Уилки Коллинз - Муж и жена Страница 20

На этот раз ответа ждать долго не пришлось.

— Негодяй! Если вы сейчас не женитесь на мне, я погибла.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вам это хорошо известно! Да перестаньте с такой яростью смотреть на меня!

— А как прикажете глядеть на женщину, которая называет тебя в лицо негодяем?

Анна вдруг переменила тон. Агрессивность, свойственная человеческой натуре — пусть современные гуманисты говорят, что хотят, стоит лишь взглянуть на неотесанного мужчину, какой бы мускулатурой он ни обладал, невоспитанную женщину, как бы хороша она ни была, невоспитанного ребенка, как бы мил он ни был, сомнения отпадут сами собой, — эта агрессивность отчетливо сквозила сейчас в его взгляде, в тоне его голоса. Можно ли винить его в этом? Отнюдь! Разве воспитание, что он получил в школе, в колледже, направлено хоть в какой-то мере к смягчению этого предосудительного свойства человеческой натуры? Во всяком случае, не больше, чем воспитание, которое получали его предки, не знавшие ни школ, ни колледжей, пять столетий назад.

Было ясно, что один из них должен отступить. Женщина теряла больше, и отступила она.

— Имейте ко мне снисхождение, — тихо проговорила она. — Видит бог, я не хотела быть резкой с вами. Виновата моя вспыльчивость. Вы ведь меня знаете. Простите, что я не сдержалась. Но, Джеффри, согласитесь, моя жизнь в ваших руках.

Она подошла совсем близко к нему и умоляюще положила свою руку на его.

— Разве вам нечего мне сказать? У вас нет для меня ни доброго слова, ни взгляда? — Анна подождала еще секунду. Лицо ее опять резко переменилось. Она повернулась и медленно пошла к выходу.

— Простите, что обеспокоила вас, мистер Деламейн. Я больше не задерживаю вас.

Джеффри пристально посмотрел на нее. В ее голосе, в ее глазах появилось что-то совсем новое. Он крепко схватил ее за руку.

— Куда вы? — спросил он почти грубо.

Она ответила, глядя твердо ему в лицо:

— У меня остался один выход, хорошо знакомый многим несчастным женщинам. Мы больше не встретимся с вами, Деламейн.

Джеффри притянул ее к себе и заглянул ей в глаза. Даже ему стало понятно — он загнал эту женщину на край пропасти. И спасения ей нет.

— Вы грозитесь покончить с собой?

— Жизнь мне невыносима.

Джеффри отпустил ее.

— Клянусь Юпитером, она сделает, что говорит!

Придя к такому заключению, он ногой придвинул к ней кресло и знаком велел сесть. Анна испугала его, а мужчины его склада редко чего боятся. Когда им случается испытать страх, они впадают в неистовство.

— Да садитесь же! — закричал он.

Анна повиновалась.

— Может, у вас есть еще что-то мне сказать? — спросил он, сдобрив вопрос ругательством.

Нет! Нечего ей было сказать. Она сидела перед ним не шелохнувшись, безразличная ко всему на свете — так сидят женщины, для которых все в этом мире кончено. Джеффри прошелся по беседке и яростно ударил кулаком по спинке стула.

— Что же вы хотите?

— Вы знаете, что я хочу.

Он еще раз прошелся туда-сюда. Кажется, выбора нет. Или он уступит ей, или наберется храбрости и бросит — пусть делает, что хочет. Но тогда разразится чудовищный скандал, узнает отец…

— Послушайте, Анна, — наконец заговорил он. — Я мог бы кое-что предложить вам.

Анна подняла на него глаза.

— Что вы скажете о тайном браке?

Не задав ни единого вопроса, не возразив ни единым словом, она ответила так же твердо и прямо, как он спросил:

— Я согласна на тайный брак.

Джеффри сразу же пошел на попятную.

— Но, признаюсь, я не имею ни малейшего представления, как это устроить…

— Зато я имею, — прервала его Анна.

— Что? — воскликнул он. — Значит, все это время вы держали в голове тайный брак?

— Да.

— И все продумали?

— Все продумала.

— Почему же вы сразу не сказали об этом?

— Потому что, сэр, вы должны первый об этом заговорить, — ответила Анна высокомерно, требуя уважения, которое вправе была стократ ожидать от него.

— Прекрасно. Я и заговорил первый. Хотя придется все-таки с этим повременить.

— Ни одного дня, — отрезала Анна.

Сомнений не было, она приняла решение и ни за что на свете от него не отступится.

— К чему такая спешка?

