Джек Лондон - Зеленый Змий Страница 12

Мы с Луи были здоровые юноши и совсем не хотели пить, да и средств у нас не было на пьянство. А все же обстоятельства и холодная, дождливая погода принудили нас искать убежища в питейном доме, где нам приходилось тратить часть нашего скудного заработка на вино. Иные критически настроенные читатели могут возразить, что мы могли бы отправиться в союз молодых христиан, в ночную школу, в общественные кружки и в дома наших молодых знакомых. Я только могу ответить на это, что мы во все эти места не пошли. Это неопровержимый факт. И теперь еще, в данный момент, сотни и тысячи таких же мальчиков, как Луи и я, поступают совершенно так же, как и мы, и идут к теплому и уютному Зеленому Змию, зовущему, приветствующему их запанибрата и научающему их идти по путям своим.

XX

Джутовая фабрика не сдержала своего обещания относительно повышения моей платы до доллара с четвертью в день, и я, свободный молодой американец, предки которого дрались во всех войнах, начиная с первых дореволюционных войн с индейцами, доказал свободу договорного права тем, что бросил свою службу.

Я все еще придерживался твердого решения остепениться и стал искать места. Было ясно, что неквалифицированная работа плохо оплачивалась; мне надо было выучиться ремеслу, и я остановился на электротехнике. Потребность в электриках постоянно возрастала. Но каким образом сделаться монтером? У меня не было денег на плату за учение ни в техническом училище, ни в университете; кроме того,я был невысокого мнения об учебных заведениях. Я был человеком практики, живущим в практическом мире. Кроме того, я еще верил в старые мифы, составлявшие достояние каждого молодого американца.

Мальчик, работавший на канале, мог сделаться президентом. Каждый мальчик, поступавший в какую угодно фирму, мог путем экономии, энергии и трезвости выучиться своему делу и подниматься все выше и выше по ступеням службы, пока не достигал положения младшего компаньона владельца. Он, конечно, со временем становился и главным владельцем. Весьма часто (если верить мифу) мальчик этот благодаря своему хорошему поведению и прилежанию женился на дочери своего хозяина. Я совсем утвердился в подобных верованиях относительно хозяйских дочерей и был убежден, что и я непременно женюсь на дочери своего хозяина. В этом не могло быть никаких сомнений; все мальчики в мифах непременно женились на них, лишь только они достаточно подрастали.

Ввиду всего этого я навеки простился с жизнью искателя приключений и направился в главное управление одной из наших оклендских электрических трамвайных сетей. Я пошел к главному заведующему в частный кабинет, великолепие которого ошеломило меня. Но я говорил без всякого страха. Я сказал ему, что хочу быть монтером, что я работы не боюсь и что он только должен взглянуть на меня, и он увидит, как я крепок и силен. Я сказал, что я хочу начать с самого начала и понемногу продвинуться вперед, посвящая свою жизнь одному лишь этому занятию и этой службе.

Заведующий приятно улыбался, слушая меня. Он заявил мне, что я сделан из материала, гарантировавшего мне успех, и что он считает необходимым поддерживать американскую молодежь, желающую выдвинуться. Предприниматели всегда ищут молодцов вроде меня, но, увы, они слишком редко встречают их. Мои стремления прекрасны и вполне достойны, и он сделает все возможное для того, чтобы дать мне случай выдвинуться. (Мое сердце билось от волнения, и я думал: неужели я действительно женюсь на его дочери?)

— Прежде чем перейти на самую линию, где вы выучитесь более сложной работе, — продолжал он, — вам придется, конечно, поработать в парке с рабочими, устанавливающими и ремонтирующими вагоны (к этому времени я совсем убедился насчет его дочери и думал о том, много ли у него паев в деле).

Однако, — сказал он, — вы сами поймете, что вы не можете сразу стать помощником парковых монтеров. До того следует еще поработать, начиная с самых первых должностей. Вы сначала будете мести полы, мыть окна и вообще чистить помещения в парке. Если работой вашей останутся довольны, то вы перейдете в помощники парковых монтеров.

Я не видел ничего общего между подметанием полов, чисткой помещения и подготовлением к карьере электротехника; но я помнил, что в высоконравственных книжках мальчики начинали учение с самых низших должностей и прилежностью достигали самых высших.

— Когда мне начинать работу? — спросил я, нетерпеливо стремясь к этой ослепительной карьере.

