Ивлин Во - Экскурсия в реальность Страница 2

Когда они прибыли, сэр Джеймс работал на площадке. В раскаленном добела аду двое молодых людей вели бесконечно нудную беседу возле некоего подобия ресторанного стола. Дюжина истощенных пар в вечернем наряде вяло танцевали за ними. В другом конце огромного навеса плотники строили фасад тюдоровского поместья. Люди в козырьках сновали взад и вперед. Везде стояли плакаты. «Не курить», «Не шуметь», "Осторожно! Высоковольтный кабель!

Мисс Гритс, вопреки этим правилам, зажгла сигарету, пнула с дороги какой-то электрический прибор, сказала: «Он занят. Я думаю, что он займется нами, когда закончит эту сцену.» и исчезла за дверью с табличкой «Вход запрещен».

Вскоре после одиннадцати часов сэр Джеймс заметил Саймона.

— Хорошо, что вы приехали. Теперь уже недолго, — сказал он ему. — Мистер Бриггс, найдите стул для мистера Лента.

В два часа он заметил его снова.

— Завтракали?

— Нет, — сказал Саймон.

— Я тоже. Вот только собираюсь.

В полчетвертого мисс Гритс присоединилась к нему и сказала: «Хорошо, пока что это был легкий день. Вы не думайте, что у нас всегда такое разгильдяйство, как сейчас. Тут есть столовая. Пойдемте, поедим чего-нибудь.»

Огромный буфет был полон людьми в разных костюмах и гриме. Унылые актрисы вяло поглощали чай и яйца вкрутую. Саймон и мисс Гритс заказали сэндвичи и собирались есть их, когда громкоговоритель над ними внезапно объявил с тревожной отчетливостью, "Сэр Джеймс Макри вызывает мистера Лента и мисс Гритс в конференц-зал.

— Давайте быстро, — сказала мисс Гритс. Она погнала его за вращающиеся двери, через двор, в здание офиса, вверх по лестнице к солидной дубовой двери с табличкой «Конференц-зал. Входа нет».

Слишком поздно.

— Сэра Джеймса отозвали, — сказал секретарь. — Вы встретите его в Вест-Эндском офисе в пять тридцать.

Назад в Лондон, на сей раз в метро. В полшестого они были в офисе на Пиккадили, и сразу перешли к следующему этапу поиска сокровищ. Он привел их в Хэмпстед. Наконец в восемь они вернулись на студию. Мисс Гритс не выказала ни признака усталости.

— Хорошо, что старик устроил нам выходной, — заметила она. — C ним легко вот так работать — после Голливуда. Давайте поужинаем.

Но как только они открыли двери столовой и ощутили теплый запах легких закусок, громкоговоритель снова объявил: «Сэр Джеймс Макри, вызывает мистера Лента и мисс Гритс в конференц-зал».

На сей раз они не опоздали. Сэр Джеймс был во главе овального стола, за которым собрались руководители его служб. Он сидел в пальто, опустив голову вперед, локти на столе и кисти на затылке. Сотрудники сидели в почтительном молчании. Вскоре он поднял глаза, встряхнулся и приятно улыбнулся.

— Хорошо, что вы приехали, — сказал он. — Жаль, я не смог увидеть вас раньше. Столько мелочей, да за всеми следить надо. Обедали?

— Еще нет.

— Жалко. Поесть надо, знаете ли. Нельзя работать в полную силу, если хорошо не поесть.

Саймон и мисс Гритс сели, и сэр Джеймс объяснил свой план.

— Я хочу, дамы и господа, представить вам мистера Лента. Я уверен, что вы все знаете его имя, и осмелюсь сказать, что некоторые из вас знают его работу. Итак, я позвал его на помощь, и надеюсь, что по ознакомлении с планом, он согласится присоединиться к нам. Я хочу снять фильм «Гамлет». Уверен, что вы не считаете эту идею очень оригинальной, но в мире кино главное — видение. Я собираюсь сделать это полностью в новом видении. Именно поэтому я пригласил мистера Лента. Я хочу, чтобы он написал для нас диалоги.

— Но в пьесе, — сказал Саймон, — и так довольно много диалогов.

— Ах, вы не представляете моего видения. Было много постановок Шекспира в современных костюмах. Мы поставим его в современной речи. Как можно ожидать, что зрители наслаждается Шекспиром, если они не могут врубиться в диалог. Вы знаете, я начал на днях читать пьесу и боже сохрани, если я смог что-то понять. Я сразу сказал: «Публике нужен Шекспир со всей его красотой мысли и характера, переведенный на язык повседневной жизни». И вот мистер Лент — тот самый человек, чье имя само за себя говорит. Многие из первоклассных критиков рекомендовали диалоги мистера Лента. Так вот, моя идея в том, что мисс Гритс должна действовать в качестве советника по сценарию и техническим вопросам, а мистер Лент получит карт-бланш на текст…

Беседа длилась четверть часа, начальники отделов мудро кивали, Саймона провели в другую комнату и дали подписать контракт, по которому он получал 50 фунтов в неделю в качестве гонорара и 250 фунтов авансом.

