Альфред Жарри - Убю король и другие произведения Страница 16

Папаша Убю (кладет ядро в карман): Предпочитаю часы на цепочке! Чуть карман не оторвал!

Тюремщик: Господа поселили в тюрьмах своих жен и детей. Они захватили склады, забрали все кандалы и приковали себя к ядрам в знак своего рабского достоинства. А теперь они грозятся опередить вас и захватить Сулеймановы галеры!

Надзиратели: Нам тоже надоело! Да здравствует рабство! Довольно! Мы тоже хотим заделаться рабами, черт побери!

Папаша Убю (конвойному): Милости просим — наши кандалы к вашим услугам. Поносите их немножко, пока мы отдохнем.

Отдает ядра двум конвойным. Остальные конвойные тоже требуют себе кандалы, и каторжники щедро с ними делятся. Вдалеке слышится шум.

Надзиратели и Каторжники: Господа взбунтовались!

Папаша Убю: Вперед, друзья! Возьмем быка за рога! Я рад, что вы вооружены и готовы дать врагу отпор. А мы, свободные от пут, пойдем тихонько своей дорогой, не дожидаясь этих людей, которые, судя по всему, питают дурные намерения и настроены весьма воинственно. Я слышу лязг железа.

Тюремщик: Это грохочут пушки! Папаша Убю, у них артиллерия!

Папаша Убю: Ах, сейчас умру от страха! Где моя тюрьма! Где тапочки!

Со всех сторон появляются пушки.

Те же, Пипиду и Свободные люди в кандалах

Пипиду: Сдавайтесь, Папаша Убю! Отдайте ошейник и оковы! Вы свободны! Мы выставим вас на свет божий в чем мать родила.

Папаша Убю: А, это ты, Пипиду. Так я тебе и дался!

Пускается наутек.

Пипиду: Заряжайте пушки! Огонь по трусливой туше!

Трое Свободных людей: Слушаемся. Все вместе. На счет три.

Первый Свободный человек: Капрал, ядро не полетело.

Второй Свободный человек: Это нога третьего свободного человека куда-то отлетела!

Первый Свободный человек: Как говорится, одна нога здесь, а другая там.

Второй Свободный человек: На батарее нет больше ядер. Они все прикованы к нашим ногам.

Папаша Убю (возвращается): Держите, вот ядрышко Мамаши Убю, которое завалялось у нас в кармане! (Достает из кармана ядро Мамаши Убю и дубасит Пипиду.) Вкусите-ка от плодов моего виноградника!

Хватает скованного конвойного и лупит им Свободных людей.

Свободные люди: Спасайся кто может!

Убегают, волоча за собою цепи. За ними гонятся освобожденные каторжники. Папаша Убю время от времени хватается за цепь и вся вереница останавливается.

Тюремщик: Мы спасены! Вот они, турецкие галеры!

Беспорядочное бегство прекращается. В глубине сцены появляются Сулейман, Визирь и их свита.

Турецкий лагерь.

Сулейман, Визирь, Свита

Сулейман: Визирь, каторжники поступили?

Визирь: Господин, я не понимаю, что происходит. Мы заказывали двести рабов, а Свободная Страна зачем-то прислала более двух тысяч. Они довольно нелепо скованы друг с другом и кричат: «Даешь кандалы!» Ничего не понимаю! Должно быть, им не терпится потрудиться на галерах Вашего Величества.

Сулейман: А что Папаша Убю?

Визирь: Заявил, что в дороге у него украли кандалы. А теперь шипит и грозит нас всех согнуть и в карман запихнуть. Переломал нам все весла, стал проверять скамейки на прочность и покрушил все до единой.

Сулейман: Довольно. Обращайтесь с ним почтительно. Только не подумайте, что я напуган… Просто он превзошел все мои ожидания, и ко всем его титулам я спешу добавить еще один. Знайте же, что Папаша Убю, доставленный к нам рабом, этот благородный, величавый каторжник, на самом деле не кто иной, как мой родной брат. Много лет тому назад его похитили французские пираты. Он побывал не на одной каторге и в конце концов занял блистательное положение короля — сначала в Арагоне, а затем и в Польше! Лобзайте землю у его ног, но не раскрывайте ему тайну его рождения. А не то он обоснуется здесь со всем своим семейством и от моей империи камня на камне не оставит. Так что отошлите его куда-нибудь, да поживее.

