Айрис Мердок - Под сетью Страница 17

— Что ж, пожалуй, я и в самом деле обижен, — нехотя допустил я.

— Вот умница! — воскликнул Сэмми в полном восторге. — Ну, значит, двести фунтов — и по рукам.

Что было делать? Своеобразный этический кодекс Сэмми требовал какого-то расчета. Деньги мне были нужны. Что же мешало этой сделке, привлекательной для обеих сторон? Мои принципы? Так неужели нет обходного пути? В подобных затруднениях мне обычно удавалось найти выход.

— Не перебивайте, Старфилд, — сказал я. — Дайте мне подумать. — И скоро меня осенило.

Дневной выпуск «Ивнинг стандард» лежал на полу у наших ног. Я просмотрел последнюю страницу, потом взглянул на часы. Было 2:35. Скачки в тот день проходили в Солсбери и в Ноттингеме.

— Вот что я предлагаю, — сказал я. — Вы скажете мне, какая лошадь придет в трехчасовом заезде, и от моего имени поставите на нее по телефону через вашу контору или где вы там держите свой скачечный счет. Если выгорит, то на заезд в три тридцать мы поставим побольше и так будем продолжать до вечера. Попробуем выиграть пятьдесят фунтов, а убытки, если будут, вы покроете сами.

— Идет! — заорал Сэмми в полном восторге. — Вот это дело! Только мы выиграем не пятьдесят фунтов, а побольше. Сегодняшнюю программу я знаю как родную дочь. Это просто мечта.

Мы расстелили газету на ковре.

— Трехчасовой в Солсбери возьмет Маленькая Ферма, — сказал Сэмми. — Это верняк, но выдача будет плохая. Мы ее для пущего шика скомбинируем с Грачом Королевы в три тридцать.

Я немного встревожился: мне уже чудилось, что Сэмми рискует моими деньгами.

— А если Грач не придет? — сказал я. — Для меня это не забава, мне нужны деньги. Лучше поставим только на Ферму.

— Вздор. К чему осторожность, когда все ясно? Вы потерпите минутку, я сейчас звякну в контору. Алло! Алло! Это Энди? Говорит Сэм.

— Только не зарывайтесь! — твердил я.

— С моего личного счета, — говорил Сэмми в трубку. — Да, да, игра — это не по моей части. — То был ответ на какую-то шутку Энди. — Я тут стараюсь для одного приятеля, он мне сослужил хорошую службу.

Сэмми подмигнул мне треугольным глазом и через минуту уже поставил сорок фунтов в дубле — на Маленькую Ферму и Грача Королевы. В ожидании результата мы переключились на Ноттингем. Там в три часа разыгрывался приз.

— Неинтересно, — сказал Сэмми. — Не лошади, а скамейки. Пренебрежем. Зато дальше — программа что надо, Вот мы и закрутим позабавнее, экспресс, сразу в трех заездах. В три тридцать — на Святой Крест, в четыре — на Хэл Эдэр, а в полпятого — на Питера, сына Алекса. Четырехчасовой в Солсбери меня не волнует. А вот в четыре тридцать придет либо Дагенхем, либо Выбор Илей.

— Так ставьте, ради Христа, и на ту, и на эту! — Я налил себе еще виски. По натуре я вовсе не игрок.

Сэмми уже ставил по телефону двадцать фунтов в Ноттингеме. Потом справлялся насчет победителя в трехчасовом заезде в Солсбери. Я сел на пол. Сэмми рисковал потерять больше денег, чем у меня их было в банке. Нервы мои вибрировали, как струны арфы. Я жалел, что подал ему эту мысль.

— Да не кисните вы! — сказал Сэмми. — Если что и потеряем, так только деньги. А между прочим, знаете, кто выиграл в трехчасовом? Ферма, в двух к одному.

Я еще больше расстроился.

— Но ведь у нас дубль. В дубле нипочем не угадать. Теряешь больше, чем ставил, вот и все.

— Хватит каркать, — сказал Сэмми. — Беспокоиться предоставьте мне. А если нервишки не выдерживают, ступайте посидите на лестнице.

Он подсчитывал на листке бумаги, сколько мы должны выиграть.

— Грач не подведет, — сказал он, — но на всякий случай нас страхует еще последний заезд — в полпятого. На двух так и этак берем двадцать пять фунтов как одну копеечку. Гарантия полная. Бросил и подобрал — вот так-то!

Я же подсчитывал, сколько мы должны потерять, Это было легче, расчет можно было делать в уме. Получилось сто шестьдесят фунтов. Меня подмывало сбежать и оставить его одного расхлебывать кашу, но честь не позволяла дезертировать — идея-то как-никак принадлежала мне. Да и вообще рассуждение это было чисто теоретическое — обилие виски на пустой желудок накрепко приковало меня к месту. Ноги были точно набиты соломой. Я застонал. Сэмми уже справлялся о следующем заезде. Грача какая-то другая лошадь обошла на целую голову, но Святой Крест в Ноттингеме победил.

