Кнут Гамсун - Воинствующая жизнь (cборник) Страница 14

Немного погодя пришёл владелец фермы. Он увидел, на что мы годны, и раньше, чем девушка вернулась с едой, нанял нас всех четверых бродяг, до конца уборки.

Уборка заняла у нас пять дней и молотьба ещё два, так что мы получили расчёт за семь дней и опять стали вольными птицами. Бродяга Джесс сейчас же собрался уходить — как уходил уже с сотни других мест; семь дней он уже не шатался. Я собрался идти с ним; но мы не хотели брать с собой Гунтлея и Фреда… Когда мы стояли на дворе и Гунтлей был уже далеко, фермер сообразил, что ему могут понадобиться ещё двое человек на месяц, для осенней пахоты. Джесс отказался оставаться под предлогом, что ему необходимо быть сейчас на востоке, тогда выбрали оставаться на ферме немца Фреда и меня. А Фред ничего больше и не желал, сейчас же снял фуфайку и пошёл на работу.

Джесс сказал мне:

— Уговор был, чтобы нам идти вместе. Проводи меня, по крайней мере, до ближайшего города. У нас теперь у обоих есть деньги, и мы можем поискать лучшего места, чем здесь.

Я сказал тогда фермеру, что вернусь завтра, и ушёл с Джессом.

Пройдя часа два по железнодорожной линии, мы добрались до фермы, через четыре часа — до другой. Потом пришли в город Элиот. Дорогой Джесс толковал мне, что тут могут наклюнуться разные хорошие делишки, и можно славно заработать, если только не сидеть целую вечность на отдалённой ферме. Вот маленький город, мы, может, поступим на железную дорогу.

— Я хочу вернуться завтра на ферму, — сказал я.

— Я знаю, Что ты вбил себе в голову, — сказал Джесс. — Это всё девка. Плюнь на девку, Фред там выше тебя, и у него больше шансов, благодаря его красивой наружности.

— Я вовсе не нахожу, что Фред такой красавец, — проговорил я.

На это Джесс смолчал. Но через минуту заметил:

— Не потому. Но Фреду тоже не видать девки.

— Неужели нет? — сказал я и обрадовался в душе. — Ты настоящий сатана в этих делах, Джесс! Так ты думаешь, что Фреду не видать её?

— Старик не позволит… Вот что тебе надо сделать, если ты хочешь приобрести какие-нибудь шансы: уходи на некоторое время и возвращайся с кучей денег в кармане. Вот какой путь.

С той минуты я загорелся желанием заполучить много денег.

Мы вошли в распивочную в городе и чего-то выпили. Я был так непривычен к крепким напиткам, что сейчас же опьянел от радости и удовольствия. Но это недолго продолжалось. Когда вошла шайка бродячих музыкантов и заиграла на арфе и скрипке, я сейчас же загрустил, и у меня подступили слезы к горлу. Я дал женщине с арфой немножко денег. Джесс с удивлением посмотрел на меня.

— Ты влюблён, вот в чём дело, — сказал он…

Мы кочевали из одной распивочной в другую, потому что больше нам некуда было деваться. И везде мы были желанными гостями, потому что шли с запада и вели себя так, как будто у нас большие деньги. В одном месте встретили мы и Гунтлея, который был уже сильно пьян и шёл на нас с карманным ножом, грозя убить нас. Тогда мы не захотели быть с ним. Вечером мы опять очутились в первой распивочной.

Когда мы стояли за стойкой, завязался маленький разговор между хозяином и одним горожанином, железнодорожником, пришедшим выпить виски.

Хозяин спросил:

— Так, значит, мистер Гарт с женой уезжают сегодня на поезде, куда же они отправляются?

— В Чикаго, — ответил мужчина. — Он по делам, как я слышал. А она для развлечения.

— Стало быть, банком будет пока управлять Джордж?

— Должно быть. Да, Джордж толковый малый, покуда трезв.

Этот разговор не имел для меня никакого интереса, но товарищ мой Джесс внимательно прислушивался и сейчас же вызвал меня наружу, чтобы поговорить.

Мы медленно вышли в город, и Джесс всю дорогу размышлял. Мы подошли к строению, где на вывеске стояло: «Гарт и К°, Земельный банк». Тут Джесс попросил меня подождать минуточку, а сам вошёл. Когда он вернулся, я спросил его:

— Что ты там делал?

— Разменял свою последнюю бумажку, — ответил Джесс. Мы пошли дальше и вышли на край города, сели у линии конки, где лежали штабели срубленных дров вдоль рельсов. Сперва Джесс обошёл эти штабели, чтобы убедиться, что мы одни, потом вернулся и сказал:

— Сейчас ни у одного из нас нет больше денег, не так ли?

— У меня есть еще с пару долларов, — ответил я и полез в карман.

— Значит, у тебя долларом меньше, чем у меня. Ты дал его бабе с арфой. Это, кстати, самое глупое, что ты мог сделать.

