Уильям Фолкнер - Святилище Страница 15

Томми прокрался в комнату тоже беззвучно; женщина не заметила б его, как и Лупоглазого, если бы не глаза. Они сверкали на высоте груди, с глубокой пытливостью, потом исчезли из виду, и женщина ощутила, как он присел рядом с ней на корточки; она знала, что он тоже глядит в сторону кровати, возле которой над лежащими Гоуэном и Темпл стоял Лупоглазый. Гоуэн храпел, давился и храпел. Женщина стояла возле двери.

Она не слышала шороха мякины и потому оставалась неподвижной. Рядом с ней сидел на корточках Томми, глядя в сторону невидимой кровати. Потом вновь уловила запах бриллиантина. Или, скорее, почувствовала, как Томми удалился от нее, без единого звука, словно неслышная перемена его позы мягко и холодно дохнула на нее в черном безмолвии; не видя и не слыша Томми, женщина поняла, что он снова бесшумно крадется за Лупоглазым. Она слышала, как они идут по коридору; последний звук в доме замер.

Женщина подошла к кровати. До ее прикосновения Темпл не шевелилась. Потом стала вырываться. Женщина, отыскав рот Темпл, зажала его, хотя та и не пыталась кричать. Лежа на мякинном матраце, Темпл вертелась, металась из стороны в сторону, крутила головой, сжимая на груди полы пальто, но не издавала ни звука.

— Дура! — произнесла женщина негромким, яростным шепотом. — Это я. Это же я.

Темпл перестала вертеть головой, но продолжала метаться под рукой женщины из стороны в сторону.

— Я расскажу отцу! — пригрозила она. — Расскажу отцу!

Женщина не выпускала ее.

— Вставай.

Темпл перестала вырываться. Лежала спокойно, неподвижно. Женщина слышала ее неистовое дыхание.

— Можешь встать и идти тихо? — спросила она.

— Да! — ответила Темпл. — Вы меня уведете отсюда? Правда? Правда?

— Уведу, — сказала женщина. — Вставай.

Темпл поднялась, мякина в матраце зашуршала. В темноте глубоко, свирепо храпел Гоуэн. Темпл пошатнулась. Женщина поддержала ее.

— Уймись, — велела она. — Успокойся. Не шуми.

— Я хочу одеться, — прошептала Темпл. — На мне только…

— Одеться, — спросила женщина, — или выбраться отсюда?

— Да, — сказала Темпл. — Все равно. Только уведите меня. Шли они босиком, неслышно, будто привидения. Выйдя из коридора, спустились с веранды и направились к сараю. Отойдя ярдов на пятьдесят от дома, женщина остановилась, развернула Темпл, рывком подтащила к себе и схватила за плечи, лица их сблизились, она шепотом обругала Темпл, голос ее звучал не громче вздоха и был полон ярости. Потом оттолкнула ее, и они пошли дальше. Вошли в сарай. Там было совсем темно. Темпл услышала, как женщина шарит по стене. Со скрипом открылась дверь; взяв Темпл за руку, женщина помогла ей подняться на одну ступеньку, ввела в помещение с дощатым полом, где Темпл ощутила стены и уловила слабый, пыльный запах зерна, потом прикрыла за ней дверь. Тут же что-то невидимое стремительно метнулось от них на четвереньках, послышался затихающий шорох тонких ножек. Темпл повернулась, наступив на что-то, завертевшееся под ногой, и бросилась к женщине.

— Это всего-навсего крыса, — сказала женщина, но Темпл наткнулась еще на одну и отчаянно замахала руками, пытаясь оторвать от пола сразу обе ноги.

— Крыса? — плачущим голосом переспросила она. — Крыса? Откройте дверь! Скорее!

— Тихо ты! Тихо! — прошипела женщина.

Она схватила Темпл и держала, пока та не успокоилась. Бок о бок они опустились на колени и прижались к стене. Вскоре женщина прошептала:

— Здесь хлопковая мякина. Можешь прилечь.

Темпл не ответила. Дрожа медленной дрожью, она прижалась к женщине, и обе сидели на корточках у стены в полной темноте.

X

Женщина готовила завтрак, а ребенок еще — или уже — спал в ящике за печью. Кто-то нетвердо прошагал по веранде и остановился у двери. Оглянувшись, женщина увидела всклокоченное, избитое, окровавленное привидение, в котором узнала Гоуэна. Его заросшее двухдневной щетиной лицо было в синяках, губа рассечена. Один глаз заплыл, рубашка на груди и пиджак были забрызганы кровью до самой талии. С трудом шевеля распухшими губами, Гоуэн пытался что-то сказать. Поначалу женщина не разбирала ни слова.

— Иди умойся, — сказала она. — Постой. Входи, садись. Я принесу таз.

Гоуэн глядел на нее, пытаясь заговорить.

— А, — сказала женщина. — С ней все в порядке. Она там, в амбаре, спит. — Терпеливо повторила трижды или четырежды: — В амбаре. Спит. Я пробыла с ней до рассвета. Да умойся же!

