Пелам Вудхаус - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник) Страница 19

– Лорд Эмсворт, его нет!

– У меня лопнула перепонка!

– Скарабея украли.

Отвлекшись от перепонки, граф удивленно посмотрел туда, куда указывал секретарь.

– Ой, Господи! Вы правы, мой дорогой. Украли. Это очень печально. Мистер Питерc может обидеться. Он может подумать, что я плохо за ним смотрел. Кто же это украл, а?

Бакстер собрался ответить, когда откуда-то из холла послышался такой звук, словно свалилась тонна угля. Раздался крик (оба признали, что это голос Фредди Трипвуда), а потом и явственный звон разбитого фарфора.

Оба опять же легко поняли, что случилось. Фредди свалился с лестницы.

Немного сноровки, и мы обратили бы эту часть рассказа в прекрасную притчу о том, как опасно пренебрегать воскресной службой. Если бы Фредди пошел в церковь, он бы не бежал по лестнице; если бы он не бежал, он бы не встретил Мьюриел.

Мьюриел была персидской кошкой леди Энн. Леди Энн, в свою очередь, лежала с мигренью. Когда горничная забирала у нее поднос, Мьюриел вышла следом, надеясь, что ей перепадут остатки жареной форели, которая и составляла скромную трапезу хозяйки. Следуя за горничной, она достигла холла, но та, заметив ее, издала неприветливый звук, напоминающий взрыв бутылки с имбирным пивом, а также пнула ее ногой. Потрясенная кошка кинулась обратно на лестницу, как раз тогда, когда Фредди сбегал вниз.

Он еще мог спастись, с размаху опустив на нее солидную ступню, но не опустил. Спасенная кошка кинулась наверх, он – полетел вниз, пересчитывая ступеньки.

Достигнув холла, он сел среди обломков, как Марий в руинах Карфагена. Ему казалось, что он сломал ногу минимум в двенадцати местах. Отец подбежал к нему в сопровождении секретаря, увидев, что какой-то лакей ставит его на ноги. Это был Эш Марсон, обнаруживший пропажу за несколько минут до Бакстера и успешно сбежавший.

Итак, он ставил Фредди, но тот снова садился. Когда прибежали отец и секретарь, он жалобно на них смотрел.

– Фредерик! – сказал лорд Эмсворт. – Что же это, мой дорогой?!

– Кошка, – отвечал Фредди, – подвернулась под ноги. Кажется, я что-то сломал.

– Ты все переломал, – суховато сказал отец. – Вы с Бакстером прикончите последнюю мебель.

– Спасибо, – сказал Фредди Эшу, который его все-таки поднял. – Отведите меня, пожалуйста, в мою комнату.

Они пошли через холл: Фредди – прыгая, Эш – как бы танцуя польку. Бакстер смотрел им вслед, окончательно убедившись, что его перехитрили. Этот субъект украл скарабея, но обличить его сейчас нельзя. Ничего не скажешь, плохо.

Послышался шум, и авангард благочестивых гостей появился в холле.

– Хорошо, – говорил попозже полковник, обсуждая дело с епископом. – Фредди свалился из-за кошки. Но я считаю, что виноват Бакстер. Когда я вошел, он стоял и злобно смотрел, как Фредди уводят. Очень странно, очень. Надо поскорей увезти Милдред. Он совершенно рехнулся.

3

Узнав, что случилось, мистер Питерc кинулся к себе и вызвал Эша. Когда тот пришел, он булькал от восторга. Он пел, он заливался, он хлопнул Эша по спине и не сразу понял, что тот говорит.

– Как это – не вы? А кто же?

– Горничная мисс Питерc, – отвечал Эш. – Мы работаем вместе. Мне не удалось, а вот она украла.

Новые восторги он слушал со смешанными чувствами, но, поскольку чувства эти постыдны, он их подавил. При всех своих недостатках Эш был справедлив. Когда мистер Питерc отговорил свое и послал его за Джоан, он искренне собрался поздравить ее, однако денег решил не брать.

– Я в порядке, – начал он. – Я сейчас от мистера Питерса, он вынул чековую книжку и заправляет ручку, чтобы чернил хватило. Только вот что…

Она прервала его, как ни странно – глядя на него с укором.

– Только вот что, – сказала и она, – если вы думаете, что я возьму хоть одно пенни…

– Нет, это я не возьму!

– То есть как? Конечно, возьмете, все деньги. Я вам говорила: нарушите сговор – выхожу из игры! Да-да, я понимаю, вы хотели мне помочь, но вышло плохо. Дело – это дело. В конце концов, вы обещали…

– Минуточку! – прервал ее Эш. – О чем вы?

– Как о чем? О том, что вы пошли в музей и взяли скарабея, хотя обещали…

– Да не ходил я!

– То есть как?

– Так. Не ходил. Он у вас.

– Нет, у вас.

– Его же там нету!

– Знаю. Видел. Я зашел туда ночью.

Они посмотрели друг на друга.

– Когда вы пришли, его не было? – проверил Эш.

– Ни в малейшей мере. Я думала, это вы. Рассердилась ужасно.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Кто же его взял? Никто не знал про награду. Давайте вспомним все подряд.