— Ну, положим, не особенно умнее ходить по кабакам и пропивать деньги.

— А ты заметил, как я пью? — спросил Джесс. — Я выпиваю шнит, пока ты пьёшь зейдель. Всякий раз.

— О чём ты хочешь говорить со мной? — спросил я.

— А кроме того, у меня не составилось бы теперь такого плана, если б мы не ходили по кабакам, — продолжал Джесс.

— Что за план?

— Мистер и миссис Гарт уехали сегодня в Чикаго, — произнёс Джесс.

— Ну что ж?

— И Джордж будет пока управлять банком.

— Ну, да, слышал я.

— Джордж — это брат миссис Гарт, как я узнал.

— Вот что!

— Но Джордж известный пьяница.

— Всё это я и так знаю, Джесс. Это ерунда.

Джесс объяснился несколько подробнее, и я понял, что он просто-напросто хочет забраться в банк этой ночью или будущей. Я должен был помочь ему.

— Я боюсь, — ответил я.

— Тогда я возьму Гунтлея.

Этого я тоже не хотел и сказал:

— Я никогда до сих пор этого не делал. Это так опасно. Но если ты меня научишь…

— Никакой нет опасности, — сказал Джосс, — Если Джордж запьёт, то всё остальное — плёвое дело, я изучил дом.

И Джесс показал мне одну штуку для шиления металла и великолепные щшицы с приспособлением для срезывания винтов. Ручки их были вроде двух ножей.

— Но дальше? — проговорил я. — Потом?

— Потом мы будем далеко отсюда, — отвечал Джесс. — Мистор Гарт проездит три дня туда да три назад, вот шесть; в Чикаго пробудет — четыре, выходит десять. — Джесс прибавил: — Впрочем, я не имею намерения обокрасть банк дочиста. Тебе для девки нужен хороший куш денег, к которому ты можешь продолжать подкапливать.

Мы бродили ещё часа с два, лавки закрывались, на улицах на время стало оживлённо от людей, кончивших свою работу. Только кабаки были ещё открыты, но они открыты, покуда в них есть гости.

— Теперь важно найти Джорджа и посмотреть, что он предпримет, — сказал Джесс.

И мы переходили из трактира в трактир и пили виски и пиво, но среди гостей не находили никого, кто мог бы быть Джорджем. И в конце концов опять прибрели в первый трактир.

Здесь мы нашли Джорджа.

Джордж держался несколько часов и не хотел идти веселиться, он сам сказал это, входя. Но стоял прекрасный осенний вечер, говорил он дальше, и не всё ли равно, где он просидит часок.

Это был маленький, толстый человек, лет, по крайней мере, сорока, с удивительно рассудительным взглядом. Платье его было очень франтовато, а руки очень белы, так как он только сидел и писал. На нас он даже не взглянул.

Он сейчас же начал много пить. С улицы пришёл народ, все его знакомые, и он устроил вместе с ними шумную Попойку. Все обращались с ним очень вежливо. Когда Джесс подошёл к стойке и предложил ему выпить с ним, Джордж пренебрежительно отказался, потому что был важным человеком в городе, а Джесс — простым бродягой.

— Нет, выпей с ним, — сказал хозяин. — У этих двух господ денег, что пыли, — сказал он про Джесса и меня.

— Это больше, чем у меня, — ответил Джордж и вытащил бумажник.

У него было несколько кредитных билетов. Он взял на себя все расходы и угощал всех, кто хотел чего-нибудь выпить. Хозяин делал всё, чтоб угодить ему.

— Мне надо ещё денег, — сказал Джордж. — Подождите меня здесь, ребята.

Он вышел. Он был сильно навеселе и пел.

— Славный малый! — говорили между собой оставшиеся. — Он будет продолжать так всю ночь.

Джесс ловил всякое слово.

Вернувшись, Джордж вначале притворялся, будто не нашёл больше денег. Но безпечно требовал напитки, одну смену за другой, и щедро расплачивался билетами из бумажника.

Это заняло два часа.

— Пойдём теперь к Конвею, — заявил Джордж.

Конвей — это другой трактир.

— Он заперт, — сказал хозяин.

— Тогда мы вломимся, — сказал Длюрдж. — Пойдём, ребята.

Джесс и я остались, как будто гордились.

— Вы разве не хотите с нами? — спросил Джордж. — Я вас приглашаю.

И мы дали уговорить себя.

Конвей был не заперт, там тоже собралась весёлая комиания, и Джордж с товарищами были радостно встречены. Джесс тоже не хотел отставать и начал свистеть, как артист, так что вызвал большое одобрение.

— Ну, и сатана же он свистеть! — сказали все.

Мы пробыли там два часа и выпили пропасть спиртных напитков. Я пил всё время шнитами, как Джесс научил меня, и это на меня уже не действовало, так как я сильно волновался предстоящим.