Даниэль Дефо - Жизнь и приключения Робинзона Крузо Страница 14

Принимая въ разсчетъ сильныя жары этого климата, я почти не сомнѣвался, что можно сдѣлать горшокъ, если только найду на островѣ удобную для этого глину. Его можно, думалъ я, высушить на солнцѣ до такой степени, что онъ будетъ годенъ къ употребленію. Я даже воображалъ себѣ, что смогу сдѣлать большія корчаги, въ которыя буду складывать мой хлѣбъ — рожь и рисъ.

ГЛАВА XIV

Робинзонъ дѣлаетъ горшки, ступку, пестъ и сито. Супъ Робинзона. Какъ Робинзонъ устроилъ себѣ печь и какъ въ ней готовилъ себѣ хлѣбы и пироги. Жатва

Однажды, прогуливаясь съ ружьемъ по острову, я нашелъ тучную землю, которая по моему мнѣнію, очень годилась на дѣланіе посуды для жидкостей. Положивъ достаточное количество этой земли въ мѣшокъ, я принесъ ее домой. Сдѣлавъ изъ глины тѣсто, я началъ изъ него лѣпить горшки, но оказалось, что труды мои пропали даромъ, по незнаѣнію горшечнаго мастерства. Горшки мои разваливались, потому что глина не была достаточно тверда и не могла выдерживать собственной своей тяжести. Несмотря на эту неудачу, я продолжалъ съ терпѣніемъ дѣлать разные растворы изъ глины и работать изъ нихъ горшки, кружки и другіе разные предметы. Послѣ многихъ опытовъ мнѣ удалось наконецъ сдѣлать настоящій растворъ изъ глины и слѣпить изъ него двѣ большія корчаги, которыя, признаюсь были очень нескладны. Когда онѣ хорошо высохли и отвердѣли на солнцѣ, я осторожно поднялъ ихъ и поставилъ въ двѣ большія корзины, нарочно сдѣланныя для нихъ. Такъ какъ оставалось пустое пространство между стѣнками корзинъ и корчагами, то я наполнилъ эти промежутки соломою отъ риса и ржи, надѣясь, что онѣ останутся навсегда сухими, и что въ нихъ могу я складывать рожь и рисъ, а впьслѣдствіи и муку. Послѣ сего я надѣлалъ изъ приготовленнаго раствора много разной посуды, горшковъ, мисокъ, кружекъ, тарелокъ и проч.; но всѣ эти сосуды не были годны для содержанія въ себѣ жидкостей и не могли противиться огню. Наконецъ одинъ случай указалъ мнѣ, какъ должно поступать при дѣланіи посуды изъ глины. Однажды, приготовляя себѣ кушанье, я замѣтилъ въ огнѣ кусокъ отъ однаго развалившагося горшка моего издѣлія. Кусокъ этотъ былъ сильно раскаленъ. Я вынулъ его изъ огня и, остудивши, сталъ разсматривать. Онъ быль твердъ какъ камень и красенъ какъ черепица.

Мнѣ хотѣлось воспользоваться этимъ открытіемъ. Выкопавъ въ землѣ глубокую яму, я поставилъ туда три высушенныя большія кружки, и на нихъ три горшка. Потомъ засыпавъ это золою, я положилъ кругомъ ихъ дрова и большіе сучья и развелъ сильный огонь. Онъ охватилъ посуду съ боковъ и сверху, и чрезъ нѣсколько времени я увидѣлъ, что кружки и горшки раскалились до красна и не разламывались.

Я продержалъ ихъ въ этой степени жара отъ 5 до 6 часовъ, до тѣхъ поръ, пока они были готовы. Жаръ умѣньшалъ я постепенно и провелъ въ этихъ занятіяхъ цѣлую ночь, боясь, чтобы огонь вдругъ не вспыхнулъ. Къ утру я имѣлъ уже совершинно готовыми три горшка и три большія кружки, хотя и не очень-то хорошіе, но годные къ употребленію. Я тотчавъ же принялся дѣлать опытъ: налилъ въ горшокъ воды, положилъ туда кусокъ козлинаго мяса и сварилъ себѣ супъ. Онъ показался мнѣ великолѣпнѣйшимъ, хотя въ немъ не было ни соли, ни кореньевъ и никакой приправы. Съ другими сосудами я поступалъ также, и мало по малу научился узнавать степень необходимаго жара для обжиганія посуды и послѣ сего никогда не имѣлъ неудачи. Послѣ сего я желалъ добыть какой-нибудь твердый камень, на которомъ бы я могъ толочь или раздавливать зерна пестомъ; объ устройствѣ же мельницы я и не мечталъ, потому что на это требовалось много искусства. Я нѣсколько дней искалъ такого камня, который бы былъ толстъ и имѣлъ бы порядочный діаметръ, что бы можно было его выдолбить и сдѣлать ступу; но на всемъ островѣ не было такого, кромѣ обломковъ скалъ. Эти обломки, по неимѣнію инструментовъ, я не могъ обточить, ни выдолбить въ нихъ углубленій; да притомъ же они были не настолько тверды, чтобы могли выдержать учащенные удары песта и мнѣ пришлось бы имѣть муку смѣшанную съ пескомъ. Наконецъ я вздумалъ поискать въ лѣсу какой-нибудь чурбанъ довольно твердаго дерева, и дѣйствительно вскорѣ нашелъ его. Онъ былъ такъ великъ, что я съ большимъ трудомъ перенесъ его домой. Тамъ обдѣлалъ его снаружи топоромъ и долотомъ, а потомъ принялся дѣлать углубленіе на манеръ ступки. Для этого былъ употребленъ мною огонь — средство, которымъ пользуются дикіе для дѣланія своихъ лодокъ. На это потребовалось много времени и труда. Вмѣсто металлическаго пестика, я употребилъ толстую колотушку изъ вышесказаннаго желѣзнаго дерева. И ступу и пестъ, сдѣланные мною, я убралъ въ особливое мѣсто до вторичной жатвы хлѣба, послѣ которой я предполагалъ смолоть, или лучше сказать, истолочь зерна.