– Я ждала до часу. Потом пошла туда, зажгла спички, посмотрела. Его там не было. Сперва я решила, что ошиблась. Чиркала спичками – нет и нет. Ну, я вернулась к себе, ругала вас. Как глупо! Надо было знать, что вы не нарушите слово. Что же нам теперь делать? – Она рассмеялась. – Рано мы заспорили о награде! Ничего нам не причитается.

– Ладно, – мрачно выговорил Эш, – пойду скажу Питерсу. Что бу-удет!..

Глава X

1

Бландингский замок дремал на солнце. Повсюду царил воскресный мир. Фредди лежал в постели. Отец его трудился в саду. Остальные бродили, а иногда и сидели, ибо весенний день походил на летний.

Эйлин Питерc смотрела в окно. Рядом, на столике, лежали какие-то письма. Почтальон приходил в воскресенье позже, чем в будний день, и она их еще не читала.

Она страдала. Неизвестно почему ее сразило уныние, хотя вообще-то обычно она не сокрушалась о том, что живет на свете. Скорее ей это нравилось.

Сегодня оказалось, что на свете хорошо не все, и это странно, потому что в солнечные дни она урчала и нежилась, словно кошка. Но нет: день – как в Америке, а толку никакого.

Посмотрев вниз, она увидела Джорджа и вдруг поняла, в чем дело.

Ходить можно по-разному. Джордж ходил беспокойно. Руки он сцепил за спиной, брови сдвинул, глядел в землю и при всем при этом жевал незажженную сигару. Словом, что-то с ним случилось.

Она заметила это еще в столовой, а теперь догадалась, что тогда же началась ее хандра. Это было странно; она не знала (или не признавала), что его заботы так для нее важны. Джордж нравился ей, развлекал ее, дружил с ней, но что же это такое? Неужели, если он озабочен, для нее меркнет самый хороший из всех английских дней? Это странно, потому что Фредди может часами жевать незажженные сигары, не вызывая никаких эмоций. Эйлин была достаточно честна, чтобы в этом признаться.

А через месяц свадьба! Тут есть о чем подумать. Она стала думать, глядя на Джорджа, который ходил под окном туда и сюда.

Честная, кроткая Эйлин не была глубокой натурой. Она знала, что ее любовь к Фредди – не совсем такая, как в книгах. Он ей нравился, как и родство с лордами, которое еще больше нравилось ее отцу; и все эти чувства побудили ее ответить «Да», когда, раздувшись, как смущенная лягушка, Фредди произнес: «Ну что… как говорится… то есть… замуж за меня не выйдете, а?» Ей казалось, что очень приятно быть его женой. И тут, как на беду, появился Джордж.

До сегодняшнего дня она бы честно отрицала, что его любит. Да, с ним легко, и вообще неплохо противиться хоть чьей-то властности – но, видимо, этим дело не ограничивалось. Еще в столовой ее что-то кольнуло, а теперь – все ясно: он вызывает в ней странную нежность, материнскую, что ли…

Фредди тоже плохо, а где нежность? Нету. Наоборот, ей жаль, что она обещала с ним посидеть, хотя не жалеет его, а сердится. В конце концов, просто глупо свалиться и вывихнуть лодыжку!

Джордж все ходил, Эйлин смотрела. Наконец, не выдержав, она сунула письма в ящик и быстро вышла. Когда она появилась на ступенях, он дошел до конца газона и поворачивал обратно, но, завидев ее, направился к ней.

– Я вас искал, – признался он, сурово на нее глядя.

– Вот я. Джордж, что случилось? У вас неприятности?

– Да.

– Какие?

– Любые.

– То есть как?

– Так. Мне конец. Вот, читайте.

Эйлин покорно взяла желтоватую полоску бумаги.

– Телеграмма, – пояснил он. – Переслали из Лондона. Вы читайте, читайте.

– Я читаю. Ничего не понятно.

Джордж мрачно засмеялся:

– Что ж тут непонятного?

– Все. Вот, смотрите: «Мередит, слон, кенгуру».

– Это шифр. Мередит – мой заместитель. «Слон» – «заболел».

– Ой, как жаль! Ему плохо? Вы его очень любите?

– Ничего, не ссоримся, но не в том дело. «Кенгуру» – «немедленно возвращайтесь».

– Немедленно?

– Придется отплыть первым же пароходом.

– О! – не сразу сказала она.

– Я выразился покрепче.

– А… когда он уходит?

– В среду. Отсюда уеду завтра.

Она смотрела на голубоватые холмы, но их не видела. Ей было плохо, обидно, одиноко, словно Джордж уже уехал, оставив ее в чужом краю.

– Джордж… – сказала она. Другие слова не находились.

– Да, не везет мне, – сказал он. – А вообще это к лучшему. Раз – и конец, чем терзать тут нас обоих. Если бы не телеграмма, я бы, наверное, мучил вас до самой свадьбы, надеялся на чудо. А так – все ясно. Даже я понимаю, что за неполные сутки чудес не свершишь. Если мы встретимся, что вряд ли, вы уже будете замужем. Издали я действовать не могу, я не телепат.