Кнут Гамсун - Странник играет под сурдинку Страница 16

И Гринхусен пошел разливаться соловьем.

На другое утро, еще до света, инженер Лассен остановил меня на улице. Было всего половина четвертого.

Я снарядился в обычную проходку вверх по реке, нес багор и коробок для провизии. Гринхусен без просыпу пил где-то в городе, я хотел обойти и его участок, до са мых гор, и потому захватил провизии вдвое против обыч ного.

Инженер, судя по всему, возвращался из гостей, он смеялся и громким голосом разговаривал со своими спутниками. Все трое были заметно навеселе.

– Я вас догоню! – сказал он своим спутникам. За тем он обратился ко мне и спросил:

– Ты куда это собрался?

Я ответил.

– Впервые слышу, – сказал он. – Да и не нужно, Гринхусен один управится. И сам я за этим пригляжу. А вообще-то говоря, как ты смеешь затевать такие дела, даже не поставив меня в известность?

По совести говоря, он был прав, и я охотно попро сил у него извинения. Знаючи, как он любит изображать начальство и командовать, я мог быть поумнее.

Но мое извинение только подлило масла в огонь, он счел себя обиженным, он распетушился и сказал:

– Чтоб я больше этого не видел. Мои работники должны делать то, что я им велю. Я взял тебя на работу потому, что решил тебе помочь, хотя ты мне был не нужен, а сейчас ты мне и подавно не нужен.

Я стоял и молча смотрел на него.

– Зайдешь сегодня днем ко мне в контору и полу чишь расчет. – Так кончил он и повернулся, желяя уйти.

Значит, это меня решили рассчитать?! Теперь я по н ял намеки Гринхусена. Должно быть, фру Фалькенберг не могла больше терпеть, чтобы я торчал у нее перед глазами и напоминал ей о доме, вот она и заставила инженера прогнать меня. Но разве я не проявил по отношению к ней столько такта тогда на станции, разве я не отвернулся, чтобы не узнать ее? Разве я хоть раз по здоровался с ней, когда встречал ее в г ороде? Разве моя деликатность не заслуживала награды?

И вот молодой инженер с чрезмерной запальчивостью отказал мне от места прямо посреди улицы. Мне кажет ся, я хорошо его понимал: уже много дней он все откла дывал и откладывал это объяснение, целую ночь он на бирался храбрости и, наконец, спихнул его с плеч. Может быть, я несправедлив по отношению к нему? Мо жет быть. И я пытался направить по иному руслу ход своих мыслей, я снова вспомнил, что он молод, а я стар и что мной наверняка движет просто зависть. Вот почему я не ответил колкостью, как собирался, а сказал только:

– Хорошо, тогда я выложу провизию из коробка.

Но инженер хотел до конца использовать благоприятную возможность и припомнил мне историю с чемо даном:

– А вообще хорошенькая манера отвечать «нет», когда я что-то приказываю, – сказал он. – Я к этому не привык. И чтобы это впредь не повторялось, будет луч ше, если т ы уедешь.

– Ладно, – говорю я.

Я вижу белую фигуру в окне гостиницы, верно, это фру Фалькенберг наблюдает за нами. Поэтому я и ог раничиваюсь одним словом.

Но инженеру вдруг приходит в голову, что расстать ся со мной на этом месте ему все равно не удастся – ведь я должен прийти за расчетом, и мы неизбежно встретимся еще раз. Поэтому он меняет тон и говорит мне:

– Хорошо, зайди ко мне за жалованьем. Ты уже прикинул, сколько тебе следует?

– Нет, решайте сами, господин инженер.

– Верно, верно. – Инженер умиротворен. – Вообще– то говоря, ты человек хороший, и я ничего против тебя не имею. Но бывают обстоятельства… и, кроме того, это не мое желание, ты ведь знаешь, бабы… я хочу ска зать – дамы.

Ах, как он был молод. И как несдержан.

– Ну ладно, с добрым утром! – Он вдруг кивнул мне и ушел.

День промелькнул незаметно, я ушел в лес и так дол го просидел там в полном одиночестве, что не успел зайти к инженеру за расчетом. Впрочем, дело могло и обождать, я не спешил.

Куда же теперь?

Я не испытывал большой симпатии к этому городку, но теперь он кое-чем привлекал меня, и я охотно задержался бы здесь на какой-то срок. Между двумя людьми, за которыми я пристальн o наблюдал вот уже несколько недель, начались нелады, кто может знать, что будет дальше. Я даже собирался пойти в ученье к кузнецу, лишь бы иметь повод остаться, но работа привяжет меня на целый день, лишит меня свободы – это первое, а второе – ученье отнимет несколько лет моей жизни, а их у меня осталось впереди не так уж много.

