Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский) Страница 12

Такимъ образомъ мое тщеславіе, но не мои принципы, мои деньги, но не моя добродѣтель сохранили мою честность; тѣмъ не менѣе исходъ этого брака показалъ мнѣ, что я сдѣлала бы лучше, если бы позволила своей подругѣ продать меня ея брату, чѣмъ я сама продала себя купцу, который былъ въ одно и тоже время бродяга, джентльменъ, лавочникъ и нищій.

Но благодаря капризу выйти замужъ за джентльмена, я разорилась, потому что мой новый мужъ, найдя у меня много денегъ, началъ самыя безразсудныя траты; такимъ образомъ въ теченіи года онъ спустилъ почти все, что мы оба имѣли.

Въ первые три мѣсяца нашего замужества я ему очень нравилась и мнѣ оставалось одно удовольствіе видѣть, что большую часть моихъ денегъ онъ прожилъ на меня.

— Крошка моя, — сказалъ онъ мнѣ однажды, — не хотите-ли вы сдѣлать маленькое путешествіе дней на восемь въ деревню?

— Куда же вы думаете ѣхать, мой другъ? — спросила я.

— Все равно, куда-нибудь; мнѣ хочется съ недѣлю потолкаться между учеными, и потому мы поѣдемъ въ Оксфордъ, — отвѣчалъ онъ.

— Но какъ же мы поѣдемъ? вѣдь я не умѣю ѣздить верхомъ, а для кареты это слишкомъ далеко.

— Слишкомъ далеко, — сказалъ онъ. — Нѣтъ такого мѣста, которое было бы далеко для кареты въ шесть лошадей. Если я васъ приглашаю, то хочу, чтобы вы путешествовали, какъ герцогиня.

— Гмъ, мой другъ, вѣдь это глупо, — сказалъ я, — но такъ какъ вы желаете этого, то я не стану возражать вамъ.

Итакъ, въ назначенный день предъ нашей квартирой стояла богатая карета, запряженная прекрасными лошадьми, съ кучеромъ, почтальономъ, двумя лакеями въ очень красивыхъ ливреяхъ, верховымъ джентльменомъ и пажомъ въ шляпѣ съ перомъ; вся прислуга называла его ваше сіятельство, а меня графиней; такимъ образомъ мы отправились въ Оксфордъ и это путешествіе было очаровательнымъ; надо отдать справедливость моему мужу въ томъ, что ни одинъ нищій въ мірѣ не могъ такъ искусно выдать себя за знатную особу, какъ онъ. Мы посѣтили всѣ достопримѣчательности Оксфорда и, между прочимъ, сообщили двумъ или тремъ профессорамъ, что имѣемъ намѣреніе отдать своего племянника въ университетъ; увѣривъ ихъ, что они будутъ назначены его туторами, мы забавлялись, обѣщая нѣсколькимъ бѣднымъ студентамъ сдѣлать ихъ капелланами въ церкви графини; проживъ тамъ въ качествѣ знатныхъ особъ нѣсколько дней, мы поѣхали въ Нортемптонъ; вообще мы проѣздили двѣнадцать дней и это удовольствіе стоило намъ 93 фунта стерлинговъ.

Тщеславіе есть самое лучшее качество каждаго фата; мой мужъ отличался этимъ качествомъ и потому не зналъ цѣны деньгамъ, Легко представить, что его исторія не имѣетъ особеннаго интереса, и потому достаточно будетъ сказать, что черезъ два года и три мѣсяца онъ сдѣлался банкротомъ и былъ арестованъ судебнымъ приставомъ по такому большому процессу, что нельзя было найти за него поручительства; тогда онъ позвалъ меня къ себѣ.

Это вовсе не было для меня неожиданностью; съ нѣкоторыхъ поръ я замѣчала, что все идетъ къ вашему разоренью, и я по возможности сохраняла кое-что для себя; наше свиданіе показало мнѣ, что онъ поступилъ со мною такъ хорошо, какъ я не ожидала; онъ откровенно объявилъ, что дѣйствовалъ глупо, позволивъ себя арестовать въ то время, когда еще могъ выпутаться изъ дѣла; ясно, что теперь все для него потеряно, и потому онъ проситъ меня вынести изъ дому ночью цѣнныя вещи, спрятавъ ихъ въ безопасномъ мѣстѣ; кромѣ того, онъ поручилъ мнѣ, если я смогу, взять изъ магазина товаровъ на 100 или на 200 фунтовъ.

— Только я не долженъ ничего знать объ этомъ, — прибавилъ онъ, — вы не говорите мнѣ, что возьмете, я намѣренъ въ эту же ночь бѣжать, и если вы, сердце мое, никогда больше обо мнѣ не услышите, то позвольте пожелать вамъ вѣчнаго благополучія; мнѣ обидно, что я причинилъ вамъ столько горя.

Прежде, чѣмъ я ушла, онъ наговорилъ много еще другихъ любезностей; вообще, какъ я уже сказала, онъ былъ джентльменъ, который обходился со мной всегда нѣжно и привѣтливо. Это и было единственнымъ моимъ утѣшеніемъ, такъ какъ онъ промоталъ все мое состояніе и теперь заставилъ меня скрывать отъ его кредиторовъ остатки своего имущества.