Послѣ этого мнѣ предстодло еще сработать какое-нибудь сито или рѣшето, чтобы просѣять муку и отдѣлитъ отъ нея отруби. Эта вещь была для меня довольно трудная, и я не зналъ, что тутъ дѣлать. Чтобы устроить сито, нужно было имѣть камку или какую-нибудь подобную ей матерію, а у меня этого не было. Такимъ образомъ я оставался недѣли три въ бездѣйствіи и безнадежности, наконецъ, вспомнилъ, что между одеждами нашихъ моряковъ, которыя были взятиымною съ корабля, находилось нѣсколько выбойчатыхъ галстуховъ. Я прибѣгнулъ къ нимъ и сдѣлалъ три небольшія сита, весьма годныя къ употребленію.

Послѣ сего дошло дѣло до хлѣбопеченія. Надобно было устроитъ печь. Долго я думалъ объ этомъ и наконецъ придумалъ средство. Я надѣлалъ нѣсколько глиняныхъ блюдъ, довольно большихъ, но съ малымъ углубленіемъ. Я прокалилъ ихъ на сильномъ огнѣ, какъ поступалъ съ прочею посудою, и отложилъ ихъ въ особое мѣсто. Когда я хотѣлъ сажать хлѣбъ въ печь, то разводилъ большой огонь на своемъ очагѣ, который былъ ничто иное, какъ вырытая въ землѣ яма и выложенная камнями. Когда камни дѣлались отъ огня очень горячи, я сметалъ съ нихъ до чиста уголья и золу, клалъ на горячій подъ свое тѣсто, покрывалъ его однимъ изъ вышесказанныхъ блюдъ, а потомъ засыпалъ горячими угодьями и золою, чтобы сосредоточить тамъ жаръ. Такимъ образомъ я приготовлялъ свой хлѣбъ, который по моему мнѣнію нисколько не уступалъ хлѣбамъ изъ самыхъ лучшихъ пекарей Европейскихъ. Не довольствуясь однинъ ржанымъ хлѣбомъ, я дѣдадъ изъ рису булки, готовилъ также изъ него кулебяки, начиненныя козьимъ мясомъ или дичью; но онѣ выходили въ очень жалкомъ положеніи за неимѣніемъ разныхъ къ нимъ припасовъ.

Въ этихъ и тому подобныхъ изобрѣтеніяхъ и другихъ домашнихъ работахъ, я проводилъ почти весь третій годъ моего пребыванія на островѣ, удѣляя часть времени на воздѣлываніе земли и жатву. Рожь моя была сжата; я перенесъ ее въ мое жилище и сохранялъ въ большихъ корзинахъ. Когда же у меня было свободное время, я вынималъ изъ колосьевъ зерно руками, потому что у меня не было ни гумна, ни цѣпа. Урожай былъ такъ хорошь, что я имѣлъ теперь до 20 четвериковъ ржи и почти столько же рису. Съ этого времени, имѣя хлѣбъ, я сталъ жить спокойнѣе. По моему разсчету, сорока четвериковъ ржи и рису было мнѣ слишкомъ достаточно для продовольствія на цѣлый годъ, а потому положилъ намѣреніе сѣять въ каждый посѣвъ такое же количество зеренъ, какое было посѣяно въ послѣдній разъ.

ГЛАВА XV

Желаніе Робинзона ѣхать на землю, видѣнную имъ издали. Попытки его вынуть изъ песку шлюпку. Построеніе бота. Невозможность спуска его въ мope

Наконецъ я исправилъ всѣ свои необходимыя надобности и запасся, сколько было возможности, разными припасами на будущее время. Кажется послѣ этого, чего бы желать еще болѣе? Нѣтъ — во мнѣ разгорѣлось непреодолимое желаніе — обстоятельнѣе узнать ту землю, которая лежала насупротивъ острова и которую я видѣлъ издали во время послѣдняго моего путешествія. Я воображалъ, что она составляетъ часть материка и что, достигнувъ до нея, я могу наконецъ освободиться отъ одинокой, грустной моей жизни. Нисколько не думалъ я о тѣхъ опасностяхъ, которымъ можетъ подвергнуть меня это предпріятіе. Я могъ попасть къ дикарямъ, которые болѣе жестоки, нежели тигры и львы Африканкіе. Я припоминалъ себѣ разсказы объ этихъ страшныхъ дикаряхъ, которые живутъ на берегахъ Караибскаго моря, и мнѣ часто приходило на мысль, что мой островъ недалеко отъ этой страны, если судить по широтѣ мѣста. Кажется и этого было бы достаточно, чтобы удержать меня отъ моего предпріятія; но ничто не помогало, потому что намѣреніе плыть по морю и узнать подробнѣе эту землю совершенно овладѣло мною.

Прежде всего я отправился осмотрѣть ту шлюпку, которая послѣ нашего кораблекрушенія была далеко выброшена волнами на берегъ. Она была совершенно опрокинута и лежала на сухомъ мѣстѣ, на пескѣ, глубоко уткнувшись въ него. Если бы у меня былъ какой-нибудь помощникъ, то мы вдвоемъ могли бы какъ-нибудь вытащить ее, починить и отправиться къ берегамъ Бразиліи; но мнѣ одному не было никакихъ силъ не только перевернуть ее, но даже сдвинуть хоть сколько-нибудь съ мѣста.