Я предоставил времени идти своим чередом. Снова настали солнечные дни. Я снимал все ту же комнату, привел в порядок свою одежду, заказал себе у портного новый костюм. Одна из служанок пришла ко мне как-то вечером и предложила зачинить все, что мне понадобит ся, но я был настроен шутливо и показал ей, как ловко я сам управляюсь с починкой: вот, посмотри, какая аккуратная заплатка, а эта еще лучше. Через некоторое время на лестнице послышались мужские шаги и кто-то тряхнул мою дверь: «А ну открой!» – закричали за дверью. «Это Хенрик, сплавщик один!» – объяснила служанка. «Он что, твой жених?» – спросил я. «Ска жешь тоже! – запротестовала она. – Да лучше в девках остаться, чем за такого выходить». «Кому говорят, от крой!» – надсаживался человек за дверью. Но девушка была не робкого десятка. «Пусть себе орет!» – сказала она. Мы дали ему всласть накричаться. Вот только дверь моя несколько раз прогибалась, если он навали вался на нее всем телом.

Когда мы вдоволь насмеялись и над моими заплатками, и над ее женихом, она выслала меня посмотреть, нет ли кого в коридоре и можно ли ей без опаски уйти. В коридоре никого не было.

Час был поздний, я спустился вниз, там выпивал Гринхусен и еще несколько сплавщиков. «А, вот и он пожаловал!» – вскричал один, завидев меня. Наверно, это и был Хенрик, и он решил подбить своих приятелей. А Гринхусен от них не отставал и все пытался вывести меня из терпения.

Бедняга Гринхусен! Он теперь постоянно был во хмелю и уже не мог прочухаться. Он снова повстречался с инженером Лассеном, они вместе отправились вверх по реке, посидели и поболтали часок-другой, совсем как в тот раз, а вернувшись, Гринхусен показал нам еще две кроны. Он, разумеется, тут же набрался и громко хвастал таким доверием. Нынешним вечером он тоже был победоносно пьян, как полярный зимовщик, вер нувшийся в порт. Нынешним вечером Гринхусен не дал бы спуску и самому королю.

– А ну, присаживайся, – сказал он.

Я сел.

Но кой-кто из сплавщиков не пожелал принять меня в свою компанию, и когда Гринхусен заметил это, он ту т же перекинулся и, желая раздразнить меня, начал рас сказывать про инженера и его кузину.

– Рассчитали тебя? – спросил он и подмигнул остальным, – мол слушайте, что сейчас будет.

– Да, – ответил я.

– То-то! Я про это еще с каких пор знал, только говорить не хотел. Можно сказать, я узнал это раньше всех на свете, а ведь ни словечка не проронил. Инженер меня начал расспрашивать. «Дай мне совет, Гринху сен, ежели только ты согласен остаться в городе вместо человека, которого я рассчитаю». «Как прикажете, гос подин инженер, так я и сделаю». Это я ему сказал. Прямо слово в слово. А ведь вы-то от меня ни звука не слышали.

– Тебя рассчитали? – спросил тогда один из сплав щиков.

– Да, – ответил я.

– А про сестру про эту инженер со мной тоже сове товался, – продолжал Гринхусен. – Он без моих советов шагу не ступит, когда мы с ним последний раз к вер ховьям-то ходили, он прямо за голову хватался, когда о ней говорил. Да-с. А почему – сдохнете, не догадае тесь.: Ей подавай и еду, и вина, и все самое дорогое, де нег уходит пропасть каждую неделю, а уезжать она не желает. «Тьфу!» – это я ему сказал.

Должно быть, моя неудача расположила ко мне людей, одним, может, жалко меня стало, другие обрадовались, что я уезжаю. Какой-то сплавщик надумал меня угостить, велел служанке принести еще стакан – да смотри, чтоб чистый, поняла? Даже Хенрик и тот боль ше не держал зла и чокнулся со мной. Мы долго еще после сидели и беседовали.

– Сходи-ка ты за жалованьем, – посоветовал Грин хусен. – Инженер навряд ли явится к тебе с поклоном. «Ему кое-что с меня причитается, – так сказал инже нер, – только пусть он не воображает, что я к нему явлюсь с поклоном и покорнейше попрошу взять расчет».

VIII

И все-таки инженер явился ко мне с поклоном и по корнейше меня попросил. Казалось бы, чего еще же лать? Но я не искал этой победы, мне она была ни к чему.

Итак, инженер заглянул ко мне в комнату и сказал:

– Пожалуйста, зайди сейчас ко мне за своим жалованьем. Кстати, с почты принесли для тебя письмо.

Когда мы вошли к инженеру, я увидел там фру Фалькенберг. Я очень удивился, но отвесил ей поклон и за стыл у дверей.

– Садись, пожалуйста! – сказал инженер и, по дойдя к столу, взял письмо. – Вот, пожалуйста. Да ты садись, садись, здесь и прочтешь, а я тем временем подсчитаю, сколько тебе следует.

И сама фру Фалькенберг указала мне на стул.

Интересно, почему у них у обоих был такой встрево женный вид? Почему они вдруг стали такие обходитель ные и к каждому слову прибавляли «пожалуйста»? Загадка разъяснилась тотчас, письмо было от капитана Фалькенберга.