Тѣмъ не менѣе, я сдѣлала все, какъ онъ сказалъ; съ этихъ поръ, я не видѣла его больше, онъ нашелъ возможность бѣжать въ туже ночь или на другой день, не знаю, потому что мнѣ стала извѣстно только одно: что въ три часа утра онъ перевезъ остальные товары и, захвативъ сколько могъ денегъ, оправился во Францію, откуда я получила отъ него не болѣе двухъ или трехъ писемъ. Я не видѣла дома, такъ какъ, исполнивъ въ точности его инструкцію, я не возвращалась туда, зная, что меня могутъ арестовать его кредиторы, потому что судъ назначилъ конкурсъ надъ его несостоятельностью, такъ что констебль имѣлъ право арестовать и меня. Мой мужъ бѣжалъ самымъ отчаяннымъ образомъ изъ дома ареста: онъ перепрыгнулъ съ крыши одного дома на другой, рискуя сломать себѣ шею; затѣмъ онъ забралъ всѣ свои товары прежде, чѣмъ его кредиторы успѣли описать ихъ, и съ этими товарами скрылся.

Повторяю, мой мужъ честно поступилъ со мной; въ первомъ же своемъ письмѣ онъ сообщилъ мнѣ адресъ той кассы, гдѣ онъ заложилъ двадцать штукъ тонкаго голландскаго полотна, стоившаго болѣе 90 фунтовъ, за 30 фунтовъ, приложивъ квитанцію, по которой я могла его выкупить, что я и сдѣлала; въ свое время я выручила за этотъ холстъ больше 100 фунтовъ, продавая по частямъ своимъ знакомымъ.

Однако же, подсчитавъ все, что я имѣла, я увидѣла, что мои дѣла измѣнились и мое состояніе сильно уменьшилось, беря въ разсчетъ присланную имъ квитанцію, вмѣстѣ съ тѣми тюками полотна и кисеи, которые, по его указанію, я взяла раньше, а также разное серебро и другія вещи, я могла насчитать у себя 500 фунтовъ стерлинговъ. Итакъ, мое положеніе стало исключительнымъ; положимъ, у меня не было дѣтей (единственный мой ребенокъ отъ этого мужа умеръ), но я осталась, такъ сказать, соломенной вдовой, у меня былъ мужъ и не было его, и я не могла разсчитывать снова выйти замужъ, хотя навѣрное знала, что мой мужъ не возвратится въ Англію, даже въ томъ случаѣ, если бы онъ прожилъ еще пятьдесятъ лѣтъ. Такимъ образомъ, говорю я, какое бы предложеніе мнѣ ни сдѣлали, я не могла принять его; у меня не было друга, съ которымъ бы я могла посовѣтоваться и которому я могла бы повѣрить тайну своихъ дѣлъ, потому что, если бы было открыто мѣсто моего пребыванія, то меня бы схватили и отобрали все мое имущество.

Первое, что я должна была сдѣлать въ своемъ опасномъ положеніи, это совершенно оставить всѣхъ своихъ знакомыхъ и перемѣнить фамилію. Такъ я и поступила: я переѣхала въ Минтъ, наняла квартиру въ глухомъ мѣстѣ, одѣлась вдовой и назвалась миссъ Флендэрсъ.

Здѣсь я познакомилась съ одной доброй и скромной женщиной, тоже вдовой, но она находилась въ лучшихъ условіяхъ, чѣмъ я, — она была вдова напитана корабля, который имѣлъ несчастье потерпѣть кораблекрушеніе при возвращеніи изъ Весть-Индіи; онъ былъ такъ огорченъ потерей этого корабля, что, несмотря на свое спасеніе, умеръ съ горя; его вдову начали преслѣдовать кредиторы и она была вынуждена искать убѣжища въ Минтѣ. Однако, скоро, благодаря своимъ друзьямъ, она устроила свои дѣла и была совершенно свободна. Увидя, что я пріѣхала сюда не съ цѣлью избѣжать преслѣдованій, а просто изъ желанія вести уединенную жизнь, онъ пригласила меня поселиться вмѣстѣ, пока мнѣ представится случай устроиться; къ тому же, говорила она, мы живемъ въ такой части города, гдѣ вы легко можете встрѣтить какого-нибудь капитана корабля, который станетъ ухаживать за вами и можетъ сдѣлать вамъ предложеніе.

Я согласилась и прожила у нея полгода; я бы осталась тамъ жить дальше, если бы съ ней не случилось того, что она предсказывала мнѣ, то есть, если бы она не вышла очень выгодно замужъ. Но, въ то время, когда счастливо рѣшалась судьба другихъ, мое положеніе ухудшалось и я не встрѣтила ни одного порядочнаго поклонника, кромѣ двухъ-трехъ боцмановъ и другихъ людей подобнаго же сорта. Что касается капитановъ, то въ этомъ отношеніи ихъ можно было раздѣлить на двѣ категоріи: къ первой принадлежали люди съ хорошимъ состояніемъ, т. е. хозяева кораблей, они искали выгоднаго брака; ко второй относились всѣ тѣ, кто былъ безъ мѣста и кто искалъ жену, которая принесла бы въ приданое корабль, т. е. иначе говоря, принесла бы деньги, при помощи которыхъ можно было купить долю участія въ морскомъ предпріятіи и вступить въ товарищество; или жену, у которой если и нѣтъ денегъ, но есть друзья, занимающіеся мореплаваніемъ, они могли бы дать ея мужу хорошее мѣсто на кораблѣ. Я не подходила ни къ одной изъ этихъ двухъ категорій и потому должна была, такъ сказать, лежать въ дрейфѣ.