Гоуэн немного успокоился. Заговорил о том, что нужно раздобыть машину.

— Ближе всего сходить к Таллу, это отсюда две мили, — сказала женщина. — Умойся и поешь.

Гоуэн вошел на кухню, говоря о машине.

— Возьму у него машину, отвезу Темпл в университет. Кто-нибудь из девушек потихоньку впустит ее. И все обойдется, Как по-вашему, обойдется?

Подойдя к столу, он достал из пачки сигарету и попытался закурить. Трясущимися руками с трудом сунул ее в рот и никак не мог зажечь, пока женщина, подойдя, не поднесла спичку. Но затянулся он всего лишь раз и застыл, глядя на сигарету с каким-то тупым изумлением. Отбросив ее, повернулся к двери, пошатнулся и ухватился за стол.

— Пойду за машиной, — сказал он.

— Поешь сперва чего-нибудь, — сказала женщина. — Может, от чашки кофе полегчает.

— Пойду за машиной, — повторил Гоуэн. На веранде он походя ополоснул лицо, что почти не улучшило его вида.

Гоуэн вышел из дома, пошатываясь, и подумал, что все еще пьян. Вчерашнее помнилось смутно. Вэн и авария перепутались у него в голове, что дважды побывал в нокауте, он забыл. Помнил только, что вечером упился, и решил, что не успел протрезветь. Но когда, подойдя к разбитой машине, увидел тропку, вышел по ней к роднику и напился холодной воды, понял, что ему надо бы опохмелиться; опустясь на колени, он умылся холодной водой и попытался разглядеть отражение лица в подернутой рябью воде, шепча в каком-то отчаянии: «Господи Боже». Решил было вернуться и выпить, потом подумал о встрече с Темпл, с мужчинами; о Темпл среди них.

Когда Гоуэн добрался до шоссе, солнце уже поднялось и пригревало- Надо будет привести себя в порядок, сказал он себе. И возвратиться с машиной. Что сказать Темпл, решу по пути в город; подумал о вернувшейся Темпл среди людей, которые знают его, которые могли его знать. Я дважды упился до бесчувствия, сказал он. Дважды. И прошептал: «Господи Боже, Господи Боже», корчась в измятой окровавленной одежде от мучительной ярости и стыда.

Голова от ходьбы и свежего воздуха стала проясняться, но чем лучше чувствовал Гоуэн себя физически, тем мрачнее казалось ему будущее. Город, весь мир представлялись каким-то черным тупиком; местом, где отныне придется ходить, ежась и вздрагивая под косыми взглядами, и когда он, наконец, подошел к нужному дому, перспектива вновь увидеться с Темпл показалась невыносимой. Поэтому Гоуэн договорился насчет машины, дал хозяину указания, заплатил и ушел. Вскоре идущий в противоположную сторону автомобиль остановился и подобрал его.

XI

Свернувшаяся клубком Темпл проснулась, налицо ей падали тонкие, похожие на зубцы золотой вилки полоски солнечного света, и пока застоявшаяся кровь с покалыванием расходилась по затекшим мышцам, она лежала, безмятежно глядя в потолок. Как и стены, он состоял из грубых, плохо подогнанных досок, каждая доска отделялась от соседней тонкой черной чертой; квадратный лаз в углу над лестницей вел на темный чердак, тоже пронизанный полосками света. С гвоздей в стенах свисала рваная упряжь; Темпл лежала, рассеянно перебирая пальцами мякину. Набрав горсть мякины и приподняв голову, она увидела под распахнувшимся пальто голое тело между бюстгальтером и панталонами и между панталонами и чулками. Потом вспомнила о крысе, торопливо вскочила, бросилась к двери и стала скрестись в нее, все еще сжимая мякину в кулаке, лицо ее опухло от недолгого тяжелого сна.

Темпл думала, что дверь заперта, и долго не могла ее открыть, онемевшие руки скребли по грубым доскам, пока она не услышала скрип собственных ногтей. Дверь подалась, Темпл выскочила наружу. Но тут же юркнула обратно и затворилась.

По склону шаркающей походкой спускался слепой, постукивая палкой, а другой рукой поддерживая брюки у талии. Старик прошел мимо, подтяжки его болтались у бедер, легкие спортивные туфли прошаркали по лежащей у входа соломе, и он скрылся из виду. Палка его негромко постукивала вдоль ряда пустых стойл.

Темпл, придерживая полы пальто, прижалась к двери. Она слышала, как в одном из стойл возится слепой. Открыв дверь, выглянула наружу, увидя дом в ярком майском солнце, в воскресном покое, подумала о девушках и молодых людях, выходящих в новых весенних костюмах из общежития и бредущих по тенистым аллеям к спокойному, неторопливому звону колоколов. Подняв ногу, осмотрела испачканную ступню чулка и отряхнула ее, затем другую.