влагалище она не заметила, такое часто случается. Еще Конфуций говорил, что все первичное вторично, а все вторичное первично. У вас сейчас первичный сифилис, но по идее должен был быть вторичный.

– Б…дь! – тихонько выругался Калашников, снова бросив взгляд на дверь. – Все дамы были такими приличными… Поверить не могу!

– От приличных и заражаются, – заметил Михаил. – С неприличными, грязными и прыщавыми никто в здравом уме связываться не будет, поостережется. Супруге правду скажем, Игорь Германович, или придумаем правдоподобную версию бытового заражения?

– Желательно бы версию, – заискивающе сказал Калашников. – Можно сказать, что я во время дежурства делал внутривенную инъекцию и случайно укололся грязной иглой…

– Нельзя строить одну ложь на другой, – возразил Михаил. – А вдруг ваша супруга узнает о том, что курсанты не дежурят? Что тогда? Давайте сделаем иначе. Представим, что в транспорте или на улице рядом с вами внезапно упал человек. Остановка сердечной деятельности и остановка дыхания. Вы оказали ему помощь – дыхание «рот в рот» и непрямой массаж сердца. К сожалению, оживить его не смогли и потому не рассказывали об этом супруге, потому что похвастаться было нечем и вообще вспоминать больно. Как вам такой вариант? Годится?

Калашников молча кивнул.

– Тогда быстро продумывайте детали, чтобы сейчас рассказать супруге. – Михаил пристально посмотрел на Калашникова. – Она у вас очень хорошая, любит вас искренне…

– Я больше не буду, – пообещал Калашников.

Его слова прозвучали по-детски, но искренне.

Любящая жена поверила в то, что ей рассказал любимый муж. Снова расплакалась, но на сей раз это были слезы облегчения, а из кабинета вышла с улыбкой на раскрасневшемся лице. «Какая хорошая у меня работа! – порадовался Михаил, наблюдая за супругами в окно. – Не только лечу, но и еще кое-что полезное делаю…».

По завершении лечения Михаил получил от Калашникова не только конверт с «благодарностью», но и приглашение на воскресный обед. Это было первое приглашение в гости, полученное доктором Зубковым от пациентов. Угощали его по-царски – гусем, фаршированным гречкой с грибами и блинчиками с разными начинками. На медовик, который был подан к чаю, Михаил мог только смотреть, не более того.

Под гуся хозяева рассказали о том, что старинная русская кухня была возрождена во Владимире в конце шестидесятых годов прошлого века. Когда был создан туристический маршрут, известный под названием Золотого кольца, начальник треста столовых города Владимира решил составить сборник рецептов старинных блюд, адаптированных к современным условиям. Так в советских заведениях общепита появились сбитни, щучьи котлеты, томленые каши и прочие яства давно минувших дней.

– Если какая неврологическая проблема возникнет или что-то в нашей «областухе» понадобится – звони в любое время, – сказал на прощанье Калашников. – Сделаем все в лучшем виде.

– Спасибо, буду иметь в виду, – ответил Михаил. – Правила приличия предписывают мне сделать ответное предложение, но я скажу иначе – лучше мы будем за столом встречаться, чем в моем кабинете.

– Я к вам шла, как на расстрел, – вспомнила Люба, пока еще не перешедшая с Михаилом на «ты». – Меня от одного слова «диспансер» в дрожь бросало. Кстати, а почему у вас диспансер, а не поликлиника и не больница?

– Потому что у нас часть пациентов ставится на учет с целью последующего наблюдения, – ответил Михаил. – Хотя в наше время от этого практически ничего не осталось.

Глава шестая. Гипердиагностика

Некоторые пациенты убивали наповал своей болтливостью.

Михаил считал себя общительным человеком, однако тех, кто трындит безостановочно, не любил – утомляли до головной боли. Но ничего не поделаешь, врач должен относиться к индивидуальным чертам пациентов с пониманием.

– Вообще-то я у Феофилактова наблюдаюсь, но он заболел, так что регистратура направила к вам…

Этого можно было и не говорить. О том, что Феофилактов заболел, Михаил знал со вчерашнего дня, а у кого из коллег наблюдается пациент видно по записям в амбулаторной карте. И диагноз там указан, и дата заболевания, и назначенное лечение, так что совершенно незачем рассказывать врачу о том, что после обращения к врачу четвертого числа у тебя были диагностированы сифилис и гонорея. Гонорею уже вылечили, добиваем оставшихся в организме трепонем. И вообще, с врачом на приеме нужно общаться, как со следователем на допросе – поздоровайся и отвечай на вопросы. Врач лучше знает, какая информация ему нужна.