— Постойте, — сказал заведующий, — мы ведь с вами согласились, что вы начнете с низших должностей. Вы не можете немедленно поступить в парк на какую бы то ни было должность. Перед тем вы должны побывать смазчиком в машинном отделении.

Я почувствовал легкое разочарование, и мне показалось, что расстояние между мною и его дочерью как бы увеличилось. Однако я вновь подбодрился, подумав, что со знанием паровых машин я буду лучшим электротехником. Я был уверен, что в качестве смазчика в огромном машинном отделении я успею выучиться многому. Будущая карьера моя показалась мне опять ослепительно-привлекательной.

— Когда мне приходить на работу? — спросил я с благодарностью.

— Но ведь вы не можете надеяться немедленно попасть в машинное отделение, — сказал заведующий. — Тут нужна подготовка, и следует сначала пройти через кочегарку. Я вижу, что вы отлично понимаете меня. Вы увидите, что подвозка угля уже сама по себе научное занятие. Знаете ли, что мы взвешиваем каждый фунт сжигаемого у нас угля? Мы таким образом узнаем ценность покупаемого угля. Мы досконально, до последнего цента, знаем цену каждой статьи нашего производства. Мы узнаем, какие кочегары менее экономны и по глупости или равнодушию получают мало жара из сжигаемого ими топлива. — Заведующий опять приятно улыбнулся. — Вы видите, как важно все, что касается как будто бы незначительного вопроса об угле; чем больше вы о нем узнаете, тем лучшим вы сделаетесь работником, ценным для нас и с выгодой для самого себя. Ну, что же? Готовы ли вы приняться за работу?

— Чем раньше, тем лучше! — отважно ответил я.

— Прекрасно, — сказал он. — Приходите завтра в семь часов.

Мне объяснили, в чем будут состоять мои обязанности. Условия моей службы были следующие: десятичасовой рабочий день ежедневно, включая воскресенье и праздники, с одним свободным днем ежемесячно, с платой в тридцать долларов в месяц. Привлекательного в этом ничего не было. Уже много лет назад я зарабатывал пo доллару в день на жестяной фабрике, но я утешил себя мыслью, что не могу заработать больше, потому что я остался неквалифицированным рабочим. Теперь же все станет другим; я начинал учиться ремеслу с целью сделать карьеру, нажить состояние и добиться руки дочери заведующего.

Я начал с самого начала. Я подвозил уголь кочегарам, бросавшим его лопатами в топки, где энергия горючего претворялась в пар, который в машинном отделении перерождался в электричество. Я находил, что подвоз угля должен считаться началом всего этого, то есть, конечно, если заведующему не придет в волову неожиданная фантазия отослать меня в угольные копи, откуда доставлялся уголь, чтобы я получил еще более основательное понятие о происхождении электричества, двигавшего трамваи.

Это был ужасный труд! Я, давно работавший наравне со взрослыми мужчинами, узнал, что я и понятия не имел о настоящем труде. Десятичасовой день! При этом я подвозил уголь в дневные и ночные смены и никогда не оканчивал работы до восьми часов вечера. В общем, я работал от двенадцати до тринадцати часов в день, не получая сверхурочных, как на жестяной фабрике.

Я делал работу двух людей. До моего поступления один взрослый и здоровый рабочий работал в дневную, а второй такой же работал в ночную смену. Они получали по сорок долларов в месяц. Заведующий, ища возможность сэкономить на составе рабочих, убедил меня взять на себя работу этих двух рабочих за тридцать долларов в месяц. Я думал, что он хотел сделать из меня электротехника; на самом же деле он просто сэкономил пятьдесят долларов в месяц в пользу компании.

Я не знал, что из-за меня двое людей лишились места; никто не говорил мне этого. Заведующий даже предупредил других, чтобы мне ничего не говорили. Помню, с какой отвагой я начал работу в первый день! Я работал с высшим напряжением, наполняя железную тачку углем, подвозя ее к весам, взвешивая и отвозя дальше в кочегарку, где я сбрасывал груз на металлический пол перед топками.

Да, я работал! Я работал больше двух мужчин, потерявших из-за меня место. Они просто подвозили уголь и скидывали его перед топками. Я делал то же самое в дневную очередь, но в ночную мне приходилось убирать уголь в кучу к стене кочегарки; последняя была невелика; она была первоначально рассчитана только на ночную топку, так что мне приходилось высоко складывать ночной уголь, делая ему подпорки из толстых досок. Когда куча делалась высокой, то мне приходилось вторично пускать в ход лопату, подбрасывая уголь на самый верх.