Это было уже совсем скверно.

— Черт вас возьми, — сказал я, — почему вы меня не послушались, когда ставили на Ферму? Теперь сорок фунтов у нас уплыли, и даже на Святом Кресте мы ничего не выиграли.

— Так интересней, — сказал Сэмми. — Поверьте мне, сегодня для вас счастливый день. Сегодня что, среда? Ну так вот, среда — ваш счастливый день. Давно я не играл по-настоящему, уже сколько лет. Даже забыл, как это бывает. — Говоря, он радостно потирал руки, а меня от этого зрелища бросало в дрожь. — Полезно, знаете ли, время от времени встречать таких, как вы, — сказал Сэмми. — Начинаешь понимать, что деньги чего-то стоят.

Когда в четырехчасовом заезде в Ноттингеме первым пришел Хэл Эдэр, по спине и бокам у меня побежали холодные струйки пота. Я не проникся чувством, что это мой счастливый день, и даже Сэмми проявлял признаки нервозности. Он допил виски и заявил, что вся моя беда — в неправильном отношении к таким вещам.

— Загребать деньги — все равно что укрощать льва, — сказал Сэмми. Нельзя показывать вид, что боишься.

Моя голова, описав несколько плавных кругов, опустилась на ковер и потянула за собою все тело. Я заглянул под тахту.

До меня донесся голос Сэмми, повторявший: «Презренный металл!» — так мужчина поносит женщину, которую сам погубил. К половине пятого-атмосфера накалилась до крайности. Еще до того, как начался заезд, Сэмми повис на телефоне, но я уже не слушал. Я лихорадочно соображал, где взять денег, чтобы расплатиться с ним. Я решил, что, если отдать ему радиолу, мы будем более или менее квиты.

Я расслышал слова Сэмми:

— Ну, Энди, не зевай. У меня тут приятель уже грызет ножки стульев.

Потом Сэмми выругался.

— Что там случилось? — протянул я умирающим голосом.

— Выбор Илен не выпустили, а Дагенхем пришел четвертым.

— А как в Ноттингеме? — спросил я равнодушно.

— Подождите. — И Сэмми опять прилип к телефону. Я стал тихонько закатываться под тахту.

И тут я услышал его крик:

— Есть, черт побери! Говорил же я, что у вас везучая физиономия!

Я выкатился из-под тахты, и торс мой принял вертикальное положение.

— Питер, сын Алекса, девять к двум! — орал Сэмми. — Открывайте новую бутылку, живо!

Мы оба вцепились в бутылку, разбили стакан и уселись на полу, надрываясь от смеха и желая друг другу здоровья. Комната волнами заходила вокруг меня, и я уже плохо представлял себе, что происходит. Сэмми выкрикивал: «Не подкачала старая фирма!», «Попробуй кто сказать, что я не знаю в них толку!» — и опять подсчитывал.

— Вот, — сказал он. — Святой Крест — семь к двум, значит, на Хэл Эдэра ставили девяносто, выдали два к одному, значит, на Питера — сто тридцать пять, выдали девять к двум, итого семьсот двадцать два фунта десять шиллингов. Для таких скачек вполне прилично. Что я вам говорил? Писаниной когда еще столько заработаете, а? — И он помахал бутылкой.

— Минуточку, — сказал я. — Во-первых, сорок фунтов ухнули на Граче, во-вторых, провалился дубль в Солсбери.

— А-а, бросьте! — сказал Сэмми. — Не забывайте, букмекер каждый день в выигрыше. Потому-то я сегодня и получил такое удовольствие.

— Нет уж, уговор дороже денег! — заорал я. На карту были поставлены остатки моей чести.

Поорав еще немножко, Сэмми согласился.

— Ладно, Донагью. Тогда остается шестьсот тридцать три фунта десять шиллингов. Давайте выпишу чек. Деньги поступят на мой личный счет. — И он опять достал чековую книжку.

Это меня отрезвило. Появилось странное чувство, что все начинается сначала, только теперь Сэмми предлагал мне втрое больше. Сейчас, когда возбуждение улеглось, я просто не мог поверить, что Сэмми достаточно было произнести несколько слов в телефон, чтобы выиграть такую кучу денег.

Я сказал это Сэмми, и он посмеялся надо мной.

— Беда ваша в том, что вы привыкли зарабатывать деньги кровавым потом. Разве так можно? Лечь на диван и свистнуть — они и прибегут.

В конце концов мы решили, что Сэмми пришлет мне чек, когда получит выписку из счета, где будет указан его выигрыш. Это убедит меня в том, что операция вполне реальна. Он долго распространялся насчет того, какой я порядочный, что доверяю ему, потом я ему дал адрес Дэйва и шатаясь двинулся к двери. Сэмми вызвал мне такси. Он и не думал оспаривать мои права на радиолу — он, кажется, отдал бы мне всю квартиру и помог бы снести ее вниз по лестнице. Радиолу мы поставили рядом с шофером и распростились с громкими изъявлениями самых лучших чувств.