Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе. Страница 16

Портьюс. Дорогая, мне неизвестно, чтобы поступки были важнее человека. Чужой опыт ничему не учит, потому что обстоятельства всегда разные. Если мы что-то напортили, то, может, потому, что мы пошловатые люди. Можно хоть весь мир перевернуть, если готов ответить за последствия, а последствия зависят от твоего характера.

Потирая руки, входит Чампьон-Чини. Он буквально светится самодовольством.

Чампьон-Чини. Ну, с молодцом, я полагаю, разделались.

Леди Китти. Да?

Чампьон-Чини. Чтобы перехитрить вашего покорного слугу, надо поменьше спать.

Слышно, как заводят мотор.

Леди Китти. Что это?

Чампьон-Чини. Похоже, автомобиль. Наверное, ваш шофер тайком от хозяев захотел покатать горничную.

Портьюс. С кем, ты говоришь, разделался?

Чампьон-Чини. А с мистером Эдвардом Лутоном, мой дорогой Хьюи. Я научил Арнолда, что надо сделать, и он это сделал. Что такое тюрьма? Это решетка и запоры. Убери их, и узнику расхочется убегать. Умно, горжусь собой.

Портьюс. Это ты всегда умел, Клайв, только сейчас ты высказываешься невразумительно.

Чампьон-Чини. Я велел Арнолду пойти и сказать Элизабет, что она может быть свободна. Я велел ему жертвовать собою по всем пунктам. Я знаю женщин. Как только были устранены препятствия к ее браку с Тедди Лутоном, соблазн наполовину угас.

Леди Китти. И Арнолд это сделал?

Чампьон-Чини. Он пунктуальнейше следовал моим наставлениям. Я только что видел его. Она совершенно выбита из колеи. Ставлю пятьсот фунтов против одного пенни, что она никуда не денется. А я хитрая бестия, а? Именно: хитрая бестия.

Смеется. Они тоже смеются. Все трое смеются безудержно.

Конец

ЗА ЗАСЛУГИ

Ленард Эрдсли.

Шарлотта Эрдсли, его жена.

Сидней, его сын.

Ив, Лоис, его незамужние дочери.

Этель Бартлетт, его замужняя дочь.

Говард Бартлетт, ее муж.

Колли Стрэттон, капитан Королевского флота.

Уилфред Сидар.

Гвен, его жена.

Доктор Прентис, брат миссис Эрдсли.

Гертруда, горничная.

Действие происходит в доме Эрдсли в Рэмблстоне, маленьком провинциальном городке в графстве Кент, неподалеку от города Стэнбери.

АКТ I

Место действия — выходящая в сад веранда в доме Эрдсли. Из дома на веранду ведут высокие стеклянные двери. Ленард Эрдсли — единственный адвокат в Рэмблстоне, его дом стоит на главной улице городка. Часть дома занимает контора. Стол накрыт к чаю. Пять часов пополудни, теплый сентябрьский вечер.

Миссис Эрдсли сидит в кресле и подрубает салфетку. Это худая седовласая женщина лет шестидесяти с небольшим. Черты лица у нее строгие, но глаза добрые. Одета очень скромно. Служанка вносит чай.

Миссис Эрдсли. Уже время пить чай?

Гертруда. Часы на церкви как раз бьют, мадам.

Миссис Эрдсли (встает, откладывает шитье). Сходите на теннисную площадку, скажите им, что чай подан.

Гертруда. Хорошо, мадам.

Миссис Эрдсли. А мистера Сиднея вы предупредили?

Гертруда. Да, мадам.

Уходит в сад. Миссис Эрдсли пододвигает к столу несколько стульев. Из дома на веранду входит Сидней. Ему лет сорок. Тучный, с большим обрюзгшим лицом. Он слеп, ходит с палкой, но хорошо ориентируется в доме и передвигается вполне уверенно.

Миссис Эрдсли. Где ты хочешь сесть, милый?

Сидней. Все равно. (Садится на стул возле стола, ставит рядом палку.)

Миссис Эрдсли. Чем ты занимался после обеда?

Сидней. Да так, ничем особенным. Повязал немного.

Миссис Эрдсли. А знаешь, у нас сейчас Этель. Говард поехал на скотный рынок в Стэнбери. На обратном пути он заедет за ней.

Сидней. Представляю, как он там надерется.

Миссис Эрдсли. Сидней!

Сидней (усмехнувшись). Чушь какая-то! Неужели Этель всерьез думает, будто мы не знаем, что он пьет?

Миссис Эрдсли. Она самолюбива. Да и кому приятно сознаваться в совершенной ошибке.

Сидней. А я вот не перестаю удивляться: и что только она нашла в нем?

Миссис Эрдсли. Ну, знаешь, время тогда было другое. И выглядел он этаким молодцом, в форме-то. Он ведь был офицером.

Сидней. А вы с отцом куда смотрели?

