Сомерсет Моэм - Тогда и теперь Страница 18

Выскользнув из церкви, Макиавелли прямиком направился к серебряных дел мастеру и купил позолоченную цепочку, так как на золотую у него денег не было. Днем позже он послал Пьеро на рынок за финиками. Положив цепочку на дно корзины, он велел Пьеро отнести все монне Катерине. Макиавелли чувствовал, что они прекрасно поладят. А скромный подарок только укрепит взаимопонимание.

21

Несколько дней спустя Бартоломео предложил повторить вечерний концерт. После приятной беседы за ужином мужчины спели несколько песен. Аурелия, и так-то не болтушка, на этот раз вообще не раскрывала рта. Правда, когда Макиавелли что-то рассказывал, она бросала на него оценивающий взгляд. Он был уверен: мать и дочь обсудили его предложение, и теперь Аурелия, видимо, пыталась представить его в качестве любовника. Сознавая, что его успеху у женщин способствовала не красота, а обаяние, остроумие и веселый нрав, Макиавелли постарался предстать перед Аурелией в самом выигрышном свете. Смех, с каким встречали его шутки и забавные истории, еще больше разжигал воображение флорентийца. В этот вечер он превзошел себя. Возможно, ему только казалось, но иногда он видел во взгляде Аурелии дружескую нежность. Из чего он сделал вывод, что небезразличен юной красавице. Странные существа эти женщины, не могут обойтись без сантиментов, тем самым усложняя получение наслаждения, дарованного людям божественным провидением в качестве компенсации за изгнание их праотца и праматери из садов Эдема. Но иногда эта слабость оказывалась вполне уместной. Он вспомнил Мариетту, которая так любила его, что хотела быть рядом с ним каждую минуту. Макиавелли тоже привязался к жене, но круг его интересов не ограничивался домом, и он не собирался всю жизнь держаться за ее юбку.

Еще через пару дней, несмотря на крайнюю занятость, Макиавелли сумел выкроить несколько минут, чтобы купить кувшинчик розового масла. Пьеро отнес масло Аурелии и та не смогла отказаться от столь щедрого подарка. Макиавелли расценил это как добрый знак, похвалил Пьеро, которому удалось передать кувшинчик без лишних свидетелей, и дал ему эскудо.

— А как поживает Нина? — улыбнувшись, спросил он.

— Мне кажется, я ей нравлюсь, — ответил Пьеро. — Но она боится слуги Бартоломео. Он ее любовник.

— Я так и думал. Но не надо отчаиваться. Если Нина захочет провести с тобой ночь, она все устроит.

На следующий день пошел дождь, и Бартоломео прислал слугу узнать, не сможет ли Макиавелли прийти к нему и сыграть партию в шахматы. Флорентиец отложил только что начатое письмо Синьории, резонно рассудив, что оно может и подождать, и отправился к Бартоломео. Тот ждал его в кабинете. Хотя там не было камина, жаровня хорошо обогревала небольшую комнату.

— Я подумал, здесь нам будет удобнее. Женщины помешают нам своей болтовней, — сказал Бартоломео.

Макиавелли пришел только ради Аурелии и, конечно, расстроился. Однако ничем не выдал своего разочарования.

— Вы правы. Женщины любят поговорить, а шахматы требуют сосредоточенности.

Они начали партию. Но Макиавелли играл не слишком внимательно, и Бартоломео довольно быстро выиграл. Он послал за вином, и слуга принес кувшин и бокалы. Макиавелли вновь расставил фигуры.

— Я попросил вас прийти не только для того, чтобы сыграть в шахматы, — сказал Бартоломео, когда слуга вышел из кабинета. — Мне нужен ваш совет.

— Я к вашим услугам.

— Вы когда-нибудь слышали о святом Витале? Слабая улыбка пробежала по губам Макиавелли. Фра Тимотео его не подвел.

— Странно, что вы спрашиваете об этом. Как я понимаю, речь идет о церкви в Равенне, где хранятся его мощи. Не так давно о нем говорила вся Флоренция.

— В связи с чем?

— Нет пределов человеческой глупости, и наши флорентийцы, гордящиеся своим проницательным умом, могут, как оказалось, поверить чему угодно.

— Что вы имеете в виду?

Макиавелли видел, как Бартоломео напрягся в ожидании, и решил его помучить.

— История настолько абсурдна, что мне просто стыдно рассказывать ее вам. Мои сограждане отличаются здоровым скептицизмом. Они не верят в то, что не могут увидеть, понюхать или пощупать.

— Поэтому они так преуспели в торговых делах.

— Возможно. И тем более удивительно, что они поддались на столь нелепую выдумку. Честно говоря, мне не хочется выставлять их на посмешище.

