Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба Страница 13

Здѣсь м-ръ Винкель долженъ былъ остановиться, потому что на лицахъ Топмана и доктора выразилось сильнѣйшее волненіе.

— Я уже встрѣчался съ этимъ джентльменомъ, — сказалъ докторъ многозначительнымъ тономъ.

— Право! — воскликнулъ м-ръ Винкель.

— Да, и съ этимъ также, если не ошибаюсь, — продолжалъ докторъ, бросая пытливый взглядъ на незнакомца въ зеленомъ фракѣ.

— Ну, тѣмъ лучше, докторъ. Я радъ.

— Вчера вечеромъ этотъ джентльменъ получилъ отъ меня весьма важное приглашеніе, отъ котораго, однакожъ, онъ счелъ нужнымъ уклониться.

Сказавъ это, докторъ Слеммеръ бросилъ на незнакомца величественный взглядъ и шепнулъ что-то на ухо своему пріятелю, подпоручику Теппльтону.

— Неужто! — проговорилъ тотъ.

— Увѣряю тебя.

— Въ такомъ случаѣ скорѣй къ развязкѣ,- сказалъ съ большою важностью владѣлецъ походнаго стула.

— Погоди, Пайнъ, перебилъ подпоручикъ. — Позвольте спросить васъ, сэръ, — продолжалъ онъ, обращаясь къ м-ру Пикквику, начинавшему уже приходить въ крайнее разстройство отъ этихъ таинственныхъ и неучтивыхъ переговоровъ, — позвольте спросить, къ вашему ли обществу принадлежитъ этотъ джентльменъ въ зеленомъ фракѣ?

— Нѣтъ, сэръ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Онъ нашъ гость.

— Онъ членъ вашего клуба, если не ошибаюсь? — продолжалъ подпоручикъ вопросительнымъ тономъ.

— Совсѣмъ нѣтъ.

— И онъ не носитъ форменнаго фрака съ вашими пуговицами?

— Нѣтъ, сэръ, никогда! — отвѣчалъ озадаченный м-ръ Пикквикъ.

Подпоручикъ Теппльтонъ повернулся къ доктору Слеммеру и сомнительно пожалъ плечами. Маленькій докторъ бѣсновался и бросалъ вокругъ себя яростные взгляды, м-ръ Пайнъ злобно смотрѣлъ на лучезарную физіономію безсознательнаго Пикквика.

— Сэръ, — сказалъ докторъ, вдругъ повернувшись къ м-ру Топману, при чемъ этотъ джентльменъ привсталъ и вздрогнулъ, какъ будто кольнули его булавкой въ ногу, — сэръ, вы были вчера вечеромъ на балу?

М-ръ Топманъ слабымъ и нерѣшительнымъ голосомъ пролепеталъ утвердительный отвѣтъ.

— И этотъ джентльменъ былъ вашимъ товарищемъ, — продолжалъ докторъ, указывая на неподвижнаго незнакомца.

— Точно такъ, — проговорилъ м-ръ Топманъ.

— Въ такомъ случаѣ, сэръ, — сказалъ докторъ, обращаясь къ незнакомцу, — еще разъ спрашиваю васъ въ присутствіи всѣхъ этихъ господъ: угодно ли вамъ дать мнѣ свой адресъ, или я долженъ здѣсь же немедленно наказать васъ какъ презрѣннаго труса? Выбирайте одно изъ двухъ.

— Остановитесь, сэръ, — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ тономъ сильнѣйшаго негодованія, — ваше поведеніе требуетъ немедленнаго объясненія или я заставлю васъ имѣть дѣло съ собою. Топманъ, объяснись!

М-ръ Топманъ изложилъ все дѣло въ нѣсколькихъ словахъ, причемъ слегка упомянулъ о займѣ винкелевскаго фрака, упирая преимущественно на то важное обстоятельство, что все это случилось "послѣ обѣда". Остальныя подробности, заключилъ онъ, долженъ объяснить самъ незнакомецъ, и тотъ, вѣроятно, представилъ бы удовлетворительный отчетъ, еслибъ, сверхъ всякихъ ожиданій, не вмѣшался подпоручикъ Теппльтонъ, который уже давно искоса поглядывалъ на владѣльца зеленаго фрака.

— Не видѣлъ ли я васъ на здѣшней сценѣ? — спросилъ онъ незнакомца презрительнымъ тономъ.

— Можетъ статься… мудренаго нѣтъ… человѣкъ замѣтный.

— Ну, докторъ, игра не стоитъ свѣчъ, — продолжалъ подпоручикъ. — Этотъ господинъ — кочующій актеръ, и ему надо завтра играть въ пьесѣ, которую поставили на здѣшнюю сцену офицеры пятьдесятъ второго полка. Вамъ нельзя драться, Слеммеръ, нельзя.

— Разумѣется! — подхватилъ съ достоинствомъ м-ръ Пайнъ.

— Извините, что я поставилъ васъ въ такое непріятное положеніе, — сказалъ подпоручикъ Теппльтонъ, обращаясь къ м-ру Пикквику, — совѣтую вамъ на будущее время быть осторожнѣе въ выборѣ вашихъ друзей, если вы желаете избѣжать подобныхъ сценъ. Прощайте, сэръ!

И съ этими словами подпоручикъ Теппльтонъ, бросивъ гордый взглядъ, выбрался изъ комнаты.

— Позвольте, сэръ, и мнѣ сдѣлать нѣсколько замѣчаній въ вашу пользу, — сказалъ раздражительный докторъ Пайнъ. — Будь я Теппльтонъ или будь я Слеммеръ, я вытянулъ бы вамъ носъ, милостивый государь, — всѣмъ бы вытянулъ вамъ носы, милостивые государи, всѣмъ, всѣмъ. Имя мое — Пайнъ, сэръ, докторъ Пайнъ сорокъ третьяго полка. Спокойной ночи, сэръ!