Миссис Эрдсли. Они были без ума друг от друга. И потом, во время этой страшной бойни отказывать жениху только потому, что он всего лишь мелкий фермер-арендатор, казалось чудовищным снобизмом.

Сидней. Вы считали, что война продлится вечно?

Миссис Эрдсли. Нет, конечно. Но мы были убеждены, что после войны мир уже никогда не будет прежним.

Сидней. Забавно, как подумаешь. Ничто не изменилось, за исключением разве того, что все мы разорены до нитки да еще сотням тысяч мальчишек вроде меня пришлось распрощаться с возможностью по-человечески прожить свою жизнь.

Миссис Эрдсли вздыхает и беспомощно разводит руками. Сидней насмешливо фыркает.

Не унывай, мама. У тебя есть утешение: твой сын — герой, кавалер ордена «Военный крест», не раз упомянут в приказе. Уж меня-то никто не упрекнет, что я не выполнил своего долга.

Миссис Эрдсли. Идут.

Появляются Гвен Сидар и Этель Бартлетт. Этель Бартлетт — вторая дочь миссис Эрдсли, миловидная тридцатипятилетняя женщина с правильными чертами лица и красивыми глазами. Гвен Сидар лет пятьдесят, на лице много косметики, волосы крашеные; одета не по возрасту ярко и модно. Для ее облика характерна деланная веселость и живость женщины, отчаянно цепляющейся за уходящую молодость.

Этель. Остальные придут, как только закончат сет. Привет, Сидней.

Сидней. Привет.

Гвен (обменивается с ним рукопожатием). Ну как дела, Сидней? Выглядите вы, во всяком случае, превосходно.

Сидней. Да, все в порядке, спасибо.

Гвен. Все трудитесь как пчелка? Вы просто чудо.

Миссис Эрдсли (пытается отвлечь ее). Можно, я налью вам чаю?

Гвен. Я просто преклоняюсь перед вами. Обладать таким сильным характером!

Сидней (с усмешкой). Железная воля!

Гвен. Помню, прошлой весной я заболела и мне пришлось целую неделю проваляться в темной комнате. Господи, это было невыносимо. Но я все время твердила себе: это же сущие пустяки, подумай, каково приходится бедняжке Сиднею.

Сидней. Правильно.

Миссис Эрдсли. Вам один кусочек сахара?

Гвен. Нет, нет, я никогда не пью с сахаром. У меня круглый год — Великий пост. (С еще большим пылом набрасывается на Сиднея.) Вы знаете, для меня просто загадка, как только вы ухитряетесь коротать время?

Сидней. Мне помогает чуткость таких очаровательных женщин, как вы. К тому же доброта моих сестер доходит до того, что они играют со мной в шахматы. Еще я читаю — развиваю свои умственные способности.

Гвен. Ах да, по системе Бройля. Я обожаю читать. Представляете, как правило, я прочитываю, по крайней мере, по роману в день. Правда, голова у меня как решето. Бывает, читаю роман, дохожу до последней строчки, и тут только меня осеняет, что я уже читала его раньше. Прямо хоть плачь. Вообразите, такая пустая трата времени!

Сидней. Как дела на ферме, Этель?

Этель. Стараемся использовать каждый погожий день.

Гвен. Ах, как, должно быть, интересно жить на ферме! Самим сбивать масло и все такое прочее.

Этель. Да уж куда как интересно — крутишься с утра до позднего вечера. Прекрасно отвлекает от лишних мыслей.

Гвен. Но ведь вам, конечно, не приходится делать самой грязную работу?

Этель. Почему вы так решили?

Гвен. Неужели вы хотите сказать, что все делаете сами? Боже мой, как же вам удается следить за руками?

Этель (смотрит на свои руки, улыбается). Да я и не слежу.

Из сада доносятся голоса.

Миссис Эрдсли. А вот и они.

На веранду входят две ее дочери и двое мужчин, с которыми они играли в теннис. Это Уилфред Сидар и Колли Стрэттон. Уилфред Сидар краснолицый, плотный, пожилой, хорошо сохранившийся мужчина с седыми вьющимися волосами. Его жизненное кредо — наслаждаться всеми благами и радостями жизни. Колли Стрэттону — между тридцатью пятью и сорока. В прошлом он офицер Британского Королевского флота, его поведение отличает некоторая ребячливость, свойственная тем мужчинам, которые так никогда и не становятся взрослыми. У него приятное, открытое лицо. Ив — старшая дочь миссис Эрдсли. Худощавая, лицо немного усталое. Она мягкая, кроткая, но живет явно не в ладу сама с собой. За внешним спокойствием кроется непонятная тревога. Ей тридцать девять. Лоис Эрдсли — самая младшая в семье. Ей двадцать шесть, но при той размеренной однообразной жизни, которую она ведет, она хорошо сохранилась — на вид ей не дать больше двадцати. Она веселая и очень естественная. Лоис прехорошенькая, но всего привлекательнее в ней не столько голубые глаза и пряменький носик, сколько весь ее облик молодой, пышущей здоровьем женщины.