— Вы должны обговорить с мисс Гритс самое удобное для вас время работы. Я буду ожидать ваш первый вариант к концу недели. На вашем месте я пошел пообедать. Есть необходимо.

Саймон с легким головокружением поспешил к столовой, где две томных блондинки складывали посуду.

— Мы с четырех утра на ногах, сказали они, тут все уже съели, кроме нуги. Извините.

Посасывая плитку нуги, Саймон поплелся в опустевшую студию. С трех сторон от него на двенадцать футов поднялись в ужасной законченности мраморные стены декорации ресторана, сбоку бутылка искусственного шампанского стояла в ведерке со льдом, выше и расходился обширный мрак стропил и потолка.

— Факт, — сказал себе Саймон, — мир действия… пульс жизни… Деньги, голод… Реальность.

Следующим утром его вызывали со словами «Две молодых дамы хотят видеть вас».

— Две?

Саймон надел халат и с апельсиновым соком в руке вышел в гостиную. Мисс Гритс мило кивнула.

— Мы договаривались начать в десять, — сказала она. — Но это не имеет большого значения. Я не буду особо в вас нуждаться на ранних этапах. Это мисс Докинс. Она одна из штатных стенографисток. Сэр Джеймс подумал, что вам она понадобится. Мисс Докинс будет работать с вами до дальнейших распоряжений. Он также послал два экземпляра «Гамлета». Когда вы примете ванну, я прочту мои заметки по нашей первой обработке.

Но этому не суждено было случиться: прежде, чем Саймон оделся, мисс Гритс вызвали на студию по срочному делу.

— Я позвоню вам, когда освобожусь, — сказала она.

Саймон провел утро, диктуя письма каждому, кто приходил ему на ум. Они начинались так: «Пожалуйста, извините мне за надиктованное послание, но я настолько занят сейчас, что не хватает времени, чтобы написать лично…» Мисс Докинс почтительно сидела над блокнотом. Он назвал ей номер Сильвии.

— Позвоните по этому номеру, передайте мой привет мисс Леннокс и приглашение на ленч в «Эспинозе»… И закажите там стол на двоих в час сорок пять.

— Милый, — сказала Сильвия, когда они встретились", где ты был весь вчерашний день, и кто это звонил утром?

— О, это была мисс Докинс, моя стенографистка.

— Саймон, что это значит?

— Видишь ли, я влился в индустрию кино.

— Любимый, устрой и меня на работу.

— Э-э, в настоящее время я не занимаюсь подборкой артистов, но я буду иметь тебя в виду.

— Господи! Как ты изменился за два дня!

— Да! — сказал Саймон, весьма самодовольно, — да, я думаю, что изменился. Знаешь, впервые в жизни, я соприкоснулся с Реальностью. Я брошу писать романы. Так или иначе, это пустое занятие. Письменное слово умерло — сначала папирус, потом печатная книга, теперь фильм. Художник больше не должен работать один. Он — часть века, в котором живет, он должен делить (только, моя дорогая Сильвия, в совсем других пропорциях) еженедельный конверт с зарплатой пролетария. Жизненное искусство подразумевает особый набор социальных отношений. Кооперация… координация… стремления общества-муравейника, направленные к единому концу…

Саймон продолжал в том же ключе довольно долго, поедая тем временем завтрак диккенсовских размеров, пока Сильвия не сказала несчастным голоском: «Кажется мне, что ты запал на какую-то поганую кинозвезду».

— O боже, — сказал Саймон, — только девица может быть столь же вульгарна.

Они чуть не начали одну из своих старых бесконечных ссор, когда посыльный принес сообщение, что мисс Гритс желает возобновить работу немедленно.

— Так вот как ее зовут, — сказала Сильвия.

— Если бы ты только знала, как это забавно, — сказал Саймон, царапая свои инициалы на счете и вставая из-за стола, в то время как Сильвия подбирала перчатки и сумку.

Но случилось так, что он стал любовником мисс Гритс еще до конца недели. Идея была ее. Она предложила это ему однажды вечером в его квартире, когда они правили конечную версию их первой обработки.

— Нет, право, — сказал Саймон ошеломленно. — нет, право. Это невозможно. Я сожалею, но…

— Почему? Вы не любите женщин?

— Да, но…

— Ах, бросьте, — живо сказала мисс Гритс. — Нам не хватает времени на развлечения… И позже, укладывая рукописи в дипломат, она сказала: «Надо бы повторить, если будет время. Кроме того, я считаю, что с мужчиной работать легче, если у тебя с ним роман».