И, заключивъ эту фразу, грознымъ жестомъ, онъ величественно вышелъ изъ комнаты, сопровождаемый докторомъ Слеммеромъ, который, не сказавъ ничего, ограничился только презрительнымъ взглядомъ на раскраснѣвшіяся щеки почтеннаго президента Пикквикскаго клуба.

Бѣшенство и ярость закипѣли въ благородной груди м-ра Пикквика съ такою неимовѣрной силой, что пуговицы чуть не порвались на его жилетѣ. Съ минуту онъ стоялъ неподвижно на своемъ мѣстѣ, задыхаясь отъ напора взволнованныхъ чувствъ. Наконецъ, лишь только затворилась дверь послѣ ухода нежданныхъ гостей, онъ мигомъ пришелъ въ себя и опрометью бросился впередъ съ яркимъ пламенемъ во взорахъ. Уже рука его ухватилась за дверной замокъ, и черезъ минуту, нѣтъ сомнѣнія, онъ вцѣпился бы въ горло своего дерзкаго обидчика, доктора Пайна, еслибъ м-ръ Снодграсъ, сохранившій, къ счастію, полное присутствіе духа въ продолженіе всей этой сцены, не ухватился заблаговременно за фрачныя фалды своего президента.

— Удержите его! — кричалъ м-ръ Снодграсъ. — Топманъ, Винкель… допустимъ ли мы погибнуть этой драгоцѣнной жизни?

— Пустите меня, пустите! — кричалъ м-ръ Пикквикъ, неистово порываясь изъ дверей.

— За руки его, за ноги!.. такъ, такъ, плотнѣе, крѣпче! — ревѣлъ м-ръ Снодграсъ.

И, благодаря соединеннымъ усиліямъ всей этой компаніи, м-ръ Пикквикъ былъ, наконецъ, посаженъ на кресло.

— Оставьте его, — сказалъ зеленофрачный незнакомецъ, — воды и коньяку… задорный старичишка… пропасть прорѣхъ… жаль… выпейте… превосходное сукно!

Съ этими словами незнакомецъ приставилъ къ губамъ м-ра Пикквика стаканъ крѣпкаго пунша, заранѣе приготовленнаго Горемычнымъ Яшей.

Послѣдовала кратковременная пауза. Живительная влага не замедлила произвести свое спасительное дѣйствіе: почтенная физіономія м-ра Пикквика озарилась лучами совершеннѣйшаго спокойствія.

— Не стоитъ думать о нихъ, — замѣтилъ горемычный джентльменъ.

— Ну да, разумѣется, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я раскаиваюсь, что вышелъ изъ себя: надобно быть разсудительнѣе въ мои лѣта. Придвиньте сюда вашъ стулъ, сэръ, поближе къ столу.

Горемычный Яша немедленно занялъ свое мѣсто, и черезъ нѣсколько минутъ все общество усѣлось за круглымъ столомъ. Общее согласіе возстановилось еще разъ. Слѣды нѣкоторой раздражительности оставались на короткое время на геройскомъ лицѣ м-ра Винкеля, изъявившаго замѣтную досаду на своевольное заимствованіе форменнаго платья; но и онъ, скоро успокоился разсудивъ основательно, что никакъ не слѣдуетъ думать о такихъ пустякахъ. Вечеръ, какъ и слѣдовало ожидать, окончился очень весело, и всѣ члены почтенной компаніи остались совершенно довольны другъ другомъ.

Глава четвертая. Еще новые друзья. — Приглашеніе на дачу

Многіе писатели придерживаются обыкновенія скрывать отъ взоровъ публики тѣ источники, откуда почерпаются ихъ свѣдѣнія. За нами отнюдь не водится такихъ грѣховъ, и совѣсть наша прозрачна, какъ кристаллъ. Мы стараемся только добросовѣстно выполнить принятую на себя обязанность издателей, и больше ничего. Разумѣется, что и говорить, намъ пріятно было бы похвастаться первоначальнымъ изобрѣтеніемъ всѣхъ этихъ приключеній; но глубокое уваженіе къ истинѣ заставляетъ насъ признаться откровенно, что мы просто — чужими руками жаръ загребаемъ. Дѣловыя бумаги Пикквикскаго клуба всегда были и будутъ нашею главною рѣкою, откуда чистыми и свѣтлыми струями изливаются въ нашу книгу самые важные и назидательные факты, которые мы, къ удовольствію читателя, обязаны приводить въ самый строгій, систематическій порядокъ.

Дѣйствуя въ этомъ добросовѣстномъ духѣ, мы считаемъ своимъ непремѣннымъ долгомъ объяснить, что всѣми подробностями, которыя читатель найдетъ въ слѣдующихъ двухъ главахъ, мы обязаны прекрасному путевому журналу м-ра Снодграса, справедливо заслужившаго между своими сочленами и товарищами громкую поэтическую славу. Съ нашей стороны, въ этомъ случаѣ не будетъ даже сдѣлано никакихъ дополнительныхъ примѣчаній. Зачѣмъ? Дѣло будетъ вопіять само за себя. Начнемъ.

Поутру, на другой день, все рочестерское народонаселеніе и жители смежныхъ городовъ поднялись рано съ своихъ постелей, въ состояніи чрезмѣрнаго одушевленія и самой шумной суетливости. На большой площади, передъ Четемскими казармами, долженъ былъ состояться парадъ. Орлиный глазъ командира будетъ обозрѣвать маневры полдюжины полковъ. Будутъ штурмовать неприступную крѣпость, и взорвутъ на воздухъ временныя укрѣпленія, нарочно воздвигнутыя для этой цѣли.