— Вы разве ослепли? — проговорила она с новым приступом ярости. — Или, может, оглохли. Вы что, не видите, какими глазами смотрит на меня леди Ланди? Не слышите, как она со мной разговаривает? Эта женщина подозревает меня. Мое позорное изгнание — дело двух-трех часов.

Анна низко опустила голову.

— А что скажет Бланш? — прошептала она. — Я для нее пример во всем. Она так любит меня! — Давно сдерживаемые слезы вдруг хлынули из глаз. — Всего час назад, — продолжала она, — здесь, на этом месте, она обещала мне, что мы будем вместе, даже когда она выйдет замуж.

Анна поднялась с кресла, слезы вдруг высохли на щеках. Тяжелое отчаяние опять изобразилось на бледном, измученном лице.

— Пустите меня, — вымолвила она. — Смерть — благо в сравнении с жизнью, которая меня ждет.

Анна оглядела его с ног до головы презрительным взглядом и сказала твердо:

— Даже у вас хватило бы мужества умереть, будь вы на моем месте.

Джеффри опасливо покосился в сторону площадки.

— Тс-с, — проговорил он. — Вас могут услышать.

— Экая важность! Я для них вне досягаемости.

Он силой усадил ее обратно в кресло. Ее и впрямь могли услышать, несмотря на весь этот шум и гам.

— Скажите, что делать? — прошептал он. — Я на все согласен. Только будьте благоразумны. Сегодня это невозможно.

— Возможно.

— Чепуха! Дом и парк полны гостей. Подумайте сами.

— Подумала. Я думаю об этом с того самого дня, как приехала сюда. И я могла бы предложить кое-что. Будете слушать или нет?

— Ради бога, тише.

— Я спрашиваю вас, будете слушать?

— Черт побери ваше упрямство! Буду, говорите!

Ответ был буквально вырван у него. Но она ждала этих слов — для нее снова засветился луч надежды. Едва он согласился слушать, она поняла, как важно держать дело в тайне. В любую минуту в беседку мог забрести кто-нибудь из гостей. Анна протянула руку, призывая к молчанию, и прислушалась, что делается на площадке.

Удары молотка по шарам прекратились. В тот же миг она услыхала свое имя. Знакомый голос произнес: «Знаю, где она. Пойду позову».

— Моя очередь играть, — прошептала она. — Сюда идет Бланш. Подождите меня. Я встречу ее на ступеньках и отошлю обратно.

Анна поспешила ко входу. Минута была критическая. Разоблачение грозило женщине бесчестием, мужчине — финансовым крахом. Джеффри не преувеличивал затруднений с отцом. Лорд Холчестер дважды заплатил долги сына и с тех пор отказался его видеть. Нанеси он еще один удар по отцовскому чувству собственности, отец вычеркнет его из завещания и навсегда выставит из своего дома. Джеффри огляделся — нет ли в беседке еще одного выхода, вдруг путь отступления через главный будет отрезан. Совсем близко от себя он заметил дверь для прислуги — в беседке устраивались пикники и «цыганские чаепития». Дверь открывалась наружу и была заперта — пустячное препятствие для бицепсов Джеффри. Он налег на дверь плечом, она распахнулась, и в тот же миг кто-то взял его за руку. Он обернулся. Это вернулась Анна, с ней никого не было.

— Дверь еще пригодится, — сказала она, не выказав удивления при виде распахнутой двери. — А пока она не нужна. Я сказала Бланш, что мне нездоровится. И вместо меня будет играть кто-то другой. В нашем распоряжении минут пять, не больше. Мы должны успеть обо всем договориться. Вот увидите, леди Ланди не преминет явиться сюда, может, даже через две-три минуты. Она ищет доказательства своим подозрениям. Так что притворите пока дверь.

Она села в кресло и указала Джеффри на соседнее. Он тоже сел, не сводя глаз с двери.

— Говорите скорее, — потребовал он. — Так что такое вы придумали?

— Мы можем стать мужем и женой сегодня же, — ответила она. — Слушайте, я посвящу вас в свой план.

Глава пятая

ПЛАН

Анна взяла его за руку и начала говорить со всем пылом убеждения, на какой была способна.

— Ответьте, Джеффри, на один вопрос, и я сейчас же перейду к делу. Леди Ланди пригласила вас погостить в Уиндигейтс. Вы остаетесь или едете сегодня вечером?

— Я не могу сейчас ехать к брату. В моей комнате поселили гостя. И я вынужден остаться здесь. Это вышло не случайно. Джулиус выручает меня, когда мне приходится туго. Но потом я за это расплачиваюсь. Он послал меня сюда, потому что кто-то из семьи должен почтить посещением ближайших соседей. Оказать честь леди Ланди. И козлом отпущения был выбран я…