Визирь: Повинуюсь, господин.

Босфорский пролив.

Папаша Убю, Мамаша Убю

Мамаша Убю: Эти люди загнали нас в лодку, как баранов.

Папаша Убю: Ну и славненько. Пусть себе гребут, а я буду на них поглядывать, как баран на новые ворота.

Мамаша Убю: Не удалось тебе заделаться рабом. Никто не хочет быть твоим хозяином.

Папаша Убю: Как это, никто? Я уже нашел себе нового хозяина. Как видишь, Мое Брюхо стало побольше земного шара и достойно еще большего внимания. Вот ему-то я и стану служить.

Мамаша Убю: Вот и правильно, Папаша Убю.

Главная галера.

Папаша Убю, Мамаша Убю, Конвойный и все остальные персонажи, прикованные цепью к каторжным скамьям

Папаша Убю: Сколько зелени, Мамаша Убю. Прямо как будто на пастбище.

Каторжники (гребут): Не скосить нам тот лужок до того, как выйдет срок!

Папаша Убю: Зеленый цвет — цвет надежды. Все должно закончиться хорошо.

Мамаша Убю: Какой странный мотив! Почему они поют в нос, у них что, насморк?

Конвойный: Сударь-и-сударыня, дабы усладить ваш слух, я вставил им вместо кляпов тростниковые дудочки.

Каторжники: Не скосить нам тот лужок до того, как выйдет срок!

Конвойный: Папаша Убю, не желаете ли принять командование?

Папаша Убю: Ну уж нет. Вы выставили меня из страны, отправляете на этой галере черт знает куда, но я не сдамся, я по-прежнему раб, я в цепях, и командовать больше не собираюсь. Меня и без того все слушаются.

Мамаша Убю: Папаша Убю, Франции уже не видно!

Папаша Убю: Не печалься, моя сладкая. Куда бы мы ни приплыли, все опять будет по-нашему. Наверняка мы окажемся в какой-нибудь диковинной стране, вполне нас достойной, ведь нас везут туда на триреме в целых четыре ряда весел!

УБЮ РОГОНОСЕЦ

пьеса

перевод Марии Блинкиной-Мельник

(стихи в переводе Марка Фрейдкина)

Папаша Убю

Его Совесть

Мамаша Убю

Ахрас

Дурантье

Мемнон

Трое Молотил

Сапожник Скитотомил

Крокодил

Лакей

Рвичулок-терьер

Действие происходит в доме Ахраса. Слева и справа — двери, в глубине сцены — дверь в кабинет.

АКТ ПЕРВЫЙ

Ахрас: Ну, это, как его, в общем, доложу я вам, с многогранниками у меня полный порядок. Плодятся они исправно, прямо как кролики: каждые полтора месяца дают потомство. Причем те, что правильными уродились, и верность блюдут и хозяина почитают. Вот только Икосаэдр у меня сегодня поутру взбунтовался, пришлось отшлепать его по всем двадцати выпуклостям, пока до него дошло. Так что мой трактат о нравах многогранников близок к завершению: еще каких-нибудь двадцать пять томов — и дело в шляпе.

Ахрас, Лакей

Лакей: Хозяин, тут вас какой-то чудак спрашивает. Звонок оборвал, пока звонил, да сломал три стула, когда садился.

Протягивает ему визитную карточку.

Ахрас: Вот те на, это кто ж такой? Господин Убю, отставной король Польши и Арагона, доктор патафизики. Что-то я не пойму. Что это еще за патафизика такая? А впрочем, не все ли равно, главное, что особа знатная. В знак доброго расположения к этому чужеземцу я покажу ему своих многогранников. Просите.

Ахрас, Убю в дорожном костюме с чемоданом в руке

Папаша Убю: Трах-тебе-в-брюх! Как тут у вас все по-дурацки. Целый час мы трезвонили, пока господа ваши лакеи решились, наконец, нам открыть. А вход оказался столь узким, что мы до сих пор удивляемся, как наш пузон в него протиснулся.

Ахрас: Ну, это, как его, я ужасно извиняюсь. Не думал, что мне доведется принимать столь солидную фигуру, иначе, уверяю вас, мы бы вставили дверь пошире. Простите, я так смущен. Я всего лишь старый коллекционер, и, осмелюсь сказать, большой ученый.