— Я сам почти флорентиец и теперь не успокоюсь, пока не услышу эту историю. В такой дождливый день самое время посмеяться.

— Ну хорошо. Так вот, Джулиано да Альбертелли, гражданин Флоренции, человек состоятельный, в расцвете лет, владелец большого дома, в котором он жил с красавицей женой, мог бы считаться счастливейшим человеком, если бы не одно обстоятельство: у него не было детей. Это очень печалило достойного Джулиано. Он окончательно разругался с братом, так как не мог смириться с мыслью, что в один прекрасный день этот человек вместе со своим выводком унаследует все его состояние. Он водил жену в бани, совершил паломничество по святым местам, обращался к докторам и старухам, которые будто бы знали тайные снадобья, помогающие бесплодным женщинам, но ничего не помогало.

Бартоломео слушал, затаив дыхание.

— Но как-то раз монах, возвращавшийся из Святой Земли, сказал ему, что в Равенне есть церковь, где хранятся мощи святого Виталя. И этот святой обладает чудодейственной силой возвращать мужчинам способности к воспроизведению потомства. Хотя друзья отговаривали Джулиано, он отправился в Равенну. Можете представить, сколько было смеха, когда он собирался в путь. Наши добрые флорентийцы написали на эту тему не один десяток памфлетов. Когда он вернулся, мужчины отворачивались, чтобы не рассмеяться ему в лицо. А через девять месяцев его жена родила здоровенького мальчугана. Вот тут уж смеялся Джулиано. А пораженные флорентийцы кричали на всех углах, что произошло чудо.

На лбу Бартоломео выступили капельки пота.

— Так что же это, если не чудо?

— В этих четырех стенах, дорогой друг, я скажу вам, что по моему глубокому убеждению, времена чудес давно миновали, ибо мы не достойны их из-за наших грехов. Однако должен признать, что происшедшее с Джулиано озадачило меня. Я могу лишь повторить ваши слова: что же это, если не чудо? Я сообщил вам факты, а выводы делайте сами.

Макиавелли решил поставить еще одну свечку чудотворной деве Марии. Монах потрудился на славу.

— Я знаю, что могу доверять вам, мессер Никколо, — сказал наконец Бартоломео. — Я хорошо разбираюсь в людях и уверен: сказанное здесь останется между нами. Я не случайно спросил вас о святом Витале, хотя и не ожидал, что вы подтвердите дошедшие до меня слухи.

— Мой друг, вы говорите загадками.

— Вы же знаете, я тоже мечтаю о сыне, которому мог бы оставить мои деньги, земли, дома и передать титул, пожалованный герцогом. У моей овдовевшей сестры два мальчика, и я подумываю о том, чтобы усыновить их. Однако сестра не намерена расставаться с ними и тоже хочет переехать в Имолу. А характер у нее властный. И вряд ли я найду покой среди трех крикливых женщин. Они будут ссориться двадцать четыре часа в сутки.

— В это легко поверить.

— У меня не будет ни минуты покоя.

— Ваша жизнь станет пыткой. Они разорвут вас на части.

Бартоломео глубоко вздохнул.

— Вы хотели посоветоваться со мной именно об этом?

— Нет. Только вчера я обсуждал свои проблемы с фра Тимотео. Он-то и рассказал мне о святом Витале. Я абсолютно уверен, что не виноват в бесплодии своих жен. Но, если святые мощи творят чудеса, мне, возможно, стоит съездить в Равенну. К тому же у меня там дела, так что время попусту не будет потрачено.

— В таком случае я не понимаю, почему вы колеблетесь. Вы ведь ничего не теряете, а можете приобрести.

— Фра Тимотео — добрый, святой человек. Но он совершенно не знает жизни. Мне кажется странным, что никому не известно об этом чудесном святом.

На мгновение Макиавелли пришел в замешательство, но только на мгновение.

— Вы забываете, мужья не любят признавать за собой недостаток, который они обычно приписывают своим женам. Уверяю вас, те, кто прибегал к помощи святого Виталя, никогда не откроют тайну, каким это образом их жены смогли зачать.

— Я и не подумал об этом. Ну а если кто-нибудь узнает о моей поездке и паломничество не принесет желанного результата, надо мной будет смеяться весь город. Я признаюсь в собственной импотенции.

— Кто же может узнать? Разве фра Тимотео не сказал вам, что надо сделать? Если следовать примеру Джулиано, вы должны провести ночь в молитвах и благочестивых размышлениях у гроба святого.

— Разве это возможно?

— За скромную мзду ризничий позволит вам провести ночь в церкви. А утром, после мессы, вы закончите свои дела и вернетесь к жене.

Бартоломео улыбнулся.